Читаем книгу: Жуан Сильва — Семена войны

Когда гости уже напились и почти расслабились, пришло время поговорить о делах. Тинко и Тата прикидывались, что забавляются с деревянными игрушками у окна, а Норк и Нозема продолжали накрывать на большой стол.

Золото за проданную Нохе первую партию товара заполнило ее казну почти наполовину, и теперь Гимлор была намерена выжать нового покупателя до последнего пенни. Все вокруг поймут, насколько ценен ее эликсир, и бросят к ее ногам весь мир. Ничего личного, но она не для того все эти годы обманывала смерть, чтоб теперь строить из себя добренькую по отношению к этим людям. Ей нужно было кормить два рта. А если считать всю остальную Гелеронду — то гораздо больше.

— Могу я попросить уделить мне немного вашего внимания, джентльмены? — откашлялась она. — Я бы не хотела, чтобы вы возвращались на родину, решив, что мы какие-то простачки. А потому я хочу побаловать вас особым мероприятием, которое организовала специально для вас.

Они заинтересовались.

Гимлор провела иностранцев в соседнюю комнату, которая по большей части состояла из огромной клетки со стальными прутьями.

— Зрители могут сделать ставку на то, кто, по их мнению, победит. Эдмир, приведи бойцов.

Гимлор уселась рядом с герольдом, а Эдмир вскоре вернулся с двумя высокими крепкими мужчинами, обнаженными до пояса. Кулаки у них были замотаны бинтами. Одним из них был длинноволосый Фолой.

— Герольд не против заключить пари? Людям это нравится.

—Герольд не занимается столь низменными делами, — отрезал переводчик.

— Тогда поговорим о том, зачем вы сюда прибыли.
— О нашем деле.
— О нашем деле, — кивнула Гимлор.
Битва началась. Фолой не торопился разделаться с противником, которого Гимлор раньше никогда не видела.

Впрочем, так и было задумано. Налейте покупателям вина, привлеките их интересным боем — и они заплатят двойную или тройную цену, чтобы получить эликсир, которого больше ни у кого нет. А Гимлор сможет использовать это золото, чтобы расширить город, принять больше беженцев. Позволить этим людям жить в мире.

Фолой буквально вбивал своего противника в землю мощными боковыми ударами. Кулаки врезались в лицо сопернику, с бойцов лил пот, и мужчины с хрипами носились по клетке.

Гимлор повернулась к гостям.

— Если вы не возражаете, я хотела бы сперва у вас кое-что спросить.

Переводчик кивнул.

— Зачем вам нужен эликсир? Война закончилась десять лет назад.

Переводчик похлопал красивому удару Фолоя, заехавшему по левому уху противника, и лишь потом заговорил:

— А ты не потрудишься угадать?

— Знай вы, что эта земля бесплодна, вы бы не стали тратить на нее время герольда. Вам нужна поддержка. Что-то, что необходимо вашему королевству. Что-то, что возвысит его над врагами. Преимущество.

— Ты права. Король Доэм хочет основать на этом континенте колонии. Мы изучаем разные варианты... взаимодействия. Эликсир весьма интересен. Основной вопрос заключается в том, сколько ящиков ты готова нам продать.

Гимлор задержала дыхание, выжидая. На мгновение ей показалось, что во всем мире существуют лишь сражающиеся в клетке бойцы — их тяжелое дыхание, обрушивающиеся друг на друга удары. Как бы она хотела, чтобы так и было.

— Я открыта для предложений, если таковые поступят от герольда.

— Нас, конечно, интересует эликсир, но Его Величеству прежде всего нужна земля. Однако король не хочет тратить свои ресурсы впустую и терять месяцы на вырубку лесов. Вы уже расчистили свою землю. Мы готовы выкупить ее у вас, и фермеры тогда смогут остаться на ней и платить нам налог. Это будет простой переход из рук в руки.

Проклятый переводчик был столь красноречив, словно не выпил ни глотка. Гимлор показала Эдмиру тайный знак, приказывая подлить еще, и тот поспешно наполнил стакан переводчика. «Земля?! Им нужна эта долбаная земля?!»

Фолой внутри клетки терзал противника правыми хуками. Из носа соперника текла кровь, а сам Фолой оставался столь же невозмутимым, словно попросту тренировался.

— Ну что ж, готова выслушать ваши предложения, — невозмутимо обронила Гимлор. «Похоже, дела становятся все дерьмовей и дерьмовей».

Все выглядело так, словно герольд доверил переводчику вести все переговоры — и это было странно. Хотя, может, так было у них принято?

—На данный момент мы бы хотели приобрести шесть участков. Насколько нам известно, их у вас двадцать пять. Их Величество готов уплатить вам пять маллеанов золотом.

«Кем эти ублюдки себя возомнили?!»

Фолой добил своего гораздо более массивного соперника мощным ударом коленом в подбородок. Тот без сознания рухнул на пол, и сирестирцы дружно зааплодировали, вторя Гимлор.

— Прошу простить мне мой ответ, — глубоко вздохнув, начала она. — Но ваше предложение неприемлемо.

— Есть другое?

Гимлор с трудом обуздала гнев, чувствуя, как в голове словно молот застучал:

— Вы видели мои земли. Они не бесплодны, и они стоят по меньшей мере двадцать пять маллеанов за участок, но я бы не продала их и по этой цене, поскольку стоит только соседним королевствам прийти, постучаться ко мне в дверь и попросить эликсир, который есть только у меня — и их цена вырастет.

Переводчик вздохнул.
— Я бы рекомендовал тебе принять предложение.
— Почему это?
Парень столь пристально уставился на нее, что она даже вздрогнула от неожиданности. А он вдруг ухмыльнулся:

— Давайте будем честными, мадам Гимлор. У тебя в этой дикой местности нет никакой поддержки. Да, ты владеешь этой землей, но что мешает другим королевствам захватить вашу землю? Я не вижу ни армии, ни политических лидеров, ни генералов, ни защитных стен, окружающих ваш город. У тебя нет здесь никакой власти. Ты всего лишь изгнанница, которой посчастливилось наткнуться на нечто ценное. Скоро твой источник эликсира обнаружит кто-то другой — и это просто вопрос времени. Зачем нам платить за то, что мы можем... просто взять? — Мужчина сделал многозначительную паузу, отхлебнул из бокала и продолжил. — Послушай, все, что ты можешь сейчас сделать — просто согласиться на цену, которую я предложил. И ты либо принимаешь ее, либо потеряешь и землю, и золото.

Она глубоко вздохнула и вытерла рот, изо всех сил пытаясь сдержаться и чувствуя, как дрожат руки.

— Прошу прощения, мне нужно привести себя в порядок.

Она бросилась прочь из комнаты, не задумываясь, как к ее столь поспешному уходу отнесется герольд. Выскочив в соседнюю комнату, она рванулась к лестнице, ведущей на второй этаж, но остановилась на полпути, хватая ртом воздух. Ей было нечем дышать, она задыхалась от страха и тревоги, чувствуя себя загнанным в угол животным.

«У тебя нет никакой поддержки...»

Каждое слово ранило так, словно сейчас с ее плоти сдирали бинты, прикрывающие глубокие раны. Сколько раз она это слышала? Эти слова вернули ее в прошлое, оживив воспоминания, которые должны были остаться погребенными. Сирестирцы решили играть не по правилам. Одно дело, если бы они просто решили обмануть ее на деньги, но они пришли за тем, что было ее средствами к существованию, пришли за всем тем, что у нее было.

И Гимлор не могла им этого позволить.

Она, стиснув зубы, сидела на лестнице, обхватив ноги руками. Правая ладонь скользнула к ножнам на лодыжке, и женщина выхватила кинжал, чувствуя, как ее вновь захлестывают воспоминания. Она смотрела на безупречный тонкий клинок, некогда подаренный ей мадам Маци.

— Что мне делать с этими ублюдками? — прошептала она.

Мадам Маци — хозяйка подпольного приюта, в котором Гимлор провела большую часть своей юности, и предыдущая владелица кинжала, вероятно, сейчас сказала бы не сметь плакать, держать эмоции в узде и не позволять никому использовать ее в своих интересах.

В Мозенделе все сироты считались собственностью короны. И если бы все было именно так, как и должно было быть по воле короны, — Гимлор следовало запихнуть в курильню, чтоб узнать, станет ли она курильщиком или погибнет во время этого страшного опыта. Выжив, Гимлор превратилась бы в одну из тех многих машин для убийства, воспитанных в полной лояльности короне. А умерев в курильне — стала бы еще одной мертвой бродяжкой, которая уже никому не могла помешать. Мадам Маци нашла ее раньше, чем королевские курильщики. Раньше, чем они смогли превратить ее в одну из них.

Все вокруг считали, что мадам была обычной старой девой, но на деле она некогда была замужем, смогла пережить своего жестокого мужа и посвятила свою жизнь тайной помощи маленьким девочкам. Она научила Гимлор лгать, обманывать и воровать. А главное — она научила ее выживать в этом насквозь гнилом мире.

«Этим ты похожа на меня, дитя. Ты — выжившая, — говорила она. — Женщины недолго живут в этом мире. Ибо для того, чтобы выжить, нам нужно не поддаваться страху и прихотям мужчин, которые, без сомнения, ничтожества».

— Выжившая, — прошептала она.

Гимлор постаралась выровнять дыхание, вспоминая, как именно звучали слова, которыми старая дева пыталась заставить ее перестать плакать после того, как она убила грубого толстого мужика, ущипнувшего ее за задницу. Это был первый человек, которого она убила.

«Иногда тебе кажется, что весь мир объят пламенем. Огонь и жар вокруг тебя, они загнали тебя в ловушку, разве ты можешь справиться с этим? Но если понадобится, ты даже вдохнешь огонь. Ты устанешь, испугаешься, обозлишься... И все же ты продолжишь дышать. Сомнения всегда гложут душу, но было бы намного хуже, если бы, отняв чью-то жизнь, ты ничего не почувствовала».

И, сжав рукоять кинжала, Гимлор поняла, что она слишком уж здесь задержалась, так что она встала и направилась в комнату с клеткой.

Она уже не та маленькая леди, что некогда любила играть с ножами. «Она — мать. Ветеран войны. И эти пришельцы нуждались в эликсире гораздо больше, чем она в золоте. Как они вообще смеют приходить в ее дом и угрожать ей?!

Перед тем как войти в комнату, она сделала глубокий вдох, взяла себя в руки, а затем, вернувшись к герольду и его переводчику, подала своим напарникам несколько незаметных команд жестами.

—Я ужасно сожалею, что заставила вас ждать, джентльмены. Знаете, у женщин такое случается. Всегда есть что-то, что нужно исправить.

Переводчик со вздохом закатил глаза:

— Герольд уже собирался удалиться. Вы не обязаны давать нам ответ сейчас. Мы можем продолжить разговор завтра.

И что тогда? Позволить им и дальше ее запугивать? Угрожать уничтожить все ее средства к существованию? «Да лучше сдохнуть!»

— Я так не думаю. — Гимлор коротко присвистнула, и Норк, Нозема и Эдмир вонзили кинжалы в щели шипованных доспехов телохранителей сирестирского герольда, а дети дружно метнули пару ножей в лицо самому посланнику. Никто не успел издать ни звука — пособники Гимлор ловко закрыли всем рты руками. Солдаты пытались сопротивляться, но кровь хлестала из открытых ран, и силы их таяли. Герольд же и вовсе получил пару клинков, вошедших через глазницы прямо в мозг и, издав слабый вскрик, рухнул на пол с громким стуком. И лишь переводчик остался жив — но и к его горлу Эдмир прижал острие кинжала.

— Ты сам заставил меня сделать это. Так что, если ты закричишь или хотя бы попробуешь повысить голос, я вскрою тебе горло меньше чем за минуту.

— Что?! Ты нарушаешь гостевой протокол! — выдохнул переводчик, дрожа всем телом. В глазах светился неподдельный страх. Все его самодовольство исчезло.

— Какой гостевой протокол? Ты здесь не с дипломатическим визитом. Ты в моем гребаном городе, и мы не подчиняемся ни одному королевству. Мы свободны ото всех!

—Вы убили герольда! — взвизгнул переводчик.– Стоит тебе покуситься и на мою жизнь, и король Доэм пошлет за вами всю свою армию, женщина! Только я могу удержать нашего повелителя от приказа тебя уничтожить! Ты обязана освободить меня!

Гимлор вздохнула: эта его попытка вести переговоры была сколь предсказуема, столь и неубедительна.

— Прекращай этот фарс, — отрезала она. — Меня весь день беспокоила одна вещь. Все время говорил лишь ты, и я задавалась вопросом почему. Люди часто приходят в мою таверну, чтобы выпить и поболтать, а я часто слушаю их байки. И одна из них гласит, что некоторые дипломаты используют двойников, чтобы избежать покушений. Так что... это ведь ты настоящий герольд, да?

Мужчина оскалился:

— Мне не следовало сюда приходить. Ты жалкая дикарка, вот кто ты. Меня предупреждали, что не стоит встречаться с Гадюкой. Я слышал истории о тебе и твоей банде. Слышал, чем вы занимались во времена Багровых войн лишь для того, чтобы остаться в живых. И слышал, что вы не подчиняетесь ни одному королю или королеве!

—Знаешь, я думала о том, чтобы сохранить тебе жизнь, дабы ты мог предупредить короля, что здесь нечего делать ни ему, ни какому-нибудь еще мудаку из древней династии. А заодно, чтобы ты передал, что если он хочет получить эликсир, то должен заплатить в пять раз больше. Передал, что я не позволю себя запугивать. Но если я так и сделаю, за мной придут новые солдаты и это крайне плохо скажется на моем бизнесе. Так что ты жив лишь потому, что я хотела тебе сказать, что ты не одурачишь меня своей подменой.

— Дурная баба... — настоящий герольд ухмыльнулся. — Думаешь, ты и дальше сможешь продавать ноханцам свой эликсир и никто не задастся вопросом, откуда он берется? Мой король знает все о тебе и о твоих тайнах. Рано или поздно мы узнаем, как произвести эликсир. Я послан с миром, ибо король надеялся, что ты поймешь, в чем дело. Пока мы разговариваем, сотни солдат и поселенцев уже находятся на пути сюда. Если они не найдут меня живым, когда прибудут, то уничтожат все, что у тебя есть. Они убьют всех, кто тебе дорог, заберут себе все твое имущество. Никто тебя не вспомнит. Ты думаешь, горожанам есть до тебя дело? Они привыкли ползать на брюхе перед королями и королевами. И если они смогут набить свое брюхо — никто о тебе и не вспомнит. Ты простая девка из таверны, замечтавшаяся о чем-то великом. Пора очнуться от своих фантазий.

Гимлор заколебалась, чувствуя, как каждое слово вонзается в нее, как нож, а в душе прячется страх. «Он ведь блефует?»

— Ты и сама знаешь, что я прав. — Уверенность в голосе герольда была слишком необычна для человека, к горлу которого приставили нож. — Убей меня, и ты тоже умрешь.

Он не врал и не блефовал. Стоит ему остаться в живых — и он позаботится, чтоб она потеряла все, что у нее было. И нет никаких причин оставлять ее в живых, если только она не преклонит перед ними колени. Возможно, его убийство и эту проблему не решит. Проклятие, да это создаст еще больше проблем! — Она сглотнула комок, застрявший в горле при этой мысли — но, по крайней мере, она сможет стереть ухмылку с лица этого ублюдка.

— Ты, несомненно, заслужил смерть. И, знаешь... Шеи — это моя слабость.

Короткий кивок — и Эдмир перерезал герольду горло. Тело сползло на пол. На миг она почувствовала небольшое облегчение.

— Давайте, — скомандовала она. — Чего уставились? Нужно оттереть кровь с пола. Я хочу, чтобы завтра утром, когда сюда нагрянут пьянчуги, это место пахло, как божья задница.

— А... Что делать с телами, босс?

— Отдай их Сосненку. И, Нозема, сними эту долбаную бандану.

— А их скакуны? — спросил Норк.
— Займись ими.
И она направилась вверх по лестнице, чувствуя на каждом шагу, как на плечи давит невидимая гора напряжения, а в голове клубятся вопросы без ответов. Она добралась до своей комнаты, закрыла дверь и легла в постель, обхватив себя руками, стараясь унять дрожь.

Инстинкты подсказывали, что герольд не блефовал, что она, убив его, очень сглупила. Они придут за ней, за ее городом, за ее эликсиром. И все, что у нее было сейчас, — это лишь воспоминания о мадам Маци, которая воспитывала ее, зажав кинжал в руке. Старуха всегда говорила: «Если что-то должно быть использовано, используй это».

Гимлор изо всех сил врезала кулаком по стене. Руки дрожали.

«Что же я наделала?!»

Вновь были посеяны семена войны... Она долгие годы любой ценой избегала этого. Некогда, во времена Багровых войн, она сбежала от всего этого, но сейчас она убежать не могла. Не могла, потому что здесь у нее было все. Ее дети. Ее друзья. Ее таверна.

Она была слишком наивна, думая, что сможет стать трактирщицей и прожить оставшуюся жизнь, купаясь в золоте и топя демонов войны в спиртном. Она была глупа, думая, что если сейчас воцарился мир, то все монархи добровольно придут к ней, выслушают ее предложения и распахнут кошельки.

Они придут за ней, несмотря на то что все это время она была осторожна и не показывала никому, как и откуда добывается эликсир. И, прибыв сюда, они не подставят горло под нож столь беспечно, как герольд.