Сейчас, в XXI веке, работы Миядзаки могут показаться простецки скроенными, отстаивающими умирающее искусство двухмерной анимации, — но они совершенно не казались такими в восьмидесятых. Да и простота обманчива: она скрывает не только невероятную работу огромного числа аниматоров студии Ghibli, но и новаторские приёмы, оказавшие влияние на анимацию и — шире — на кинематограф.

Дары «Люпена III»

Как правило, работы Миядзаки до «Навсикаи в долине ветров» опускают, полагая их не важными. Этот этап в его творчестве считают чем-то вроде стадии ученичества, с той разницей, что не всякое ученичество даёт два полнометражных фильма, россыпь сериалов и короткометражек.Такая точка зрения несостоятельна не только потому, что к «Навсикае» Хаяо Миядзаки пришёл уже настоящим мастером и профессионалом, но и потому, что его произведения этого периода повлияли на аниме. Может быть, не так сильно, как полнометражные картины, но всё же ощутимо.

Карьера Миядзаки началась с сериала Lupin III. Part 1; первый же его полнометражный фильм — «Люпен III: Замок Калиостро». Логично, что к работе над полнометражной версией привлекли режиссёра, причастного к созданию лучших эпизодов в сериале (Who Had the Last Laugh?, Catch the Phony Lupin! и других). И этот же режиссёр помог создать лучшее полнометражное аниме по «Люпену» и одну из лучших частей его франшизы.Стиль Миядзаки кардинально отличается от стиля создателя франшизы, мангаки Монки Панча. Но благодаря видению Миядзаки история получилась целостной — и это видение помогло привлечь к франшизе новых почитателей. Миядзаки очистил изначальный образ Люпена III — трикстера-мачо, не гнушавшегося жестоких преступлений, — от кровожадности и цинизма и добавил ему жалостливости, отзывчивости, даже доброты. Впрочем, кутить и девушек этот парень всё ещё очень любит.

При этом нельзя сказать, что Люпен стал упрощённой детской копией самого себя. Этот персонаж явно больше ориентирован на детей, чем убивающий людей похотливый гангстер, но его мотивация сложнее, а реакции разнообразнее. Пусть тон фильма и остаётся комедийно-приключенческим, в нём достаточно душевных, трогательных сцен и тихих моментов созидания, которые позволяют глубже проникнуться уютной (несмотря на остросюжетность) историей.«Замок Калиостро» не только окупился и принёс студии Tokyo Movie Shinsha хорошую прибыль — он стал образцом для полнометражных аниме.Конечно, Миядзаки не совершил откровений в проработке персонажей. И Тэцуя Имадзава, и Исао Такахата, и много кто ещё уже выводили интересные и сложные характеры. Но режиссура Миядзаки в сериале и полнометражном фильме показала перспективы дальнейшего развития франшизы: большая сосредоточенность персонажей, более плавный ритм — при сохранении лихого экшена, креативных визуальных находок и детективного сюжета. Нечто подобное попытались проделать годом ранее, в первой полнометражке о Люпене «Тайна Мамо», но результат получился не столь захватывающим, как у Миядзаки.Люпен из «Замка Калиостро» более дружелюбный и медленный по сравнению с собратьями от Мамору Осии, Ючиро Яно и Ямамото Сайо, но без него не был бы возможен современный Люпен — и тот Хаяо Миядзаки, которого мы знаем.

Дарами «Замка Калиостро» стали хорошо проработанные персонажи (для аниме) и мягкий темп повествования (для мировой анимации). И есть мнение, что традиционные для Мидзаяки карикатурные бандиты и пираты растут именно из времён его молодости, когда он работал над «Люпеном III».

Дары «Навсикаи из Долины Ветров»

«Навсикая» стала первым оригинальным произведением Миядзаки; это важно помнить, поскольку большинство его фильмов — экранизации. Собственно, даже «Навсикая» — экранизация, просто она снята по его собственной манге. Материал пришлось страшно урезать, и Миядзаки остался недоволен результатом — чего не скажешь о зрителях.

«Навсикая» поражает размахом. Она хорошо встраивается в ряд фантастики 1980-х, но привносит в неё экологическую тему (которая войдёт в моду спустя пару-тройку лет) и невероятную душевность персонажей — необычный элемент для мрачной и сердитой анимационной фантастики того периода. В том же году выходят «Властелины времени» и «Тёмный кристалл», ранее триумфальное шествие по Европе закончили «Тяжёлый металл», «Дикая планета», «Волшебники» Ральфа Бакши и другие картины. Так что удивить зрителей потрясающими видами фантастических миров было уже нельзя. А вот удивительной, почти семейной сплочённостью героев — можно. Как и их трогательным очарованием, которым наделены почти все, кроме злодеев: у Миядзаки вообще сложные отношения с этим типом персонажей...«Навсикая» умудряется быть одинаково доступной для зрителей любого возраста, затрагивая при этом серьёзные темы — загрязнение, деструктивная природа человека, ужасы войны. Да, они раскрыты достаточно просто, и можно понять недовольство Миядзаки, которому конфликты в фильме представлялись плоскими и ненатуральными. Но «Навсикая» всё равно производила впечатление зрелого и умного высказывания, казалась искренним порывом небезразличного человека — и при этом была достаточно аккуратна, чтобы не впадать в шок-контент и не отпугивать чувствительных зрителей.В документальной картине «Царство грёз и безумия» Миядзаки заявил, что это последний его фильм, в основу которого лёг сценарий, а не отдельные фантастические образы, рождавшиеся у него в голове. Но визуальные решения, невероятные ракурсы и игра со светом доминируют над сюжетом уже в «Навсикае». Это ощущается не так остро, как, например, в «Хауле», но кто из смотревших фильм забудет проход Навсикаи по золотому полю? А подвешенного на тросах и зовущего родителей на помощь детёныша-ома? А восстание гниющего заживо монстра из-под земли? Ну и полёты, разумеется.

«Навсикая из долины ветров» подарила аниме экологическую проблематику, злые армии жуков и роскошные сцены полётов.

Дары «Лапуты»

«Небесный замок Лапута», несмотря на масштабный сюжет, не стал откровением для мировой анимации (в отличие от куда более камерного «Тоторо»). Для аниме, во всяком случае детского, это в какой-то степени был новый этап развития, однако успехом он не обернулся — «Лапута» так и не смогла окупиться.В «Небесном замке» получили продолжение тема ужасов войны и экологическая проблематика из «Навсикаи». Но теперь герои стали значительно моложе, и Миядзаки смог обратиться к волновавшему его мотиву детского взгляда на мир в экстремальных ситуациях. После «Лапуты» дети станут постоянными персонажами его фильмов: правда, он никогда, в отличие от Исао Такахаты, не будет их помещать в условия войны — «Лапута» подошла к этому ближе всего.

Важно другое: «Лапута» стала первым детским полнометражным аниме, чьё качество значительно превышало уровень телевизионной анимации. Детское аниме было всегда; по некоторым теориям, аниме родилось именно из детских мультфильмов и потом уже переросло в стиль, который мог использоваться и во взрослых произведениях. Так или иначе, качество анимации для детей было не слишком высоким (при этом японские мультипликаторы были способны создавать высококачественную анимацию — но на аутсорсе, для американских заказов). «Лапута» стала одним из первых произведений в жанре стимпанка (ещё до того, как появилось само название жанра), и уже со всеми его будущими штампами — дирижаблями, воздушными пиратами, паровыми роботами и летающими городами. Она же продемонстрировала, что даже очевидно детская продукция заслуживает тщательной работы и должного старания. К тому же это впервые для Миядзаки была оригинальная история, а не адаптация манги или сериала. «Лапута» подарила миру студию «Гибли», качественное детское аниме и стала одной из первых ласточек стимпанка. «Небесный замок» значительно повлиял на последующие работы в этом стиле — как минимум на «Атлантиду» и «Последнего изгнанника».

Дары «Тоторо»

Сложно переоценить влияние «Тоторо» на мировую культуру. Именно Тоторо стал талисманом как самого Хаяо Миядзаки, так и японской анимации в целом. Фактически он сделался японским аналогом Муми-тролля: очаровательным узнаваемым символом сказочного мира, созданного одним автором. И у него тоже есть родство с троллями.

Умильность в «Тоторо» тесно соседствует с жутким ожиданием смерти и чудовищной развязки. Дети боятся, что их мать умрёт, одна из девочек теряется в лесу, что с точки зрения фольклора — синоним физической смерти... Сцены, наполненные сказочным обаянием, сменяются тихими, бесшумными и — из-за своей фантасмагоричности — страшноватыми. В кадре ничего не происходит, но это тем не менее работает на атмосферу угрозы.А одним из самых новаторских элементов «Тоторо» стала, как ни странно, его структура. Точнее, её почти полное отсутствие.

«Тоторо» собран из отдельных сцен, как пазл или конструктор. Но благодаря своему дару рассказчика Миядзаки смог создать единую историю, пускай и непонятно, на чём она держится. Сестры занимаются бытом, играют то с другими детьми, то с милыми духами из леса, потом у них уезжает отец, одна из сестер теряется, происходит кульминация... и девочка просто находится. А отец возвращается с матерью.Такое вызывающее отсутствие глобального сюжета было в новинку для мировой анимации. При этом бессюжетность не означает скуку или бесконфликтность — традиционные для Миядзаки темы тут выражены так же явно, как в остальных его работах: смерть (хотя бы ожидаемая) родителей, столкновение глобализации с уничтожаемой ею природой, детская непосредственность и жизнерадостность в неподходящих условиях... Просто они поставлены в контекст непритязательной истории, в которой девочки просто дружат с лесными духами и боятся, как бы чего плохого не случилось с мамой.В том же году вышла «Могила светлячков» Исао Такахаты — ещё одно аниме, завоевавшее мирового зрителя. Оно немного схоже с «Тоторо»: его ритм размерен и нетороплив, а сценарий посвящён быту маленьких детей. Но «Тоторо» идёт немного дальше «Могилы светлячков». Его событийность сведена к минимуму, а все яркие и завораживающие сцены едва ли двигают сюжет.Как ни странно, оказалось, что именно этого ждали зрители. «Тоторо» оценили не сразу, он не то чтобы хорошо окупился, но именно его очаровательная сдержанность, непритязательная, но всё равно интересная история и выразительные герои сделали его главным символом всей анимации Хаяо Миядзаки.

Так что «Мой сосед Тоторо» подарил мировой анимации принципиально иной подход к повествованию, нетипичную проблематику для детской анимации и одного из самых продаваемых маскотов мира.

Дары «Ведьминой службы доставки»

«Ведьмина служба доставки» стала первой экранизацией литературной сказки от Ghibli. Позже это станет отличительной чертой студии, и уже другие режиссёры (да и сам Миядзаки) продолжат традицию. Эти экранизации будут максимально не иллюстративными; конечно, в «Ведьминой службе доставки» Миядзаки не достигает такой вольности обращения с материалом, как в «Ходячем замке Хаула», но всё равно не держится в рамках литературного первоисточника.И это не следует понимать как критику! Почерк Миядзаки здесь раскрепощённее, чем где бы то ни было; он, с одной стороны, делает всё то же, что в других своих работах, а с другой — делает это лучше. В «Лапуте» всё ещё ощущалась скованность режиссёра и полное подчинение фантазии идеям; в «Ведьминой службе доставки» подобного не происходит. Это очень локальная история, но решена она с невероятным размахом, свойственным самым эпическим работам Миядзаки. «Ведьмина служба доставки» — из тех мультфильмов, что лучше смотрятся на широком экране: бескрайнее синее небо, взрезаемое дирижаблем и маленькой фигуркой ведьмы на метле, поражает великолепием.

Конечно, Кики не первая девочка-волшебница в аниме, но выход фильма заметно освежил этот жанр, погрязший в стереотипах сёдзе: главная героиня — умная и деятельная, а её интересы не ограничены «девчачьими». Конечно, она не бросает вызов обществу, всё-таки Миядзаки — редкостный традиционалист, однако он при этом не пытается привязать своих героинь к традиционным гендерным ролям.Хотя «Ведьмину службу доставки» нельзя назвать новаторским фильмом, именно она обеспечила успех студии Ghibli. Она оказалась одной из самых кассово успешных картин Миядзаки, причём не только во время кинопроката, но и на видео.

«Ведьминой службе доставке» стоит отдать должное за то, что она подарила аниме новый яркий образ героини, а мировому прокату — красоту японской полнометражной анимации для детей.

Дары «Порко Россо»

«Порко Россо» называли самым личным фильмом Миядзаки, пока не появился «Ветер крепчает». У этих картин много общего, но принципиальное различие — главный герой: в одном случае циничный одиночка, в другом — творец, мучимый вопросами об этичности своего творчества. Но когда речь идёт о воплощении художника в собственных произведениях, неправильно сводить его портрет к единому образу — скорее всего, он будет давать собственные черты не одному персонажу.Марко Паготт — лётчик с лицом свиньи, история превращения которого не раскрывается, — один из самых глубоких и разноплановых персонажей студии. «Порко Россо» — история о нравственной эволюции человека, погрузившегося в цинизм и печаль. Эволюция эта, традиционно для Миядзаки, происходит благодаря встрече с юным идеализмом и детской непосредственностью, но атмосфера фильма остается мрачной и сдержанной. Пожалуй, это одна из редких работ Ghibli, которую можно назвать недетской, пускай ничего жестокого и неприличного в ней нет.

Хотя Миядзаки укладывается в жанровые конвенции аниме, «Порко Россо» максимально далёк от того, что привыкли им называть. Этот фильм нельзя с уверенностью отнести ни к нуару, ни к драме, ни к фантастике, ни даже к альтернативной истории — пусть он и объединяет в себе черты всего этого. Событийная канва почти такая же несодержательная, как в «Тоторо»: да, в фильме есть и соперничество лучших пилотов, и бандиты, и состязание за доброе имя и прекрасную даму, но в основном внимание фокусируется на тихих полубытовых сценах починки самолёта и совместном дуракавалянии Марко и Фиолины. «Порко Россо» сознательно отсылает к итальянскому неореализму — с той разницей, что у моралиста Миядзаки добро непременно побеждает зло... да и зла-то никакого, по сути, нет.Это, кстати, важный момент в творчестве Миядзаки: у него редко встречаются злодеи. Противники его главных героев — тоже приятные и благородные люди, просто с другой точкой зрения. Если в ранних мультфильмах — «Люпене», «Навсикае» и «Лапуте» — злодеи еще фигурировали, то в «Тоторо» и «Ведьминой службе доставки» их не было вообще, а в «Порко Россо» антагонисты главных героев — просто люди с иным взглядом на жизнь.

Также «Порко Россо» стал одним из первых полнометражных мультфильмов, прославляющих интеграцию женщин в «мужские» профессии. Лётчицы и воительницы, конечно, появлялись на экране и раньше, но здесь этой теме придаётся особое значение.«Порко Россо» ввёл в творчество Миядзаки новый тип антагониста, поднял проблему женщин в мужских профессиях и ввёл фантастический элемент в условно реалистический сеттинг.

Дары «Принцессы мононоке»

«Порко Россо» считается одним из самых взрослых произведений Миядзаки, но «Принцесса мононоке» — самое жестокое. Миядзаки всегда был сдержан в натурализме и никогда не детализировал увечья, травмы и брутальные сражения. Это, на самом деле, свойственно и «Принцессе мононоке», но уже то, что он позволил себе показать в полнометражном мультфильме кровь, оказалось шокирующим. И последующие, и предыдущие его фильмы обычно обходились без подробного изображения насилия. Но насилие здесь оправданно: режиссёр ужасается ему, как автор «Босоногого Гэна» ужасается последствиям ядерного взрыва в Хиросиме. Насилие для Миядзаки неприемлемо — и тем не менее он изображает его так же фактурно, как военные самолёты (разве что без любви и фетишизма).

«Принцесса мононоке» вышла, когда феминизм окончательно проник в мировую анимацию. Только если «Волшебный меч: В поисках Камелота» был детским и развлекательным, а «Мулан» разбавляла страшные темы войны и дискриминации юмором, то «Принцесса мононоке» выделялась своей мрачностью. В ней почти нет комических второстепенных персонажей, традиционных для Миядзаки, в ней ставятся по-настоящему взрослые вопросы. А Сан наименее женственна среди героинь Миядзаки. Все его героини отважны и решительны, но диковатая дремучесть Сан делает её не прекрасной дикаркой, а почти бесполым существом, пусть и трогательно влюблённым в мальчика. Это был определённо новый взгляд на женского персонажа.Тема экологии в «Принцессе мононоке» звучит громче, чем в других фильмах Миядзаки, но новаторства в этом нет. Другое дело — обращение к японской мифологии. Хотя аниме, как и кинематограф, с самого начала черпало вдохновение из национальных мифов и фольклора, до Миядзаки никто не показывал мир японского волшебства с таким размахом. Благодаря «Принцессе мононоке» западный мир увидел невероятную красоту синтоизма. 

Но «Принцесса мононоке» прекрасна не только героиней и сеттингом, непривычным для западной анимации; ни то, ни другое не сделало бы фильм самым кассовым в Японии, даже если добавить к этому блестящий визуальный ряд.Дело в удивительном сочетании свойственного Миядзаки идеализма и пессимизма, которые наложились на катастрофические события в мире. Сюзан Нейпир упоминает в книге «Волшебные миры Хаяо Миядзаки» землетрясение 1995 года и террористическую акцию «Аум Синрикё», но почему-то забывает о крушении танкера «Находка», отравившего сотни километров побережья Японии.Пессимизм, вообще говоря, ключевой аспект в творчестве Миядзаки. Его называют добрым сказочником — и это правда, но все его работы содержат нотки печали, страха и ярости, будь то страх перед смертью в «Тоторо», ужас от войны в «Навсикае» или ненависть к бездумной индустриализации в «Принцессе мононоке». Просто именно в этом фильме «тёмная сторона» Миядзаки проявляется намного ярче, намного сильнее, чем где бы то ни было... но вера в природу, в молодое поколение и вообще в людей не даёт фильму скатиться в обличение человечества.

«Принцесса Мононоке» преподала несколько важных уроков. Во-первых, она показала необычную главную героиню, во-вторых, открыла Западу захватывающий мир японской мифологии, и в-третьих, доказала, что Миядзаки бывает не только добрым, но и гневным и отчаянным.

Дары «Унесённых призраками»

Открыв гайдзинам основы синтоизма, Миядзаки перешёл к феерии разнообразных призраков и ёкаев, картинной галерее японского фольклора. «Унесённые призраками» взорвали мировой прокат, выиграли «Оскар» и показали всему миру самобытность сказочной японской реальности... к которой режиссёр с тех пор больше не возвращался.Хотя Миядзаки заслуженно считается достоянием японской анимации, он, как и Акира Куросава, удивительно «западный» по своим увлечениям и интересам. Он вдохновляется европейской архитектурой, европейской литературой, образы его персонажей остаются в рамках европеизированного аниме, лишающего героев этнических особенностей. И только Тихиро — очевидная японка. При этом Миядзаки не окончательно отошёл от канонов аниме и изобразил Хаку типичным красавчиком-бисёненом без национальных черт, но вот Тихиро и другие молодые персонажи именно этой ленты выглядят очень японскими. Даже более японскими, чем герои «Ветра крепчает».

Но, несмотря на сеттинг, персонажей и атмосферу жутковато-красивого японского ужастика, сами по себе «Унесённые призраками» укладываются в западную трёхактную структуру — что позволяет многим лекторам по сценарной драматургии использовать его для иллюстрации «универсальности» этой самой структуры. Это, разумеется, неправда: Миядзаки не придерживается никакой сценарной концепции и создаёт сюжеты из раскадровок. Просто Тихиро и её приключение органично ложатся на вневременной сюжет про попавшего в царство духов ребёнка, у которого есть и могущественный противник, и волшебные помощники, и важные квесты.Проще говоря, «Унесённые призраками», несмотря на свой колорит, оказались традиционной сказкой, сохранившей сюрреалистичную самобытность.Обычно сказки стараются как-то причесать и минимизировать их странную образность, однако Хаяо Миядзаки пошёл по другому пути. Его фильм больше напоминает не литературную, а народную сказку. У ёкаев, с одной стороны, есть узнаваемый налаженный быт, а с другой — их эмоции, желания и мотивация всегда причудливы, странноваты и чрезмерны. Будь то навязчивое желание Безликого наесться и осыпать Тихиро золотом, одержимость Юбабы своим сыном или компульсивное желание Камадзи работать. Персонажи не превращаются в карикатуру, но остаются в рамках сказочной условности.И это было неожиданностью для мира, воспитанного на сказках студии Disney.

Из всего творчества Хаяо Миядзаки только «Унесённые призраками» смогли рассказать зрителям со всего света новую, необычную, страшную сказку и продемонстрировать им многообразие и причудливость японского фольклора. А самому Миядзаки они позволили на какое-то время отвлечься от европейского материала и погрузиться в родную культуру.

Дары «Ходячего замка»

После двух фильмов, посвящённых Японии и японскому фольклору, Миядзаки вернулся к более привычному для себя европейскому материалу. «Ходячий замок Хаула» основан на одноимённой книге британской писательницы Дианы Уинн Джонс — и, как это часто бывает с экранизациями от студии Ghibli, имеет с первоисточником самое поверхностное сходство. Впрочем, это не столь важно, так как именно фильм популяризовал роман-первоисточник. Фэнтезийный стимпанк от Миядзаки был воспринят почти так же хорошо, как «Унесённые призраками», и явно лучше, чем мрачная и неприветливая «Принцесса мононоке».Обычная для Миядзаки критика милитаризма здесь сведена к минимуму (хотя подчёркнута более явно, чем в оригинальном романе), путешествие героини в попытках снять проклятие тоже не занимает много времени. Основной хронометраж картины связан с уютным и почти бесконфликтным сосуществованием девушки Софи в обличии старушки, прекрасного волшебника Хаула, ребёнка, огненного демона, а позже — старой ведьмы и разумной собаки. Изредка герои попадают в опасные ситуации, а в финале происходит грандиозная сцена спасения Хаула. Но, как это ни странно, «Ходячий замок» в большей степени повествует о семье, чем любое из произведений Миядзаки — даже «Мой сосед Тоторо».

Ну а тема семьи (пусть и обретённой, а не родной) перетекает в тему любви. Миядзаки неоднократно касался её в своих произведениях — будь то нежная влюблённость Пазу и Ситы, трогательный любовный четырёхугольник в «Порко Россо», чистые и открытые отношения Сан и Аситаки, — но «Ходячий замок» оказался первой историей, где любовь занимает центральное место. В какой-то степени он даже становится мелодрамой. Роман несимпатичной девушки с красавцем-магом в сказочном сеттинге располагает к эмоциональному эскапизму — что наверняка прибавило популярности «Ходячему замку». Но, конечно, не только это.В мир «Ходячего замка» очень комфортно возвращаться, хотя он и изнывает от непрекращающейся войны. Приятные персонажи, их сказочное эклектичное жилище, одновременно находящееся в четырёх разных местах, прелестные бытовые сцены создают ощущение уюта — за которым всё ещё чувствуется угроза уничтожения, но не так явно, как в других произведениях. Удивительным образом это фэнтези с политическим подсюжетом и антивоенным подтекстом оказывается одним из самых безобидных произведений Миядзаки.

При том, что «Ходячий замок» навеян войной в Ираке (вообще почти каждая работа Хаяо Миядзаки связана с какой-нибудь войной или катаклизмом), он оказался чуть ли не самым светлым фильмом этого режиссёра, принципиального сторонника хэппи-эндов. Это оптимистическое аниме-фэнтези все потом будут копировать и цитировать. А ещё «Ходячий замок» заложил для Ghibli тенденцию экранизировать европейские сказки и привнёс в творчество Миядзаки нотки сёдзе — которые, правда, в нём больше не прозвучат.

Дары «Рыбки Поньо»

Фанаты Миядзаки восприняли «Рыбку Поньо» как шаг назад. Но обращение режиссёра к детским мультфильмам после изматывающего «Ходячего замка» и тем более после таких сложных и взрослых лент, как «Принцесса мононоке» и «Унесённые призраками», не кажется удивительным. Для любого творца естественны переключения между жанрами и интонациями. В том, что Миядзаки снял позитивный и наивный фильм о детях и для детей (хотя, конечно, и не только), нет ничего неожиданного: уже «Ходячий замок» интонационно значительно легче предшествующих лент. Другой вопрос, что при этом в самой «Рыбке Поньо» не было ничего уникального для Миядзаки. Впрочем, кое-что необычное там есть: образ добровольного изгнанника из общества, отца главной героини, волшебника Фудзимото.Как правило, персонажей, уходящих в добровольное отшельничество, Миядзаки показывал положительно или хотя бы нейтрально, будь то носительница «правильных» жизненных ценностей Сан, печальный, но стойкий Марко Паготт, добрая ведьма Дзениба или странное «семейство» Хаула. Фудзимото ближе всех из миядзаковских одиночек к злодею: он хотя и не планирует людские смерти, но явно ненавидит мир в таком виде, в каком он существует, и хочет вернуть изначальное царство природы. Это редкий случай, когда испытывающий неприязнь к человеческому роду отшельник (в котором явно есть черты самого режиссёра) оказывается неправ и отказывается от своих убеждений — правда, не меняя своего образа жизни.

А ещё «Рыбка Поньо на утёсе» — редкий случай любовной линии между совсем маленькими детьми. Это редкость для кино, даже для анимационного. Тема детской влюблённости либо табуируется, либо подаётся в комическом, а не в возвышенном ключе. Такое происходит по разным причинам, не последняя из которых — обособление детей-дошкольников от остального человечества и приписывание им некой невинности, полностью исключающей любую чувственность. Конечно, Миядзаки не погружается в фрейдизм и не трогает сложный вопрос отношения детей к сексуальности: чувства Поньо так же чисты и невинны, как и она сама, как и любой ребёнок в фильмах Ghibli. Но даже такие нежные, платонические и милые отношения между совсем маленькими детьми делают «Рыбку Поньо» крайне необычной.

«Рыбка Поньо на утёсе» не прорывной фильм для Ghibli, но, несмотря на свою камерность, очень важный для самого Миядзаки. В кои-то веки антагонистом выступил прежде восхваляемый одиночка-мизантроп, в детской влюблённости нет ничего страшного, а природный катаклизм не приводит ни к чему хорошему и становится роковой ошибкой антагониста, а не попыткой мудрой природы восстановить баланс.

Дары «Ветер крепчает»

Последний на данный момент фильм Миядзаки обращается к редкому для аниме жанру биографии. Да, выходил странный сериал про поэта Кэндзи Миядзаву в виде кота, экранизация дневника Анны Франк, «Жизнь Конфуция» и аниме про мангаку Ёсихиро Тацуми, но это редкие примеры. В манге их куда больше, но и манга сама по себе куда разнообразней. Кстати, именно манга и легла в основу мультфильма, только — как и в случае с «Навсикаей» — манга самого Хаяо Миядзаки.Биография японского авиаинженера Дзиро Хорикоси казалась идеальным материалом для экранизации, особенно в руках Миядзаки. Она поднимает его любимые вопросы о войне, творчестве и долге творца перед людьми, позволяет показать полёты и машины, да и сама по себе жизнь Хорикоси заряжена трагическим роком. К тому же этот материал позволил Миядзаки поговорить об истории Японии. Он много размышлял о её прекрасном прошлом и с ужасом смотрел на её будущее, но редко касался именно истории — не метафорической, а реальной, причин и сути происходящих с ней изменений.

«Могила светлячков» и другие аниме на военную тему («Босоногий Гэн», «Воспоминания о юности» и прочие) редко пытались анализировать исторические события: они в основном становились эмоциональным заявлением, сильными, болезненными высказываниями об ужасах войны. Нечто подобное происходит и с фильмом «Ветер крепчает», но Миядзаки, вопреки обыкновению, затрагивает причины, приведшие японцев к войне, — в том числе и через мотивацию главного героя.Эта мотивация, конечно, вызвала много вопросов и возмущения. По мнению некоторых критиков (в первую очередь японцев, а не американцев, пострадавших от легендарного «Мицубиси Зеро», спроектированного Хорикоси), стремление Дзиро «создать нечто прекрасное» — оправдание войны и едва ли не часть фашистской идеологии. Смешное обвинение в сторону Хаяо Миядзаки, который чуть ли не каждым своим фильмом выступал против войны. Но интересно, что Миядзаки любуется орудиями уничтожения вместе со своим героем, при этом не будучи милитаристом. Он утверждает, что война ужасна и разрушительна, и стремление к красоте не оправдание его героя, а попытка сбежать от реальности, забыть о том, что несут в себе эти машины. Причём попытка не только экранного Дзиро Хорикоси, но и самого Миядзаки.

В целом «Ветер крепчает» был встречен неплохо (хотя и хуже, чем предшествовавшие фильмы — даже «Рыбка Поньо»), однако не стал культовым. Зрители и критики будто договорились, что это на самом деле автобиографическая работа Миядзаки под видом военного байопика, и оценивать её нужно только с этой точки зрения. На самом деле «Ветер крепчает», как и многие другие фильмы Миядзаки, не обласканные кассой, привнёс в анимацию довольно многое. Он показал, что биографическое аниме — это не андеграунд , его можно и нужно снимать для большого экрана. Он затронул проблематичную для Японии тему Второй мировой войны с неожиданной — для самого Миядзаки, от которого ожидали яростный антивоенный памфлет, — стороны. А ещё, если Хаяо так и не вернётся в большое кино, это прекрасный финальный рассказ режиссёра о самом себе и надеждах на будущее.

Дары Хаяо Миядзаки

Мультфильмы Миядзаки подарили мировой культуре многое. Помимо всего перечисленного, они изменили репутацию аниме в мире, сделав Миядзаки его лицом, и доказали, что аниме может быть дружелюбным, сказочным, таинственным и волшебным. А ещё — что детскому фильму совершенно не обязательно быть стремительным, мельтешащим или хотя бы остросюжетным, чтобы зачаровать зрителя.Миядзаки создал культовые образы, вошедшие в золотой фонд кино. Конечно, его можно считать старомодным дедушкой-моралистом, но разве он не сохранил доброту и душевность даже в самых мрачных из своих картин? Миядзаки снимает не только сказки, но почти все его картины ощущаются таковыми. Фактически Миядзаки был единственным не-американцем в мировой анимации, рассказывавшим всему миру сказки — такими, какими он их понимал, вопреки актуальной повестке, диснеевским трендам или требованиям маркетинга.Пример Миядзаки вдохновил многих режиссёров — если не упоминать тех, что связаны с Ghibli и Ponoc, можно назвать Томма Мура, Кэйити Хару, Жана-Кристофа Дессена, Михаэля Дюдока де Вита, отчасти Криса Сандерса и Дина Деблуа и ещё многих, многих других. Конечно, как показывает пример Горо Миядзаки, нельзя просто скопировать стиль мастера и выпускать картины, похожие на его собственные. Каждый из этих режиссёров по-своему осмысляет сделанные Миядзаки открытия и создаёт свои собственные произведения.Потому что подаренные один раз подарки уже не передаривают.

Это будет странное поздравление с днём рождения, поскольку обычно дарят подарки имениннику, а не наоборот. Надеюсь, что любовь и благодарность будут достойным ответом на то, что Хаяо Миядзаки принёс в искусство.Спасибо — и с праздником.