Составителем, а отчасти и автором этого впечатляющего тома стала актриса Надежда Викторова, вдова режиссёра, человек, искренне восхищающийся объектом исследования. Однако фрагменты писем и дневников, воспоминания коллег и родных показывают и другого Викторова: разочарованного, полного сомнений, даже раздражённого. Живого — такого, каким мы никогда не увидим его в дежурных панегириках.

Чуть не остался без ноги

Викторов родился в 1929 году в Туапсе и провёл детство в Баку. Во время Великой Отечественной войны, в ходе наступления немецких войск на Крым, где Ричард отдыхал в санатории, он получил тяжёлое ранение, врачи грозились отрезать ногу. По семейному преданию, из-за нехватки обезболивающего на фронте хирурги предложили двенадцатилетнему Викторову выбор: ампутировать ногу под наркозом или собрать раздробленные кости без анестезии. Трудно поверить, что военврач всерьёз готов был прислушаться к мнению подростка по такому вопросу, но в итоге ногу удалось спасти. Тем не менее легкая хромота сохранилась у Ричарда на всю жизнь.До поступления в московский ВГИК Викторов окончил философско-филологический факультет Львовского университета и успел поработать школьным учителем. После окончания режиссёрского факультета в 1959 году он уехал по распределению в Минск и снял три фильма на объединении «Беларусьфильм».

Снимал военное кино

Викторов из тех режиссёров, у которых есть приоритетные творческие задачи и любимые авторы. До обращения к научной фантастике и многолетнего сотрудничества с Киром Булычёвым он успел выпустить фильм о Великой Отечественной войне «Третья ракета» (1963), а в 1976-м вернулся к военной теме в «Обелиске». Обе картины сняты по мотивам книг белорусского писателя Василя Быкова, одного из создателей советской «лейтенантской прозы».При работе над первой картиной о Великой Отечественной Викторов столкнулся с неожиданными сложностями. В Белорусской ССР, где снимали фильм «Третья ракета», его приняли на ура и присвоили первую прокатную категорию. Однако московские киночиновники потребовали внести в смонтированный фильм несколько принципиальных изменений. В частности, Госкино СССР потребовало вырезать сцены с отступающей советской пехотой, смягчить конфликт между командиром и солдатами и добавить общего оптимизма — что и было выполнено.

Создавал кинофантастику с нуля

До того как взяться за «Москву — Кассиопею», Ричард Викторов оценивал перспективы советской кинофантастики не слишком оптимистично, в первую очередь по техническим и финансовым причинам. По свидетельствам вдовы режиссёра, он размышлял о возможности экранизации повести «Малыш», а сама книга братьев Стругацких долго лежала на его рабочем столе. Однако осуществить эти планы помешало отсутствие на студии им. Горького необходимой базы, прежде всего бутафоров и специалистов по комбинированным съёмкам. Фактически индустрию предстояло создавать с нуля.Когда руководство киностудии настоятельно рекомендовало Викторову рассмотреть сценарий «Москвы — Кассиопеи», режиссёру посулили бюджет «как минимум миллион рублей» — при средних расходах на съёмку односерийного полнометражного игрового фильма до 500 тысяч в те годы. Однако по мере того, как рос объём отснятого материала, бюджет, обсуждаемый на совещаниях, неуклонно сокращался и дошёл сначала до 800, а потом и до 700 тысяч рублей. В итоге было принято соломоново решение: вместо одного фильма выпустить два взаимосвязанных, но сюжетно завершённых. Таким образом часть материала «Москвы — Кассиопеи» вошла в продолжение, фильм «Отроки во Вселенной» (1974).На стадии сценарной разработки несколько правок в дилогию внесла группа научных консультантов под руководством лётчика-космонавта Георгия Берегового. В частности, звездолёт «Залп», как в сценарии («звездолёт аннигиляционный, лазерный, прямоточный»), стал звездолётом «Заря» («звездолёт аннигиляционный, релятивистский, ядерный»). Консультанты предлагали также изменить цель полёта и отправить «Зарю» к звезде Тау Кита вместо Альфы Кассиопеи, где «сравнительно недавно по космическим меркам произошёл взрыв сверхновой и возможность жизни в этой области маловероятна». Но здесь Викторов, как вспоминает космонавт и один из консультантов фильма Ю. П. Никитин, отказался идти на уступки, подчёркивая важность древнегреческого мифа о Кассиопее, матери Андромеды.

Завидовал «взрослым» режиссёрам

Вопреки официальным интервью и публичным выступлениям, работа с актёрами-школьниками не приносила Ричарду Викторову особой радости. В сентябре 1972 года он писал в личном дневнике:

«Какие счастливые режиссёры, которые могут работать с большими артистами в серьёзных “взрослых” фильмах! Ведь работая с детьми, ты постоянно отдаёшь и ничего не приобретаешь в знаниях, мастерстве, возможно, и в таланте. Им нужно только отдавать! А как же быть мне? Очевидно, детский фильм необходимо снимать в лучшем случае через “раз”! Иначе твоей режиссуре, голубчик, конец! И бесповоротный, так-то!»

Тот же мотив звучит в дневниковой записи за февраль 1972 года, сделанной после просмотра картины Василия Шукшина «Печки-лавочки»:

«Появилась грустная зависть — серьёзная работа режиссёра с актёром, разработка характеров. Господи, скорее сбросить бы этот детско-юношеский фильм!»

Впрочем, отчасти раздражение от необходимости возиться с актёрами-школьниками смягчила перспектива сотрудничества с Иннокентием Смоктуновским, большим и серьёзным драматическим артистом, которого Викторов искренне уважал и у которого готов был учиться.Хотя работа над «Москвой — Кассиопеей» и «Отроками во Вселенной» не всегда радовала режиссёра, детско-юношеская дилогия стала хитом советского проката и собрала приличный урожай премий — в том числе на международных фестивалях в Испании, Италии и Панаме, а в 1977 году была удостоена Государственной премии РСФСР имени братьев Васильевых, главной цеховой награды советского кинематографа.

Воплотил не все идеи для «Через тернии к звёздам»

В следующем своём фантастическом фильме, «Через тернии к звёздам» (1980), Викторов уже сумел обойтись практически без актёров-детей. Кир Булычёв, автор сценария, вспоминал, как зародилась идея этой картины:«Появилась тема: Ассенизаторы Вселенной… И мы собирались делать историю о том, как парень восемнадцати-девятнадцатилетний попадает на корабль или работает уже на корабле. И потом оказывается, что, ёлки-палки, а люди очень интересные. Это люди, которые думают о жизни других».Фильм «Через тернии к звёздам» должен был стать во многих отношениях новаторским, экспериментальным — но не всем планам суждено было сбыться. Оператор Александр Антипенко планировал использовать спектрозональную плёнку и «создать драматургию цвета, подчинённую изменениям состояния героев в тех или иных сценах». К сожалению, на раннем этапе производства Антипенко тяжело заболел и не смог принять участие в работе над проектом.По замыслу Ричарда Викторова вместо традиционного титра «Конец» картина должна была завершаться фразой: «Все кадры мёртвой планеты Десса сняты на Земле сегодня». Однако Госкино СССР отвергло эту идею как упадническую, и восстановить финал удалось только в 2001 году, когда наследники выпустили переработанную версию фильма. Зато после череды досадных неудач получилось отснять сцены с невесомостью в бассейне. По воспоминаниям родных режиссёра, для 1970-х это была абсолютно новаторская техника. А для съёмок эпизода в космопорте съёмочную группу за три дня до официального открытия допустили в аэропорт Шереметьево-2, построенный к московской Олимпиаде 1980 года.Советская кинофантастика 1970-х была очень тесным миром, в котором пересекались пути самых непохожих режиссёров. Несколько раз судьба сводила Ричарда Викторова с Андреем Тарковским. Так, для экономии бюджета в фильме «Москва — Кассиопея» планировалось использовать часть декораций двухсерийного «Соляриса». И тот же Тарковский порекомендовал выбрать локацию в окрестностях города Исфара (Таджикистан) для съёмок «Через тернии к звёздам». Сам Андрей Арсеньевич облюбовал эту неземную натуру для «Сталкера», но из-за землетрясения 1977 года в последний момент вынужден был пересмотреть планы. А вот Викторова очевидные следы недавней катастрофы в кадре вполне устраивали.

Его последний фильм доделывали после его смерти

Ричард Викторов скончался 8 сентября 1983 года. Сразу после завершения съёмок «Кометы», сатирической кинокомедии о конце света, очередной инфаркт уложил режиссёра в больницу, откуда он уже не вышел.«Комета» должна была стать очередным экспериментом с жанрами, смешением смешного и страшного. Викторов рассматривал сценарий, написанный Киром Булычёвым на основе повести «Марсианское зелье» из «гуслярского цикла», но этот материал режиссёра не устроил, и тогда Булычев написал другой, оригинальный текст. «Комета» была полностью отснята, однако из-за форс-мажорных обстоятельств проект передали Юрию Чулюкину («Неподдающиеся», «Девчата»). Он ещё в 1960-х заявил о себе как успешный комедиограф, но имел совершенно другие художественные приоритеты и жизненный опыт. Как вспоминают родные и коллеги, Викторов всегда деятельно участвовал в монтаже и трепетно относился к озвучке своих фильмов, многое добавлял и менял на финальной стадии. Чулюкин же получил километры плёнки — и никаких комментариев о том, что с ними делать дальше.В итоге фантастическая «Комета» стала последней режиссёрской работой Ричарда Викторова — но в то же время не совсем его картиной. И каким должен был быть этот фильм по первоначальному замыслу, мы уже никогда не узнаем.