Как «Звёздные войны» изменили культуру и стали великими

Гик-революция 1970-х

В Голливуде прямо-таки витал дух научной фантастики. Я печёнкой чувствовал, что она выстрелит по-крупному — как в своё время выстрелили фильмы про ковбоев.

Хэмптор Фэнчер, продюсер «Бегущего по лезвию»

До начала 1970-х фантастика и фэнтези были в США маргинальным направлением. Такие классики, как Азимов, Брэдбери, Шекли и Каттнер, уже написали свои шедевры — но им приходилось бороться с предубеждением против «несерьёзного» жанра. Даже «Дюну» поначалу издали в журнале, разбив на части, — считалось, что фантастике место на страницах Amazing Stories или Analog, а не на полках рядом с Хемингуэем. Авторы комиксов тем более не рассчитывали, что их будут воспринимать всерьёз.При этом интерес к жанру рос. Проводились первые конвенты — тогда они мало отличались от знакомым нам по 1990-м междусобойчиков в заштатных ДК. Печатались кустарные фэнзины — аналог современных сайтов с фанфиками. В 1974 году появилась настольная ролевая игра Dungeons & Dragons. Словом, перед выходом «Звёздных войн» в США постепенно формировался знакомый нам типаж гика.

Нельзя сказать, что на фанатское подполье обратил внимание только Джордж Лукас. Популярная после хипповских 1960-х философия «нью-эйдж» отлично сочеталась с космосом, фэнтези и астрологией. Благодаря космической гонке образы роботов и летающих тарелок стали синонимом прогресса и ближайшего будущего. Появились синтезаторы с «неземным» электронным звучанием, и поп-музыканты начали чаще обращаться к теме космоса, а в роке стали проскальзывать фэнтези-мотивы. Кинематографисты не отставали от музыкантов. Бакши уже снимал «Властелина колец», Спилберг — «Близкие контакты третьей степени», а Ходоровски обивал пороги студий с проектом фильма по «Дюне».Но никто из продюсеров, издателей и кинокритиков ещё не верил в фантастику. «Космическая одиссея» и «Планета обезьян» считались единичными случаями успеха — они затерялись на фоне реалистичных фильмов «новой волны», набравшей силу в начале 1970-х. Молодое поколение режиссёров уже наполовину состояло из любителей комиксов, но они ещё не пользовались авторитетом, поэтому между зрителями-гиками и крупными студиями не было посредников. Почти у каждого сверстника Лукаса была своя идея фантастического фильма, но они сами не верили, что студии дадут бюджет на такое «хобби». «Бегущий по лезвию» и «Чужой» ждали своего часа. Одобренный было полнометражный «Звёздный путь» студия свернула.

«Звёздные войны» стали катализатором, которого так долго ждал жанр. И каким! В воспоминаниях зрителей, заставших премьеру 1977 года, читается искренний шок. Лукасу удалось снять такой фильм, к какому почти десятилетие стремились повзрослевшие поклонники сериалов и комиксов. Мало того: он впервые показал, как должна выглядеть приключенческая фантастика. Вместо долгого знакомства с миром — приключения с первой же минуты. Вместо дурацкой бутафории из фольги и картона — потёки ржавчины на угловатой реалистичной технике. Вместо статичных кораблей, лениво обменивающихся нарисованными выстрелами, — головокружительная хореография космических истребителей.Выйдя с киносеанса, Ридли Скотт бросил задумку фильма про Тристана и Изольду и стал искать фантастические проекты. Джеймс Кэмерон оставил работу водителя и пошёл в киноиндустрию, мечтая снимать такие же зрелищные эффекты, как Лукас. Питер Джексон в ожидании новозеландской премьеры пачками скупал журналы с интервью и кадрами из фильма. Люк Бессон признавался, что всю жизнь работает, чтобы создать хоть один такой же впечатляющий момент, как первое появление Звёздного разрушителя…«Звёздные войны» пробили плотину: из жанра-изгоя фантастика вдруг превратилась в писк моды. Киностудии стали хвататься за любые фантастические истории, как раньше — за кино «новой волны». Дэн О’Бэннон получил «добро» на свой космический ужастик — так родился «Чужой». Студия Paramount срочно возобновила съёмки полнометражного «Звёздного пути». Поклонники комиксов наконец получили первую серьёзную экранизацию — «Супермена», а вскоре до больших экранов добрался и Флэш Гордон, вдохновивший Лукаса. На волне моды в фильме «Лунный гонщик» в космос запустили даже Джеймса Бонда!

Конечно, рецепт успеха усвоили не все и не сразу. Любой блокбастер порождает вереницу подражателей — неудивительно, что экраны заполонили «Звёздные пилоты», «Столкновения звёзд», «Битвы за пределами звёзд» и «Повелители вселенной». Не повезло и твёрдой научной фантастике: жанр вышел из маргинального гетто, но тут же угодил в гетто для интеллектуалов. Продуманные и глубокие книги Герберта и Азимова если и экранизировали, то без особого успеха, а поклонники «Звёздного пути» всё чаще посматривали в сторону соседней галактики. Лукас поднял на знамя именно приключенческую фантастику. А точнее, сразу несколько жанров.

Пастиш и постмодерн

Критики долго ломали голову, к какому жанру отнести «Звёздные войны». Поклонники научной фантастики открестились от фильма, и в прессе устоялись такие определения, как «космоопера», «космическое фэнтези» и даже «космическая сказка». Это близко к правде, но в последнее время появилось интересное дополнение: киноведы всё чаще утверждают, что «Звёздные войны» задали моду на жанр «пастиш». Этот нечто вроде постмодернистского лоскутного одеяла: произведение целиком строится на сознательных заимствованиях, но при этом не скатывается в пародию.Заимствованиям и отсылкам в «Звёздных войнах» посвящены бесчисленные статьи и книги. За сорок лет журналисты и фанаты раскопали все источники — от самурайского кино Акиры Куросавы до вестернов Джона Форда, от космических приключений Флэша Гордона и Джона Картера до фильмов про Вторую мировую.Но куда важнее, что сам киноязык «Звёздных войн» строится из удачных находок жанрового кино. Если пропустить начальные титры и попасть сразу на появление Вейдера, по одному только кадру сразу ясно, кто в фильме злодей. Когда Люк просит дядю отпустить его с фермы, мы узнаём об их отношениях больше, чем говорится в фильме, потому что видели похожую сцену множество раз. Когда один из посетителей кантины огрызается на Люка, зритель сразу понимает: сейчас начнётся трактирная драка.

В каком-то смысле это воплощение одного из главных принципов драматургии — «показывай, а не рассказывай». Разница в том, что пастиш опирается не на повседневный опыт зрителя, а на его кинематографический багаж. Если сюжет в общих чертах уже всем знаком, можно задать его парой крупных мазков, а освободившиеся силы и время пустить на то, чтобы проработать характеры, нарисовать красивую картинку или поиграть с устоями жанра.Подход «лоскутного одеяла» Лукас принёс из «бульварных» фильмов и комиксов. Авторы знали, чего от них ждёт публика, и не стеснялись использовать шаблонные сюжеты — так каждый супергерой Marvel и DC обязательно получал «историю становления» и красочный костюм. Более того: понимая, что их не воспринимают всерьёз, авторы резвились вовсю и на грани пародии обыгрывали сюжеты всего подряд — от классики до новинок кино. От «серьёзных» же фильмов ждали максимум пары-тройки символичных цитат, вроде замаскированных отсылок к Библии или Шекспиру.Сейчас всё наоборот: сложно представить крупный фильм, который не играл бы по этим правилам. Принципам пастиша следуют везде, от «Гарри Поттера» до «Пиратов Карибского моря», от фильмов Тарантино до киновселенной Marvel. В начале 1970-х только Лукасу пришло в голову говорить с продюсером хэштегами. «Флэш Гордон, Джеймс Бонд, «Космическая одиссея», Лоуренс Аравийский» — после такого списка в студии сразу поняли, каким будет фильм. Теперь же режиссёру нового «Тора» достаточно заявить: «Восьмидесятые!» — и интернет бурно обсуждает, подойдёт ли такая стилистика асгардскому супергерою. Какая именно стилистика — вопросов не возникает: хэштег работает как пароль к участку памяти.

Куда интереснее, что никто не спрашивает, нужна ли вообще стилизация. Мы привыкли, что в мире пастиша киноцитаты кроются за каждым углом, остаётся только подобрать нужное сочетание. Этой установкой мы обязаны постмодернистам, но её популярность в массовом кино — заслуга «Звёздных войн».

Новый облик кино

Конечно, Лукас привнёс в кино не только моду на постмодернизм и фантастику. Новшества начинаются с первых же кадров: у фильма нет начальных титров. Сейчас кажется естественным, что зритель приходит на сеанс и сразу окунается в придуманный мир. Если титры и показывают, их стараются подать как можно интереснее — устроив экскурсию по кладбищу или шоколадной фабрике, как Тим Бёртон, дополнив смешными стоп-кадрами и шуточными надписями, как авторы «Дэдпула». В самом деле, зачем заставлять скучать публику, которая и так уже вытерпела вереницу трейлеров?Однако в 1977 году решение Лукаса было скандальным: место в начальных титрах считалось таким важным, что влияло на гонорары, а между актёрами нередко возникали споры на тему «чьё имя появится раньше». Но темп был для Лукаса куда важнее, чем юридические тонкости.

Манеру сразу бросать зрителей в гущу событий режиссёр частично позаимствовал у Куросавы, а частично у сериалов. Раньше кино было гораздо более неспешным, а фантастические фильмы и вовсе нередко буксовали, стараясь объяснить зрителям правила игры. Лукас же сравнивал «Звёздные войны» с американскими горками — он понял, что белые пятна не мешают понимать происходящее. После выхода «Звёздных войн» родилось понятие фильма-аттракциона, а темпы ускорились настолько, что режиссёры постарше стали жаловаться на «клиповое мышление» молодёжи.

Не только вид, но и звучание первых кадров стало революционным. Люк Бессон вспоминал, что при появлении Звёздного разрушителя люди оглядывались, пытаясь понять, как звук может доноситься сзади. Да, именно «Звёздные войны» ввели в обиход систему Dolby, без которой сейчас трудно представить даже домашний кинотеатр. Позже по заказу Лукаса разработали стандарт THX, по которому до сих пор настраивается оборудование в кинозалах.Наконец, именно ради зрелищных космических боёв была создана студия спецэффектов Industrial Light & Magic. Ещё до выхода «Звёздных войн» её инженеры совершили немыслимое: в фильме «Мир будущего» впервые появился кадр с примитивной компьютерной графикой. Но до серьёзного использования этой технологии было ещё далеко. Главным прорывом в самих «Звёздных войнах» стало применение программируемых камер.Метод комбинированных съёмок существовал давно: режиссёр мог снять персонажа на синем фоне, отдельно сфотографировать пейзаж и совместить плёнки. Но в таких кадрах камеру нельзя было двигать: если кадр трясётся, как заставишь отдельно снятую точку оставаться на месте? Джон Дийкстра из ILM решил проблему, построив установку Dykstraflex: в этом чуде техники движением камеры управлял робот. В отличие от человека-оператора, программа может абсолютно точно повторить собственные движения, и герой с пейзажем окажутся неподвижны относительно друг друга. Именно так снимались космические бои в «Звёздных войнах»: сперва камера закладывала головокружительный вираж вокруг одной модельки истребителя, потом точно по такой же траектории следила за другим — и на плёнке получалась погоня.

Установка Дийкстры открыла новые возможности для зрелищного кино: сейчас трудно представить блокбастер, где кадры со спецэффектами будут статичными. Но ILM на этом не остановилась и занялась компьютерной графикой. Все следующие годы компания словно работала для учебников по истории кино, заполняя их датами с пометкой «первый в истории». В 1980-х — первый компьютерный персонаж для «Молодого Шерлока Холмса», первая реалистичная вода для «Бездны», первые полностью цифровые декорации для «Трона»… К началу 1990-х подоспел «Терминатор 2» с потрясающим эффектом жидкого металла на живом актёре. А в 1994 году история ILM увенчалась реалистичными динозаврами в «Парке юрского периода».Именно увидев тестовые кадры к «Парку», Лукас решился взяться за приквелы. «Скрытая угроза» была одним из первых блокбастеров, снятых почти целиком на синем фоне. «Атака клонов» тоже стала прорывом: Лукас рискнул отказаться от плёнки и снимать на цифровую камеру. С тех пор новые технологии в компьютерной графике появляются едва ли не каждый год, и почти за каждым изобретением стоит команда ILM.

Мифология XX века

И всё-таки главная заслуга киносаги в том, что она предложила подходящую для современности мифологию. Идея, что у большинства мифов и сказок схожая структура, не нова: об этом писали Джеймс Фрэзер, Владимир Пропп, барон Реглан, Карл Юнг и, конечно, Джозеф Кэмпбелл. Но обсуждали их книги в основном учёные — немногие режиссёры решались продраться через эти внушительные труды. Когда же Лукас в 1980-х заявил, что вдохновлялся «Героем с тысячей лиц», это не только помогло режиссёру поднять престиж «Звёздных войн», но и открыло Кэмпбелла широкой публике. Драматурги вдруг поняли, что нашли «волшебную палочку». Ведь антрополог описывал сюжет о становлении героя, который превратился в клише ещё в древнегреческие времена — но до сих пор безотказно вызывает отклик у любого!Конечно, описать «путь героя» можно и бессознательно: авторы «Одиссеи» или народных сказок уж точно не читали Кэмпбелла. Но в сочетании с модой на пастиш книга произвела потрясающий эффект. Ведь проверенная веками формула — идеальная основа для «лоскутного одеяла»! Сейчас сложно найти крупнобюджетный фильм, который не описывал бы «путь героя», — будь то «Аватар», «Гарри Поттер», «Звёздная пыль», «Матрица» или любой из фильмов Marvel. Зрители заранее понимают, что увидят историю становления героя. Они идут на киносказки в надежде на знакомое блюдо с новыми приправами, прикидывая, какие именно фильмы про тибетских монахов процитирует «Доктор Стрэндж», а какие останутся на долю «Железного кулака».

В 1970-х новая мифология была особенно нужна. В мире царил пессимизм: романтика пацифизма разбилась о суровую реальность, главными новостями были последствия Вьетнамской войны и Уотергейтский скандал. Сверстники Лукаса снимали мрачные и тяжёлые фильмы. «Выпускник», «Апокалипсис сегодня» и «Китайский квартал» считаются шедеврами, но они вряд ли помогали зрителям поверить в свои силы — и уж тем более не подходили для детей. Раньше с жизненными тяготами помогала справляться вера, но в мире глобализации и космических полётов традиционные религии с каждым годом теряли последователей.Выход нашёлся в 1960-х: из смеси христианских и восточных догматов родилась философия «нью-эйдж» — пласт эзотерических учений, достаточно обтекаемых, чтобы подходить представителям любых конфессий. Но у нью-эйджа были слабые стороны. Эзотерика предполагала определённый стиль жизни и веру в сверхъестественное — а XX век продолжал двигаться к научной картине мира. К тому же у нью-эйджа не было своих героев, таких как Геракл, Конфуций или Иисус. Чтобы возродить оптимизм в светском мире, нужна была новая сказка с простой и понятной моралью, без слишком неправдоподобных сущностей — и эта сказка не должна была относиться к себе слишком серьёзно.

Таким мифом для современной Америки стали комиксы о супергероях. Истории Питера Паркера, Бэтмена и Супермена прочно вшиты в культурный код, как некогда сюжеты об античных героях, они знакомы каждому и становятся образцами для подражания. Эта синтетическая мифология создавалась ещё с 1930-х, но ей не хватало дерзости. Кто-то должен был показать, что создать из поп-культуры религию — возможно и не зазорно.А Лукас нашёл способ заговорить с каждым на его языке. До сих пор в фантастических мирах речь почти всегда шла о Земле, но далёкая галактика подчёркнуто оторвана от реальности. Фильм почти не ссылается на конкретные направления нью-эйджа, но ухватывает суть всех религий: «есть некая высшая сила». А поскольку «Звёздные войны» — это приключенческий пастиш, философия сдобрена здоровой долей самоиронии.

Здесь вспоминаются истории с переписью населения, когда тысячи людей объявляли себя джедаями. Но для большинства Сила стала не религией, а зеркалом, через которое можно смотреть на любую другую религию. Христиане видят в «Звёздных войнах» образ Бога, буддисты — идею кармы, атеисты — архетипы из психологии или просто мудрую метафору. Даже индейцы навахо, которым в 2013 году устроили показ на их родном языке, сразу нашли в мировоззрении Оби-Вана отголоски своих верований.Фильм, открывший поп-культуре глаза на её потенциал, стал краеугольным камнем новой мифологии. Поначалу любовь к «Звёздным войнам» была атрибутом гиков — сагу с упоением обсуждали Билл и Тед из «Невероятных приключений», Марти Макфлай в «Назад в будущее», герои всех фильмов Кевина Смита.Но дети, увидевшие когда-то первые сеансы, становились всё старше, а «Звёздные войны» всё больше воспринимались как неотъемлемая часть культуры — и цитаты начали смотреться органично в любом контексте. Уже в 1980-х Рейган произнёс печально известные фразы «Сила с нами» и «империя зла», а в 2000-х Обама позировал со световым мечом. Примечательно не то, что политики ссылаются именно на «Звёздные войны», а само их обращение к образам поп-культуры. До 1977 года это было немыслимо.

А первые фанаты, увидевшие фильм ещё в детстве, выросли, и многие под впечатлением от работы Лукаса сами пошли в кинематограф. Ещё в 1990-х Джосс Уидон словно стеснялся своего увлечения: в любви к «Звёздным войнам» он признавался устами персонажей-гиков, которых в полной вампиров и демонов вселенной «Баффи» волновала неприкосновенность коллекционной фигурки Бобы Фетта. Но уже пару лет спустя тот же Уидон будет прятать фигурку Хана Соло в интерьерах космического грузовика «Светлячок», а исполнитель главной роли Нэйтан Филлион не станет скрывать, что вдохновляется образом знаменитого контрабандиста.Сейчас кажется, что кинематограф поголовно состоит из фанатов саги: Джей Джей Абрамс превратил в космооперу явившийся из мира твёрдой НФ «Звёздный путь», Кристофер Нолан называл Дарта Вейдера источником вдохновения для Бейна, а во вселенной Marvel то объясняют боевую тактику с помощью битвы на Хоте, то снимают пастиш о космических пиратах. Что уж говорить о самой Lucasfilm, где создатели новых эпизодов будто соревнуются, рассказывая, как с детства любят киносагу! Скептики скажут, что это рекламный трюк, но о том же говорят и режиссёры, не связанные с франшизой, — Гильермо Дель Торо, Ридли Скотт, Джеймс Кэмерон… Кажется, будто «Звёздные войны» в определённый момент незаметно записали человечеству в подкорку.Разгадка проста: дело именно в том, что киносаге 40 лет. Сейчас на пике карьеры находится первое поколение, выросшее в мире, который родился 25 мая 1977 года. В мире, где существуют блокбастеры и многозальные кинотеатры, компьютерная графика и фанатские конвенты, обычай продавать игрушки к фильмам и писать новеллизации; где президенту и космонавтам с МКС не зазорно позировать в виде героев попкультуры. И каждый, имея в виду что-то своё, может сказать: «Да пребудет с вами Сила!»