Кто такие фейри: волшебный народец, добрые соседи и обитатели холмов

15 сентября 13:00

3857

21 минута на чтение

Им давали множество имён: «добрый народец», «хорошие соседи», «люди в зелёном». Об их красоте рассказывали сказки, их таланты воспевали в балладах, но их самих боялись поминать к ночи. У них было бесчисленное множество обличий: от скрюченных гоблинов и девушек с коровьими хвостами до прекрасных дам в шелковых одеждах и крошечных человечков с прозрачными крыльями. Именно от них произошли феи, прочно обосновавшиеся в сказках, и эльфы, без которых не обходится почти ни одно современное фэнтези. Но и сами они не растворились во времени: на страницах книг, в фильмах и компьютерных играх и сейчас можно встретить этих персонажей из фольклора Британских островов. Они — сиды или ши, ныне более известные как фейри.

Читайте также

Мифологическое фэнтези: боги, герои и чудовища со всего света

Валерий Муллагалеев

08.09.2024

7947

От скандинавов и греков до славян и кельтов

Дети богини Дану

Прекрасные сиды-аристократы на картине шотландского художника Джона Дункана

Так кто же такие эти «хорошие соседи»? Под этим именем скрывается целый сонм сверхъестественных существ, которые обитают «по соседству», в другой реальности, и любят наведываться к людям в гости. Если верить легендам древних кельтов, они ведут свое происхождение от Туата Де Даннан (племен богини Дану, или детей богини Дану), которые приплыли на Британские острова в глубокой древности. Представителей этих племен описывают как «самых красивых, самых изысканных в одежде и вооружении, самых искусных в игре на музыкальных инструментах, самых одарённых умом из всех, кто когда-либо приходил в Ирландию».

Туаты долго владели этой землёй, сражаясь за неё с чудищами-фоморами и другими дикими племенами, но были побеждены Сыновьями Миля, предками современных людей. Стороны заключили договор, по которому люди получили власть над островом, а взамен позволили туатам жить под землей, в холмах. Это место получило название Сид (от ирландского «мир»), а туаты стали называться сиды(Sídhe), или ши (Sí).

По более поздней версии католических священников, которым выпало первыми систематизировать кельтский фольклор, фейри — это ангелы, не принявшие сторону ни Бога, ни Люцифера, когда последний поднял мятеж против своего создателя, а также души праведных язычников и некрещеных детей, которые не могут попасть ни в рай, ни в ад.

Как бы ни выглядели дети богини Дану изначально, став «народом холмов», они значительно изменили свой облик. Теперь они стали весьма разнообразны по внешности и размерам: от изящных даоин ши до маленьких лепреконов и волосатых гоблинов. Зачастую внешность сидов, как и черты характера, во многом определялась тем, были они общинными или одинокими.

В скандинавских сказаниях Дикую охоту возглавлял сам верховный бог Один (картина норвежского художника Петера Николая Арбо)

Общинные сиды предпочитают жить все вместе в холмах, редко их покидают, носят одежду зеленого цвета и делятся на два противоположных лагеря — Благой и Неблагой двор.

Благой двор больше всех взял от своих предков-туатов: они прекрасны лицом, ростом не уступают людям и могут вступать с ними в брак. Это аристократы, которые проводят свои дни в музицировании, танцах, игре в шахматы (есть легенда, что именно так правитель сидов Мидор выиграл у ирландского короля его красавицу-жену Этайн) и охоте на оленей. Они чрезвычайно щедры к своим избранникам, зачастую тоже талантливых в указанных областях, и добры к беднякам, которых одаривают хлебом. Но Благой двор также скор на расправу за причиненную обиду или проявленное неуважение, хотя считает своим долгом хотя бы раз предупредить свою жертву о причинах своего гнева и никогда не нападает просто так, в отличие от Неблагого двора.

Неблагие ши уродливы, с удовольствием вредят людям, а в их рядах можно встретить слоа (страшилищ-людоедов) или мертвецов, не упокоенных на священной земле. Считается, что именно они и есть та самая Дикая охота, которая в ночь Самайна, когда граница между миром живых и миром сидов истончается, летит над землей и похищает человеческие души. Кроме того, неблагие ши насылают болезни на людей и животных. Чаще всего это паралич, или, как его называют, «удар фейри», но они также охотно награждают людей ревматизмом или хромотой.

Высшие и низшие сиды на рисунках Артура Рэкхема

Одинокие сиды чаще всего небольшого роста, живут отдельно от сородичей, а в одежде предпочитают красный, серый и коричневый цвета. Некоторые из них селятся в домах у людей, как, например, брауни: в обмен на миску сливок они могут помогать по хозяйству или в мастерской, но могут и наказать за неуважительное отношение и неряшливость. Другие остаются дикими, как боггарты, баньши или болотные огни. Они селятся на открытой местности и причиняют людям вред: заставляют их подолгу плутать, могут ранить или даже убить.

Однако у всех фейри есть несколько общих черт. Все они — жители Сида, где время и пространство не такие, как в человеческом мире. В балладе о Томасе Рифмаче владения фейри описываются как нечто среднее между раем и адом: «Бежит, петляя, меж болот дорожка третья, как змея, она в Эльфландию ведет, где скоро будем ты да я». Туда можно попасть из загадочного Междумирья. По другой версии, мир сидов находится на острове Авалон (Остров Яблонь), а добраться туда можно, пройдя тайными тропами в холмах. Это благословенное место, которое кельты называли Тир на Ног (Страна Вечной Юности), где никто не стареет и не умирает, всегда тепло и нет голода и боли. Однако задерживаться в стране фейри не стоит: смертный, который провел там три недели, вернувшись под утро домой, может обнаружить, что в его мире прошло три тысячи лет. Когда такие люди вновь ступают на землю, они тут же стареют и рассыпаются прахом — поскольку в нашей реальности они давным-давно умерли.

А вот над фейри время не имеет власти: они не стареют и не умирают. Считается, что после смерти в нашем мире они вновь воскресают в своей стране. Однако известны предания о фейри, которые настолько устали от жизни, что начали мечтать о настоящей смерти, — а для этого им нужно было обрести бессмертную душу, подобную человеческой. Иногда люди могут наблюдать такое редкое явление, как похороны фейри, но жить после этого им, как правило, остается недолго (возможно, именно таким образом фейри и получают себе недостающую душу).

На рисунках Эдмунда Дюлака феи похожи на бабочек

Всем фейри приписывается способность отводить глаза или создавать иллюзии — так они могли оставаться невидимыми для смертных. Среди последних, однако, попадаются и «зрячие», чаще всего поэты и барды. Фейри могут наводить иллюзии не только на себя: монеты, которыми они с вами расплатились, наутро могли обернуться сухими листьями, а их прекрасные дворцы — старыми развалинами. Разрушить чары способен четырехлистный клевер и неизвестная субстанция под названием «масло фей». Известна сказка о том, как одну повитуху однажды ночью пригласили принять роды в прекрасный дворец на холме. Женщина согласилась, и, когда она приняла роды, родительница попросила ее смазать младенцу глаза неким маслом. Повитуха согласилась, но в процессе случайно почесала уголок глаза и с удивлением обнаружила, что находится не в замке, а внутри полого холма. Кроме того, чтобы увидеть фейри, можно найти «куриного бога» — камень, в котором вода промыла отверстие, — и посмотреть сквозь него.

Все сиды любят танцевать и без ума от хорошей музыки. Считается, что многие плясовые мотивы Британии, такие как шотландский «Танец фей» и «Мотив Лондондерри»,— это не что иное, как музыка, подслушанная у холмов фейри.

Последняя и главная особенность «добрых соседей» — специфический моральный кодекс, которого они неукоснительно придерживаются. Даже те из них, что принадлежат к Неблагому двору, не могут лгать, но часто лукавят, говоря загадками или сообщая лишь полуправду. Они не преминут облапошить смертных, чтобы получить желаемое, но честь для них почти священна, а «подлецы» — самое жестокое оскорбление. Можно сказать, что фейри — идеальные юристы волшебного мира: дорожа своей репутацией, они могут обставить выгодную для себя сделку так, что никто не упрекнет их в обмане.

В средневековых балладах прекрасные фейри любили соблазнять доблестных рыцарей (картина Фрэнсиса Бернарда Дикси)

Фейри высоко ценят щедрость и благодарность, так что просто не могут оставить дар или услугу без ответа. При этом они с удовольствием украдут у вас скотину или еду, вне зависимости от того, к какому двору относятся, считая, что все вокруг по умолчанию принадлежит фейри.

Неодушевленными предметами они не ограничиваются — самые известные сюжеты сказок про фейри связаны с похищением людей. Считается, что «добрые соседи» всегда любили красивых детей и крали их, чтобы впоследствии воспитать как представителей своего народа. По другой версии, изложенной в балладе о Тэмлейне (он же Тэм Лин), одном из самых известных похищенных, фейри воруют младенцев, чтобы раз в семь лет платить дань аду своими детьми.

Чтобы родители не заметили пропажи, на месте ребёнка оставляют подменыша. Иногда это деревянный чурбан, на который наводят чары, чтобы сделать его похожим на украденное дитя, а иногда один из болезненных, крикливых детей фейри или, наоборот, глубокий старик. Подменыши отличаются неуёмным аппетитом, отталкивающим внешним видом и обычно быстро умирают, хотя бывали случаи, когда некоторые из них достигали зрелого возраста.

Иллюстрация Артура Рекхэма «Подмёныш»

Есть множество способов вернуть родного ребёнка. Самый действенный — пригрозить сжечь весь терновник на ближайшем холме ши или вырубить на нем все деревья. Можно поступить и хитрее. Так, в известной сказке мать притворилась, что варит пиво в яичной скорлупе, и заинтересовала подменыша, который выдал себя, воскликнув: «Сколько лет живу, а никогда не видел, чтобы пиво в яичной скорлупе варили!» Иногда прибегали к крайним мерам: стегали подменыша хворостиной, выносили на мороз или прижигали каленым железом, чтобы его настоящие родители сжалились и забрали его обратно.

В наше время известен синдром Уильямса, или «лица эльфа», который характеризуется умственной отсталостью и специфическим внешним видом. Для больного характерны широкий лоб, большой рот и щеки, своеобразная форма носа и маленький заостренный подбородок.

Похитить взрослого тоже не считается у сидов чем-то предосудительным. Парней и мужчин чаще всего воруют в качестве рабочей силы, женщин — чтобы становились кормилицами для малышей фейри, а молодых девушек — как невест для знатных сидов. Чаще всего похищенные навсегда остаются пленниками волшебных холмов, особенно если отведают местной еды.

Стремясь обезопасить себя от проделок «добрых соседей», люди обзавелись целым арсеналом защитных средств. Прежде всего в ход шли религиозные символы: крест, святая вода, звук церковного колокола, кладбищенская земля. Железо тоже считалось эффективной защитой: часто над колыбелькой подвешивались ножницы, которые в раскрытом виде символизировали крест, а над конюшней прибивали подкову в качестве оберега. Отпугивать фейри могут и некоторые растения — рябина, зверобой, вербена. Кроме того, сид попадает в полную зависимость от смертного, знающего его истинное имя. Неудивительно, что представители «доброго народца» не стремятся сообщать его кому попало и с негодованием относятся к попыткам его вызнать.

Читайте также

Ирландия в мифах и в реальности

Игорь Край

17.03.2017

75949

Путешествие в Ирландию — страну волшебных холмов, древней истории, поэтов, карликов и водяных лошадей.

Гости из-за моря

Нимуэ, возлюбленная волшебника Мерлина, согласно легендам, была из сидов (картина художника-прерафаэлита Эдварда Бёрн-Джонса)

Культура Британских островов претерпела изменения, когда в XI веке Британию завоевали норманны, принеся с собой свою культуру.Изменился и фольклор — например, эпос о короле Артуре, легендарном предводителе кельтского племени бриттов. Истории о его приключениях стали распространяться при французских и итальянских дворах, обрастая все новыми подробностями и персонажами. Так, Нимуэ, дева Озера, вручившая королю волшебный меч Эскалибур и воспитавшая его ближайшего сподвижника Ланселота Озерного, из ши превратилась в фею. Похожая метаморфоза произошла и с Морганой, которая изначально была просто женщиной, обладающей даром к магии.

Именно в это время «добрый народец» стали называть fairy, от старофранцузского слова faierie, которое, в свою очередь, произошло от латинского fata (дух-хранитель). На русский это слово долгое время традиционно переводили как «феи». Фейри, существа с континентальными корнями, изображалось прекрасными и куда более добрыми, чем британские ши. Кроме того, образ сидов испытал сильное влияние германо-скандинавских легенд: там фигурировали альвы, духи природы, которые подразделялись на светлых (прекрасных существ человеческого роста, живущих на земле) и тёмных (уродливых низкорослых карликах, живущих под землей). Первые, смешавшись в сознании норманнской знати с Благим двором, дали начало эльфам, вторые же стали прообразом гномов.

Аборигены-сиды отнеслись к новоявленным гостям без восторга, если судить по фольклорным текстам: «Меня ты эльфом назовешь, назавтра по миру пойдешь; коли станешь кликать феей, укажу тебе на двери; соседом добрым кличь меня, что ж, таким и буду я, а добрым духом назовешь, надежней друга не найдешь».

В картинах с участием фей часто встречались эротические мотивы («Спящая Титания» Ричарда Дадда и «Титания» Джона Симмонса)

Наиболее характерный пример смешения разных мифологических сущностей — образ короля Оберона, которого Шекспир впоследствии сделал королем эльфов. Его имя соответствует немецкому имени Альберих, в германской «Песни о нибелунгах» он выступает в роли темного альва-карлика, хранителя сокровища, а во французских легендах становится чародеем, братом Меровея — основателя рода Меровингов. В более привычном для нас виде он возникает в XIII веке в французских героических поэмах из цикла Гуона Бордоского и немецкой поэме «Ортнит». В обоих случаях он низкорослый король волшебной страны, который помогает смертному добыть невесту.

В«Повести о сэре Лонфале» Томаса Честера (конец XIV века) герой из управляющего при дворе короля Артура в одночасье становится нищим и изгоем общества. Бродя в лесу, он встречает дочь короля фей, которая влюбляется в него и одаривает его огромными богатствами. Однако она запрещает ему кому бы то ни было о ней рассказывать. Но когда интриги королевы Гвиневры вынуждают рыцаря нарушить этот запрет, его возлюбленная сама прибывает в Камелот, чтобы подтвердить свое существование.

Появляется сюжет об артуровских рыцарях и в аллегорической поэме Эдмунда Спенсера «Королева фей» (конец XVI века). В ней рассказывается о королеве фей Глориане, которая ежегодно справляла придворное торжество, продолжающееся двенадцать дней. В каждый из этих дней она отправляла на подвиги одного из своих рыцарей — с именами вроде Святость, Умеренность, Целомудрие, Дружба, Справедливость, Куртуазность, Постоянство. Сама Глориана в поэме ни разу не появляется, хотя многие рыцари, в том числе и король Артур, усиленно ее разыскивают.

Первым, кто наделил фей миниатюрным ростом, был придворный драматург Джон Лили в романе 1591 года «Эндимион». На самом деле существа, которых он изобразил, относятся скорее к портунам, шкодливым существам из числа сидов, которые издавна любили розыгрыши над людьми. Но, видимо, название «феи» было уже больше на слуху.

Картина «Примирение Оберона и Титании» художника Джозефа Ноэля Патона

Главную роль в окончательной миниатюризации эльфов и фей отводят Уильяму Шекспиру и его пьесе «Сон в летнюю ночь», написанной между 1594 и 1596 годом. В центре сюжета — спор короля эльфов Оберона, которому прислуживает хобгоблин Пак, с королевой эльфов Титанией о похищенном ими человеческом мальчике. У Шекспира эльфы и феи, которых он слил в один образ, — миниатюрные шкодливые существа с капризным, но легким характером. Строго говоря, маленькие человечки встречались среди «доброго народа» и раньше, но они не были и вполовину настолько милы и дружелюбны. К тому же королями и королевами среди них традиционно были представители Благого и Неблагого двора, обладатели человеческого роста.

Тот же образ крылатых малюток можно увидеть в сатирической поэме Майкла Дрейтона «Нимфидия» (1627). По сюжету королева фей Титания дает своему рыцарю Пигвиггену разнообразные поручения, а ревнивый король Оберон пытается всячески ему помешать. На помощь влюбленным приходит Нимфидия, одна из прислужниц королевы, которая умудряется спасти её честь, спрятав Титанию со всем двором внутри лесного ореха.

Александр Поуп в поэме «Похищение локона» (1712) тоже иронизирует — на тему того, сколько крошечных фей королю эльфов надо приставить к нижней юбке симпатичной девушки, чтобы защитить ее от посягательств поклонников.

Но пока на страницах придворных книг порхали миниатюрные существа, простой народ продолжал верить в привычных «добрых соседей». Именно этот фольклор публиковал Томас Перси в своем сборнике «Реликвии древнеанглийской поэзии» (1765). Затем его дело продолжил сэр Вальтер Скотт в книге «Песни шотландской границы» (1802). Их сборники послужили вдохновением для многих поэтов-романтиков.

Феи королевы Виктории

«Рой фей, атакующих летучую мышь» Джона Анстера Фицджеральда

Новый виток моды на миловидных созданий с крылышками пришелся на XIX век, время правления королевы Виктории. Их изображения на фоне пестрой зелени украшают стены богатых викторианских особняков, за пределами которых вовсю разворачивается индустриальная революция с неизменной копотью и грязью.

Сначала феи появляются (хоть и изредка) на картинах прерафаэлитов, уходящих в сказку и мифологию от современной им жизни. Преемники прерафаэлитов сформировали новый жанр викторианской сказочной живописи, отошедшей от канонов академизма. Яркий представитель этого направления Ричард Дадд почти с маниакальным усердием населял свои картины крошечными человечками. Его «Спящая Титания» считается одной из первых картин в новом жанре. Другим известным представителем направления был Джон Анстер Фицджеральд, чьи картины, несмотря на наличие на них крошек-фей, часто имеют странную, тревожную атмосферу. Считается, что это следствие употребления художником опиума и лауданума, которые приводили к галлюцинациям. Сами же феи часто изображались им скорее как порочные существа, как, например, на картине «Рой фей, атакующих летучую мышь». Особняком стоят картины Джона Симмонса, не всегда одевавшего своих персонажей («Утренняя звезда»).

Картинами дело не ограничивалось. Фольклорные мотивы и образы (в том числе и образы фей) использовали представители движения «Искусства и ремёсла» (Arts & Crafts), питающегося идеями прерафаэлитов. Почти в каждом состоятельном доме можно было найти изображения фей на керамике, обоях или драпировке. Как и в работах прерафаэлитов, они представлялись маленькими миловидными созданиями, которым могли составить конкуренцию разве что пухлощекие амуры.

В высшее общество пришла мода на загадочные «потусторонние миры», что вылилось в увлечение спиритизмом и оккультизмом. Спиритуалисты легко встроили фей в свою систему, разделив их на духов природы и астральных духов, а оккультисты с нежностью вспоминали Парацельса, еще в XV веке вписавшего фей в сложную иерархию духов стихий.

Иллюстрация Артура Рекхэма для повести Джеймса Барри

Старый фольклор, тщательно собираемый Томасом Кейтли и Томасом Крофтоном, вдохновил таких поэтов, как Альфред Теннисон, Уильям Батлер Йейтс и Уильям Моррис. А с легкой руки королевы Виктории, славившейся любовью к своей семье и детям, возник интерес к детской литературе. Многие классические сказки начали перерабатываться для маленьких читателей. Как следствие, появилось немало сказочных сюжетов про маленьких феечек, кочующих с цветка на цветок и дарящих подарки детям, которые слушаются родителей.

Среди новых сказок попадались и такие любопытные образцы, как повесть Джеймса Мэтью Барри «Питер Пэн в Кенсингтонском саду» (1902). Из нее выросла известная нам сказка о мальчике, который не хотел взрослеть. В повести фигурирует фея Динь-Динь с прозрачными крыльями, чья пыльца помогает Питеру летать. Ее можно смело назвать собирательным образом всех фей своего времени: она красива, маленького роста и может умереть, если в нее перестанут верить дети.

Схожее создание фигурирует и в романе «Фантастес» (1858) Джорджа Макдональда. После смерти отца главный герой романа обнаруживает в его бюро запертую миниатюрную феечку, которая увлекает героя в свою страну.

Другой характерный персонаж той эпохи — Пак, уже знакомый нам по пьесе Шекспира, из сборника сказок Киплинга «Пак с волшебных холмов» (1906). Пак горько сокрушается о том, что фейри покинули страну, но не забывает при этом учить малышей английской истории.

Для всех сказок, искусных и не очень, требовались иллюстрации, и это дало возможность развернуться таких прекрасным художникам, как Артур Рэкхэм, Эдмунд Дюлак и Уорик Гобл.

«Феи из Коттингли» оказались искусной подделкой, но успели ввести в заблуждение сэра Артура Конана Дойла

Апофеозом викторианского увлечения крылатыми малютками стала серия фотографий «Феи из Коттингли». В 1917 году шестнадцатилетняя Элси Райт и ее кузина, десятилетняя Френсис Гриффитс, представили изумленной публике фотографии фей, резвящихся в их саду. Этими изображениями заинтересовался сам Артур Конан Дойл, известный любитель спиритизма, и посвятил им целую книгу. В эпоху фотошопа они выглядят неубедительно, однако в то время даже специалисты не смогли обнаружить подделку, пока девушки сами не в ней не сознались.

Из общепринятых стандартов были и исключения. Например, в романе лорда Дансени «Дочь короля Эльфландии» (1924) изображается эльфийская принцесса, вышедшая замуж за простого человека. Но в сознании англичан того времени феи в большинстве своем так и оставались пухлощекими малютками со стрекозиными крылышками за спиной.

Эльфы и феи новой эпохи

Толкиновские эльфы прекрасны, мудры и практически бессмертны / New Line Cinema

И тут с фронтов Первой мировой войны вернулся Джон Р. Р. Толкин, сбросил солдатский рюкзак, стал профессором филологии и задал всем жару: «Слово „эльфы“ я употребляю в первоначальном значении, которому следовал ещё Спенсер, — и чума на Уилла Шекспира с его пресловутыми крылатыми малютками!»

Толкин немало иронизировал по поводу того, что миниатюрные феи когда-то были великим и могучим народом, а потом, когда мир завоевали люди, «умалились».

Раскритиковав крылатых викторианских фей, он на основе древних сказаний о сидах и альвах создал собственных персонажей. Толкин долго колебался, как их назвать, но в конце концов счел, что слово «эльф» больше ассоциируется с нужным ему образом, в отличие от французского слова «фейри».

В 1937 году вышел «Хоббит», где впервые появились лесные эльфы. Ещё больше о них мы узнали из «Властелина колец», опубликованного в 1954 году. Позже история эльфийского народа была изложена в «Сильмариллионе» — сборнике текстов, изданном сыном Толкина Кристофером.

Из «Сильмариллиона» читатели узнали, что у эльфийского народа очень долгая история

Эльфы Толкина — Перворожденные, Старшая раса, которая пришла в этот мир сразу после того, как его создали боги. Они выглядят как высокие и прекрасные люди, в большинстве своем мудры, добры, имеют способности к магии, великолепные музыканты и воины. Негативные качества если и проявляются в них, то только как искажение природных достоинств — например, чрезмерная гордость. Кроме того, они живут в гармонии с природой и считают себя неотъемлемой частью этого мира. Их внешние отличия от людей — острые уши (правда, упоминается это всего раз, в «Истории Средиземья»: «Уши Квенди были больше заострены и похожи на древесный лист») и отсутствие усов и бороды (единственное исключение — Кирдан Корабел).

Книги Толкина имели ошеломляющий успех и задали стандарт эльфийской расы. Окончательно «узаконила» такой образ в фэнтези ролевая игра Dungeons & Dragons (1974): все знают, что эльфам свойственны прекрасная внешность, острые уши и талант к стрельбе из лука.

Другие авторы экспериментировали с наследием Толкина на свой вкус. Эльфов делали захватчиками и поработителями других рас (как в «Сломанном мече» Пола Андерсона или «Хрониках полукровок» Андрэ Нортон), наделяли темной кожей и сомнительной моралью, отправляя жить под землю («Сага о Дзирте До’Урдене» Роберта Сальваторе), или даже посылали в далёкий космос (эльдари из Warhammer 40,000).

Эльфы Сапковского к людям безжалостны / CD Projekt

Особенно выделяется цикл Анджея Сапковского «Ведьмак», первая книга которого увидела свет в 1984 году. Автор — большой поклонник легенд артуровского цикла — совместил толкиновских эльфов и кельтских сидов, изобразив две ветви эльфов: Народ Гор, подчиненный людьми и обреченный на вымирание, и Народ Ольх, оставшийся почти неизменным в своем параллельном мире. Кровь эльфа наделяет человека-полукровку магическими способностями, что и произошло с героиней цикла Цири.

Однако викторианские феи тоже не пропали без следа. Они закрепились в детских сказках и периодически пробираются оттуда в другие жанры. Так, они фигурируют в графическом романе Оливье Ледруа и Томаса Дея «Вика и ярость Оберона» (2014), который отсылает нас к образам шекспировских фей. А у главной героини сериала «Карнивал Роу» (2019), феи Виньет, два стрекозиных крыла. Правда, роста она человеческого, как и прочие её сородичи, втянутые в конфликт между людьми и сказочными существами.

Возвращение соседей

«Вика и ярость Оберона» — романтическая сказка о феях

Итак, эльфы ушли, создав собственную расу, отделившись от своих мифологических прототипов и плотно закрепившись в фэнтези. Феи после толкиновской революции тоже не вымерли, найдя свою нишу. Но что стало с самими кельтскими сидами и ши, которые дали им жизнь?

К такому древнему и богатому фольклору, как кельтский, невозможно не возвращаться (несогласные могут подсчитать количество экранизаций Артурианы). Порой сиды вливаются в современный мир, порой смешиваются со своими родичами — феями и эльфами, но окончательно не исчезают никогда.

На перекрестке двух миров, их и нашего, в романе Джона Краули «Маленький, большой, или Парламент фейри» (1981) построен дом, где происходят странные и необычные вещи. Благой и Неблагой двор схлестнулись в романе Эммы Булл «Война за дубы» (1987), развязав в Миннеаполисе 1980-х годов настоящую музыкальную войну. В дилогии «Нити серебряного света» Чарльза де Линта главная героиня, случайно став свидетельницей убийства в тихом канадском городке Оттаве, также оказалась втянута в разборки фейри.

Фейри проникли в роман Сюзанны Кларк «Доктор Стрэндж и мистер Норрелл» (2004): в эпоху Наполеоновских войн они сделали английским волшебникам предложение, от которого те не смогли отказаться. В цикле «Халцедоновый Двор» Мари Бреннан фейри, столь похожие на придворных царствующей в то время королевы Елизаветы, оказались под угрозой обнаружения. А в романе Джаннет Инг «Под маятником солнца» (2017) к ним и вовсе отправляются викторианские христианские проповедники, чтобы обратить их в свою веру.

Не забывают фейри и о своих коварных проделках. Сразу в трёх романах три главных героя-подменыша осознают свою истинную природу и стараются что-то предпринять: «Подменыш» (2006) Кита Донахью, «Подмена» (2010) Бренны Йованофф и «Песня кукушки» (2014) Фрэнсис Хардинг. Именно по дружбе с похожим существом скучает Айви из романа Зильфы Кетли Снайдер «Подменыш» (1970). Главная героиня канадского телесериала «Зов крови» (2010—2016) весьма неприятным образом обнаруживает у себя силу фейри, позволяющую питаться энергией других людей. Её трудности определенно поняла бы Сьюки Стэкхауз из сериала «Настоящая кровь» (2008—2014), в чьих венах также течет кровь этих существ, делая ее очень притягательной для вампиров.

В романе Сюзанны Кларк и снятом по нему сериале появляются классические британские фейри, могущественные и жестокие / BBC One

Особняком стоит линейка «Подменыши» из игровой вселенной «Мира Тьмы», где фейри в человеческих телах пытаются найти баланс между миром смертных и миром людей.

Знаменитые британские баллады и легенды о фейри лежат в основе книг «Рыцарь на золотом коне» Дианы Уинн Джонс (1985) и «Томас Рифмач» (в новом переводе «Томас Бард») Эллен Кашнер (1990), позволяющих по-новому взглянуть на старые сюжеты. Кельтские корни и у романа Фрэнка Миллера и Тома Уилера «Проклятая» (2019), на основе которого сняли одноимённый сериал: главная героиня — фейри Нимуэ, Дева Озера.

Особую популярность фейри завоевали в жанре романтической фантастики, где их возлюбили почище вампиров. Серия «Жестокий принц» Холли Блэк рассказывает о девушке-подменыше, которая воспитывается при одном из эльфийских дворов и пытается найти свое место в чужом мире. Цикл Лорел Гамильтон о Мередит Джентри — история фейри, сбежавшей от интриг своего двора в мир людей, чтобы расследовать преступления. А цикл Мелиссы Маар «Коварная красота» повествует о девушке, в которую влюбился король фей.

Гоблины со своим королём в фильме «Лабиринт» — это, по сути, Неблагой двор из кельтских преданий / TriStar Pictures

Стандартным человекоподобным обликом фейри не ограничиваются. В фильме «Лабиринт» (1986) они принимают вид гоблинов, но сохраняют свою неуемную страсть к похищению детей, а в сериале «Темный кристалл» (2019), снятом по мотивам одноименного фильма 1982 года, становятся прототипом расы гельфлингов.

К дизайну персонажей обоих фильмов приложил руку художник Брайан Фрауд. Его перу принадлежат многочисленные артбуки и энциклопедии о мире фейри, например Good Faeries Bad Faeries и Lady Cottington's Pressed Fairy Book.

Неожиданный отголосок легенд о брауни слышен в книгах Джоан Роулинг о Гарри Поттере. Здесь можно встретить домашнего эльфа Добби, который предстает сморщенным человечком с большими ушами, и пикси, крушащих все на своем пути. В виде маленьких и воинственных, но не злобных пикстов «добрый народец» появляется на страницах цикла Терри Пратчетта о Плоском мире. Необычный вид принимают коротышки фейри из комиксов ElfQuest, борющиеся за выживание на дикой планете.

Многие авторы, от Чосера в «Кентерберийских рассказах» до Киплинга в «Паке с холмов», предрекали уход фейри из нашего мира. Но каждый раз мы, как тот юноша из сказки, оборачиваемся и с неизменным удивлением обнаруживаем их в заплечной сумке. «Славный, однако, денек выдался для переезда!» — что тут еще скажешь.

Читайте также