Советские и российские фильмы ужасов: от «Вия» до «Гоголя»

Хоррор: начало

Пионер отечественного кинематографа, режиссер и сценарист Василий Гончаров, снял первый российский фильм ужасов еще в 1909 году. Это была и первая экранизация «Вия» от главного мистика русской литературы. К сожалению, картина не сохранилась, как и следующая работа Гончарова «В полночь на кладбище», выпущенная зимой 1910 года. Продюсером «Полночи» выступил легендарный Александр Ханжонков, создатель первого игрового отечественного фильма «Драма в таборе подмосковных цыган» и один из двух основателей российского кино (вторым был его конкурент Александр Дранков).

В последующие годы появились еще две немые экранизации «Вия» — в 1912 и 1916 годах. В 1915-м вышла оккультная драма «Женщина-вампир». Таким образом, хоррор не только существует почти столько же, сколько сам российский кинематограф, но и знаменовал собой появление российской кинофантастики.С советской властью хоррор расходился идеологически. Фантастику в те годы почти не снимали, предпочитая не отпускать человека из реальности. Не говоря уже о том, что жанр ужасов противоречил концепции советского оптимизма: кино должно было звать к свершениям или развлекать в часы досуга, а не пугать зрителя. Ситуация иногда менялась, когда за дело брались не поставщики оптимизма, а художники. В «Василисе Прекрасной» (1939) Александра Роу появлялись два чудища, и если Змей Горыныч по нынешним временам кажется наивной куклой, то гигантский говорящий паук с потусторонним басом мог бы поспорить с Шелоб из «Властелина колец» за звание самого страшного арахнида в кино. Вообще, сказка, снятая накануне и словно в преддверии войны, обладает особой тревожной атмосферой, и на ее клаустрофобские пространства смотреть до сих пор неуютно.

Вышедшего в 1945-м «Ивана Грозного» трудно назвать иначе, чем психологическим хоррором. Моральное гниение Ивана визуализировано физическими переменами, как в «Мухе» Дэвида Кроненберга, только у Эйзенштейна мутация одной личности означает катастрофу для всех. Действие почти не покидает пределов дворца, где давят сами стены, каждую минуту кого-то казнят или травят, все ходят согбенными в три погибели и повсюду ползут экспрессионистские тени. В качестве символа тоталитарного правления и неослабного внимания Большого брата режиссер выбрал глаз, поэтому экран заполнен циклопообразными уродами. Хотите знать, где живут чудовища? В «Иване Грозном».В 1964 году великий киносказочник Александр Птушко поставил «Сказку о потерянном времени». История Евгения Шварца не на шутку пугала детей и самой идеей, и необычными образами злых волшебников с обычными именами вроде Сергей Владимирович. В затянутый паутиной лес оказалось слишком легко попасть из советской реальности; достаточно плохо учиться в школе, чтобы твое время съели.

Звание первого советского фильма ужасов принадлежит самой известной из всех экранизаций «Вия», поставленной в 1967 году объединенными усилиями Константина Ершова, Георгия Кропачёва и не иначе как нечистой силы.История съёмок давно обросла массой мистических слухов, но некоторые события реальны. Во время съёмок Наталья Варлей вылетела из кружащегося гроба с большой высоты. Ее в последний момент поймал Леонид Куравлёв, но сам так сильно потянул руки, что на неделю выбыл из строя. Сыгравший старую ведьму Николай Кутузов (актрисы на роль не нашлось, все испуганно отказывались еще на пробах) впервые в жизни запил — как он сам объяснил, из страха перед «дьявольской ролью». Во время премьеры фильма на морском лайнере начался шторм. Деревянная церковь, в которой Хома читает заупокойную, позднее сгорела. Похожие неприятные события сопровождали съемки «Изгоняющего дьявола» Уильяма Фридкина, наводя на антинаучные, но вполне понятные мысли.

Материал, отснятый Ершовым и Кропачёвым, на Мосфильме сочли «слишком реалистичным» и пригласили переработать фильм Александра Птушко. Он изменил очень многое, включая облик Вия, который в прежних экранизациях всегда был похож на человека. Птушко обратил свою «сказочную» фантазию на хоррор, и результат впечатляет и по сей день: главный монстр небывалого отвратительного вида и его адская свита из зеленоватых и синюшных чудовищ без лиц, с тремя парами глаз, раздвоенными носами… Но самыми эффектными все же получились сцены, снятые в «реалистичном» варианте: мертвая панночка без слов, под одну леденящую музыку Карена Хачатуряна, пытается пробиться за нарисованный круг. Ужас, стынущий на лице Хомы Брута, сполна передается зрителю. Это действительно страшный фильм.«Вий» стал одним из лидеров советского проката, заняв символическое 13-е место. Его закупили для показа в разных странах, включая Америку, и высоко оценил король ужасов Альфред Хичкок. Первый советский хоррор стал абсолютным успехом.

Тебе не то еще приснится

Гоголь кончился быстро, а жанр ужасов в чистом виде в советском кинематографе существовать по-прежнему не мог. Но фэнтези и сказки становились все менее оптимистичными.В 1970-е, когда на Западе вестерн выходил из моды, у нас сняли «Всадника без головы» по роману Майна Рида. Сам фильм был ярким и солнечным, но скачущий по туманным горам безголовый призрак получился пугающим.В «Принцессе на горошине» (1976) режиссер Борис Рыцарев, перенявший эстафету у Роу и Птушко, шагнул на территорию западной готики. Одна из принцесс — бледная дева в черном, убивающая женихов ради любви к троллю. В фильме показали снятые в Чехии мрачные замки, скелеты женихов, тролля с впечатляющим гримом, за которым скрывался замечательный актер Игорь Кваша. Рыцарев напомнил о темной стороне сказок.

Вышедший в 1977 году «Аленький цветочек» стал первой в нашей стране по-настоящему страшной сказкой, причем снятой скорее для взрослых, да еще и в совершенно несвойственном отечественному кино психоделическом ключе.Режиссер Ирина Поволоцкая показала русскую деревню как напоенное меланхолией вневременное пространство. Настенька бродит там потерянной юродивой, ждущей неизвестно чего. Сыгравший ее отца Лев Дуров похож не на купца средней руки, а на толстовского персонажа, ищущего ответы на проклятые вопросы. В сценах, снятых в черно-белом дворце, где из всех цветов представлен лишь красный, фильм идет на окончательный разрыв с Аксаковым и реальностью: это декадентская мистика, в которой злые ведьмы балуются со скуки морфием. Купец теряется в петлях дворцовых лабиринтов, попадая в абстрактный XVIII век, где оживают старинные портреты и время останавливается окончательно. Колдунью сыграла грандиозная актриса Алла Демидова, чей насмешливый голос еще долго крадется в уши после просмотра: «Тебе не то еще приснится здесь у нас…»

А в 1979 году, ближе ко времени перестроечных перемен, выходит первый советский мистический триллер «Дикая охота короля Стаха». Для постановки полноценного фильма ужасов опять потребовалась классика. В основу картины Валерия Рубинчика легла повесть Владимира Короткевича, которая «сверкала в белорусской литературе, как бриллиант». Рубинчик сократил побочные детективные линии, сосредоточившись на главной интриге и создании таинственной атмосферы. Действие перенеслось на 20 лет вперед, к самому началу XX века, чтобы сделать события острее для зрительского восприятия. Режиссер частично изменил и финал, сняв его в пессимистичном ключе, и заострил до предела политическую составляющую романа. Результатом стало такое диссидентское кино, что странно, как его пропустила цензура. Дикая охота, то есть власть имущие, которых охраняет продажная полиция, убивает лучших и самых беззащитных людей. Интеллигентный главный герой поднимает народ на восстание, а в финале «цепные псы режима» хватают его и везут в столицу в оковах.Фильм снимали в красивейших местах Западной Украины, и «Дикая охота» стала одной из первых отечественных картин, где камера откровенно любуется живописными видами и старинными замками. Хороши костюмы и сам призрачный облик героинь, а зловещий маскарад Дикой охоты можно признать одним из самых страшных образов в мировом кино. Советская готика было оценена по достоинству, получив шесть наград на западных фестивалях.

В конце 1970-х вышло и немало анимационных фильмов, способных напугать не только детей. Среди них «Два клена» (1977) по сказке Шварца — фольклорный хоррор в депрессивных сине-зеленых тонах, с Бабой-ягой, озвученной по старой недоброй традиции актером-мужчиной, и «Премудрый пескарь» (1979) по Салтыкову-Щедрину с нервным электронным саундтреком и галлюциногенной рисовкой обитателей дна.Галина Баринова, стоявшая у истоков мультипликационного альманаха «Веселая карусель», сняла «Страшную историю» (1979): зрелище совершенно невинное, но буквально вытаскивающее из подсознания на поверхность ночные детские страхи и прекрасно иллюстрирующее разницу между рациональным страхом перед реальностью и ужасом собственных представлений о ней. Лисы преследуют одного героя наяву, а другого — во сне, и угадайте, кто из них сильнее боится.

Будет ласковый дождь

В 1980 году украинский режиссер-визионер Виктор Гресь поставил сказку с элементами хоррора «Чёрная курица, или Подземные жители». В картине появился сразу в двух ролях Альберт Филозов, уже сыгравший в «Дикой охоте». Кастинг в отечественном кинематографе, когда режиссерам позволяли выбирать самим, всегда был безупречным, и неудивительно, что в мистике Рубинчика и в не по-детски серьезной сказке Греся сыграл один из самых «нездешних» советских исполнителей.

Постановка «Собаки Баскервилей» (1981) из многосерийного фильма «Приключения Шерлока Холмса и доктора Ватсона» стала примером компромисса между жанром ужасов и советским кинематографом. Повесть Конана Дойла — чистый хоррор: летаргическая атмосфера английской глубинки, смертоносные болота и миф о собаке-призраке из самого ада. Все это было слишком страшно для советского фильма, и режиссер Игорь Масленников решил добавить как можно больше комических элементов. Отсюда — карикатурный образ сэра Генри, его пьяные выходки с Ватсоном, измененный образ дворецкого Бэрримора, превратившегося в комического педантичного англичанина, и его жена, лепечущая забавную ахинею, говоря о брате-убийце.Последнее было идеей актрисы Светланы Крючковой, которая не хотела играть трагическую роль, поскольку трагедии ей на тот момент хватало в жизни: в разгар съемок оператора фильма Юрия Векслера, мужа Крючковой, увезли с сердечным приступом. Актриса была тогда беременна и испытала мистическое чувство: если она будет играть миссис Бэрримор в слезах, то потеряет и мужа, и ребенка. Несмотря ни на что, фильм сохранил мрачную атмосферу викторианской готики, и кадры с адским псом, мчащимся по болотам словно бы прямо на зрителя, запоминались не меньше сакраментального: «Овсянка, сэр!»Как ни боролись функционеры и партийные идеологи с авторским кинематографом, вступив с ним в последнюю яростную схватку в позднейший период существования советского кино, поэтичные и «сложные» фильмы продолжали появляться. В 1983 году вышла «Сказка странствий» Александра Митты, еще один философский сказочный хоррор, в котором злые колдуны похищали детей, а по зараженным городам разгуливала персонификация Чумы, нагнавшая жути на целое поколение юных зрителей. Роль бродячего ученого Орландо, мечтающего о полетах (аллюзия на Леонардо да Винчи), стала одной из ярчайших актерских работ Андрея Миронова: «Странные праздники, что-то меня знобит от этого веселья…»

Ранние 1980-е отметил хоррор, остающийся для автора статьи самым страшным зрелищем, когда-либо виденным на экране: мультфильм «Халиф-аист» по самому безысходному сказочнику всех времен Гауфу. В нем звучало слово, которое зрители, видевшие мультфильм в детстве, вряд ли и сейчас осмелятся произнести вслух: «Мутабор».Анимация продолжала трудиться в направлении нагнетания, и вот в 1984 году на студии «Узбекфильм» выходит выдающаяся рисованная постапокалиптика по рассказу Рэя Брэдбери «Будет ласковый дождь», один из символов страха перед ядерной катастрофой, которая казалась совсем близкой на новом витке холодной войны.Ядерную зиму переживают и персонажи постапокалипсиса «Письма мертвого человека». Фильм, среди сценаристов которого был Борис Стругацкий, совпал с Чернобыльской катастрофой и вызвал широчайший общественный резонанс. Снявший картину дебютант Константин Лопушанский под конец не смог справиться с творческой задачей. Окончательным монтажом занимались уже опытные режиссеры Алексей Герман и Семен Аранович. Главного героя, прототипом которого был академик Сахаров, сыграл Ролан Быков. Картина получила семь призов на союзных и западных фестивалях. Аркадий Стругацкий позже назвал «Письма» сильнейшим фильмом-предупреждением, с которым может сравниться лишь «На берегу» Стэнли Крамера.

Въевшийся под кожу и подкрепленный Чернобылем неослабевающий страх перед ядерной войной проявился и в клаустрофобском триллере «Физики» (1988) об убийствах в психиатрической клинике, где безумие гениев прячется от безумия мира. Фильм по пьесе Фридриха Дюрренматта предваряет выступление самого писателя, в котором он выражает надежду, что Земля когда-нибудь станет домом разума.На фоне перспективы массового переселения в рай жанровые хорроры казались почти уютными. «День гнева» (1985) по одноименному рассказу Севера Гансовского стал первым советским фильмом, соединившим ужасы с научной фантастикой. В парке советского периода бушуют не динозавры, а агрессивные и безжалостные медведи с интеллектуальными способностями человека, расплодившиеся из секретной лаборатории. Сам Гансовский счел фильм неудачным.Экранизацию «Десяти негритят» (1987) Агаты Кристи зрители того времени рекомендовали друг другу именно как фильм ужасов. Режиссер Станислав Говорухин сделал мрачный детективный триллер еще мрачнее. Нечистая совесть визуализирована появлениями призраков за окном и воскресших мертвецов во сне. На отрезанном от большой земли острове, под механический шум прибоя, сгущается атмосфера ночного кошмара и крепнет с каждой минутой нуарное ощущение «некуда бежать». Судья придет за каждым, и его финальный смех до конца дней будет фонить в сознании.

Поиграем в декаданс

В 1987 году режиссер Олег Тепцов представил свою дебютную работу «Господин оформитель», которая со временем обрела статус культового фильма. Как любое произведение, соединяющее в себе Zeitgeist, дух времени, и одновременно идущее своей эпохе наперерез, фильм невозможно вписать в рамки одного жанра, окрестив просто мистикой или драмой. «Господин оформитель» — это «Господин оформитель», феномен с чертами авторского почерка, не похожего ни на один другой.Фильм поставлен по рассказу Александра Грина «Серый автомобиль», но почти ничего от него не взял. Выстроив на экране кокаиновый модерн с его бледными кукольными женщинами и пресыщенными мужчинами, Тепцов создал скорее фантазию о декадансе и ожившую иллюстрацию к описанию Алексея Толстого: «То было время, когда любовь, чувства добрые и здоровые считались пошлостью и пережитком, никто не любил, но все жаждали и, как отравленные, припадали ко всему острому, раздирающему внутренности».Этот отравленный, истомленный самим собой Серебряный век, замерший в предчувствии грядущих катастроф, размазан по всему пространству кадра, зашифрован в блоковских строках, в то и дело мелькающих работах художников-символистов, в петербургских дворцах и трущобах, не обновившихся за столетие. Поп-механика Сергея Курехина ластится к слуху, а через минуту взрывается чистейшим восьмидесятническим роком.

Фильм стал кинодебютом для театрального актера Виктора Авилова, которому повезло с эпохой: появись он раньше лет на десять, играл бы в лучшем случае разоблаченных доблестными милиционерами бандитов. Перестроечное время позволило ему перенести на экран свою инфернальную харизму и талант трагика, к сожалению, лишь несколько раз запечатленный на пленке. Авилов играет с колоссальным напряжением нервных сил — это, безусловно, роль его жизни.Анна Демьяненко в двойной роли Анны-Марии вошла в отечественный кинематограф, дыша духами и туманами, как идеальная Незнакомка, которой на самом деле не существует. Она кажется порождением воспаленного рассудка художника, разгоряченного противостоянием с Богом и затуманенного морфием.Фильм стал едва ли не первым в нашем кинематографе, где показано употребление наркотиков; до «Иглы» с Виктором Цоем, чьи музыканты из группы «Кино» принимали участие в записи музыки к «Господину оформителю», оставался еще год.Эпоха СССР и его кинематографа кончается. Остается эхо шагов Командора, гулко отдающееся на питерских улицах, кладбищах и мостах, вновь застывших в ожидании.

Dead Мороз

Плановая экономика рухнула, а под ее тяжестью и весь Союз с кинематографом, который спонсировало государство. Времена наступили трудные, но невероятно плодотворные. Миф о том, что в 1990-е ничего не снимали или снимали одну бессмысленную «чернуху», легко опровергается множеством отличных фильмов. Их снимали на пленку плохого качества за сущие гроши, практически на голом энтузиазме и без каких-либо оглядок на Запад, как делают нынешние киноделы от мейнстрима.Зыбкость самого времени, его неустойчивость и неуверенность изливалась на экраны потоками макабра — не в одном, так в другом жанре. Даже реалистичные фильмы пропитаны мистикой, как «Сестрички Либерти» Владимира Грамматикова по сценарию Людмилы Улицкой*. В истории двойняшек-пэтэушниц, пригретых модным фотографом, показана самая страшная сцена колдовства в отечественном кино и одновременно — изнасилование героини. В «Киксе» Сергея Ливнева о певице-наркоманке обыгран любимый мрачными литературными классиками мотив двойничества — это холодный московский неонуар, тонущий в темных мистических водах.*Объявлена минюстом РФ «иностранным агентом». Извините, что приходится это указывать.

В 1990 году на канувшей в небытие, как и все кинообъединения того времени, студии «Аист» Игорь Шавлак и Геннадий Климов поставили вольную модернистскую фантазию по мотивам готического рассказа Алексея Толстого «Семья вурдалаков». Фильм незаслуженно разгромили критики: одним хриплым карканьем воронья над заброшенной церковью в опустевшей русской глубинке он создает больше атмосферы ужаса, чем все последовавшие за ним спецэффектные опусы.В следующем году этот же рассказ Толстого лег в основу работы Евгения Юфита, создателя «параллельного кино» и жанра некрореализма. Его абстракционистская картина «Папа, умер Дед Мороз», снятая в мастерской Алексея Германа, получила в 1992 году приз на фестивале в Римини. Критиков она расколола на два лагеря: одни называли ее «тихим шедевром», другие восприняли как сеанс садизма и некрофилии.В богатый на хорроры 1991 год режиссер Владимир Брагин снял «Люми» — современное переложение сказки о Красной Шапочке с эффектным монстром, рыхлым сценарием и неубедительной актерской игрой. Зато через три года Брагин почти оправдался, написав сценарий фильма, уникального даже по меркам 1990-х.«Хаги-Траггер» — кривоватое и неотразимое зрелище. Криминальный боевик с элементами хоррора и доброй детской сказки, если такое можно вообразить. «Улица разбитых фонарей», «Кукла Чаки» и «Буратино» в одном флаконе. За доброту отвечает Георгий Вицин в своей последней роли. За криминал — само время и режиссер Эльдор Урузбаев, тяготевший к стрельбе и погоням еще в советском кинематографе. Сценарно сырую картину спасает общая сумасшедшинка, музыка крупнейшего кинокомпозитора Евгения Крылатова и прекрасные исполнители второго плана. Это первый отечественный фильм, в котором появились рисунки душевнобольных, добавляющие в атмосферу безумия.

Николай Лебедев снял фильм, который сейчас назвали бы нашим ответом «Другим» Алехандро Аменабара. Вот только никаких «ответов» Голливуду российский кинематограф тогда не снимал, к тому же опередил Голливуд на десятилетие. Мистический триллер «Ночлег. Пятница» с испуганной главной героиней и ребенком вышел все в том же 1991 году. Подобно самой России того времени, она наблюдает доставшуюся ей от СССР разруху, сталкивается с враждебными призраками прошлого и не знает, чего ждать от будущего.В 1992 году выходит «Прикосновение» Альберта Мкртчяна, создателя яркой приключенческой фантастики «Земля Санникова» (1973) и отмеченной Гран-при итальянского фестиваля «Джиффрони» мрачнейшей драмы «Казенный дом» (1989). «Прикосновение» стало последней картиной режиссера и единственной работой в кино сценариста Андрея Горюнова (вновь наводит на антинаучные мысли). Зловещая философская притча заставляет зрителя прикоснуться к острым граням потустороннего мира, оставляя, увы, без катарсиса в экзистенциальном тупике. Мощный, исполненный безнадежности и мертвенного холода фильм подтолкнул российский кинематограф к дальнейшему развитию в жанре хоррора.

В 1997 году Николай Лебедев поставил, пожалуй, лучший отечественный триллер о маньяке «Змеиный источник», показывающий типично российскую жизнь «за своим забором», когда люди стараются не высовываться и не слишком вглядываться в то, что происходит с соседом. Колоритный персонаж Льва Борисова произносит великие слова:

Тогда убийцу не нашли, и теперь не найдут. А знаешь почему? Потому что он в своей воде. Ведь этот маньяк кто угодно может быть. Потому что он — часть от целого.

И в том же 1997 году Сергей Винокуров за две недели и две копейки снимает лучший российский фильм о вампирах «Упырь». Суровый фильм, опередивший «Блэйда» образом одинокого и безбожно крутого охотника на вампиров, апеллировал к социальной тематике громче, чем к жанру ужасов: вампиризм в нем рифмуется с бандитизмом. Честный милиционер — популярный в 1990-е образ — даже вынужден сотрудничать с молчаливым убийцей упырей в исполнении Алексея Серебрякова:

Понимаешь, они у народа кровь пьют почем зря, а мне их ловить. И все без толку.

Отличные советские актеры в небольших ролях, четко заявленный посыл, лихой и умный финальный твист, великолепная находка с полностью безымянными персонажами, поднимающий мертвецов с дивана саундтрек альтернативных рокеров Tequilajazzz… Казалось, российский хоррор, взявший творческую высоту, не просто расцветет, но и навсегда пойдет в том верном направлении, которое указала ему эпоха: снимать пусть почти без бюджета, но исключительно «свое».

Но карьеру Винокурова в большом кино похоронил на Съезде кинематографистов Никита Михалков, выступивший с обличительной речью о фильме: «Кроваво, жестоко, бессмысленно». После этого Винокуров отправился снимать «Бандитский Петербург», а самобытный русский хоррор пошел на спад.Девяностые стали его золотым веком, когда за один только год могли снять пугающую до дрожи экзистенциальную драму «Прикосновение» и абсурдистский безбашенный «Гонгофер» под музыку группы «Ноль».Бессеребренники и энтузиасты остались в прошлом. Пришло время коммерции.

Гоголь: перезагрузка

В 2000-х ужасы снимать перестали. Ближайшее, что можно отнести к жанру хоррора, — мистический киноальманах «Черная комната», в котором состоялся дебют Андрея Звягинцева и для которого сняли несколько новелл знаковые режиссеры девяностых Александр Хван и Григорий Константинопольский. Да и тотальная беспросветность от Алексея Балабанова «Груз 200» — тоже в некотором роде фильм ужасов.В 2004 году собрал большую кассу и уехал покорять заграницу «Ночной дозор», показавший готовность российского зрителя смотреть чисто развлекательное кино. И полетели первые тяжеловесные ласточки встающей с колен индустрии: беспомощная «Ведьма», перепевшая «Вия» на американский лад; испорченный ненужной боевитостью слэшер «Путевой обходчик» Игоря Шавлака, растерявшего в новом десятилетии зубы; наливная «Юленька» с вылизанной до состояния полной омертвелости рельностью, ужасно играющими детьми, чудовищно переигрывающим Башаровым и прекрасной Ириной Купченко, возвышающейся, как одинокий утес посреди кукольного домика… Почему это снято? Зачем? В чем причина? Все спятили?

«Необходимо, чтобы система производства жанрового кино заработала как конвейер», — требовал в 2012 году Святослав Подгаевский, снявший кино про ужасы в новостройке «Владение 18», где героиня произносит: «Мне здесь не по себе» с той же взволнованной, пробирающей до глубины души интонацией, с какой обычно говорят: «Свободная касса». Подгаевский напугал бы всех значительно сильнее, если бы полтора часа крутил на экране фразу: «Не бери ипотеку, это кабала до могилы», но в его мире таких проблем у людей не бывает, там царит американское благополучие.Индустрия-то заработала, толку от нее только нет.Режиссеры умудряются портить даже относительно оригинальные идеи, как случилось с «С. С. Д.», где в основу фильма легли пионерские страшилки про гроб на колесиках. Хотя бы потому, что никаких убийц в дурацкой лошадиной маске в тех страшилках не было! Бежали бы по стенке зеленые глаза, может, все бы и обошлось.

Наступившие 2010-е не принесли ничего, кроме злоупотребления спецэффектами и трендовыми темами соцсетей. Российский хоррор всё так же снимает кальку с Голливуда, как прошлогоднее «Проигранное место» Надежды Михалковой. В ее пресном школьном хорроре звучат одни из самых неестественных и тупых диалогов в истории кинематографа:

— Мы поедем в Москву на конференцию.
— На конференцию по групповушке?

Сериал «Гоголь», который было решено выпустить в прокат, вызвал некоторый ажиотаж, но автор статьи отказывается признавать за ним какие-либо достоинства. Известный по ролям истеричных гопников Александр Петров с его невнятной дикцией и, кажется, самым дешевым париком, какой только нашелся в маленьком магазинчике ужасов за углом, играет откровенно плохо. Плоские персонажи-функции ведут удручающе современные диалоги, рвущие в клочья старинную атмосферу:

— Щас дам тебе.
— Ой, кто бы говорил.

А самое главное, глянцевые виды хуторов и якобы страшных лесов, прилежно скопированные с «Сонной лощины» Бёртона, — это все тот же спецэффектный Голливуд, лишенный российских особенностей, кроме водки, простите, горилки, которую все распивают. Авторам не интересна русская классика, они превратили ее в бульварные ужасы, а имя Гоголя, на котором паразитируют, — в бренд по продаже своего продукта.Ужастики в России пополнялись в основном стараниями Подгаевского, чей шестой фильм «Яга. Кошмар темного леса» выходит на Хэллоуин в этом году, и уже по трейлеру понятно, что это нарядное зрелище скроено по американским лекалам и оторвано от российской жизни так же, как и все предыдущие пять фильмов режиссера.

Следи за собой

Как в любом жанре, самые удачные российские хорроры появляются в независимом малобюджетном кинематографе, который, к сожалению, никто не смотрит.В 2013 году киновед Михаил Брашинский поставил «Шопинг-тур» — один из первых российских фильмов в жанре «найденной плёнки», столь любимом в «ужасном» кино. Снятый всего за 70 тысяч долларов фильм отличает замечательная игра звезды 1990-х Татьяны Колгановой, оскорбительная для финнов, но очень остроумная идея, прекрасный грим и первый за все десятилетие задел на психологическую драму в жанре ужасов.

В 2015 году Павел Хвалеев поставил на собственные деньги сюрреалистический хоррор «Три», который при бюджете в 700 тысяч рублей выглядит эффектнее дорогих фильмов Подгаевского. В 2018 году, собрав финансирование через краудфандинг, Хвалеев снял стильную антиутопию «Инволюция» о деградации человечества, которое перестает контролировать свои животные инстинкты. Фильм попал на несколько западных фестивалей, включая Fantasporto в Португалии. На следующий год запланирован выход картины Хвалеева «Я не сплю». Насколько можно судить, это будет слэшер о загадочном эксперименте, связанном с депривацией сна.В жанре ужасов и триллеров работает и молодой режиссер короткого метра Евгений Пузыревский, снявший красивую мистику с финальным твистом «Под водой» и отличный триллер о серийном убийце «Он был его другом». В июле вышел его новый фильм в необычном формате — кровавый интерактивный триллер «Она сердится», в котором возможны четыре концовки, от хэппи-энда до очень мрачной.

В ноябре выйдет дебютная лента Ольги Городецкой «Тварь», среди сценаристов которой — писательница Анна Старобинец. Сюжет о семейной паре, воспитывающей «неведому зверушку» вместо ребенка, напоминает «Омен» и множество других хорроров, настраивая на скептический лад. Но у фильма отличный актерский состав, и трейлер под перепетую звонким детским голоском песню «Следи за собой» группы «Кино» выглядит многообещающе. Своей тональностью картина явно отличается от большинства ужастиков: взрослее, серьезнее, под хруст попкорна не посмотришь.Еще одна осенняя премьера — новая работа Валерии Гай Германики «Мысленный волк» по истории Юрия Арабова (сценариста «Господина оформителя» и еще множества сильных картин). Ужас перед мифическим волком-людоедом на время объединяет чужих, посторонних друг другу мать и дочь, живущих на отшибе леса. Психоделическая «Красная Шапочка» на новый лад? Смотрите в кинотеатрах.

Чтобы хоррор наконец перестал казаться в России чуждым явлением, фильмы ужасов просто-напросто нужно снимать, тем более что удач было немало. Ждать ли новых успешных проектов? Будущее жанра неотделимо от будущего всего российского кинематографа. И тут, конечно, может выйти так, что самым страшным на экране будут опухшие физиономии перепившихся на свадьбе гостей.