Что такое экохоррор: цветочки, не ешьте меня!

27 апреля 12:00

461

14 минут на чтение

Не то, что мните вы, природа, и шутки с ней бывают плохи. Опасные животные, дикие племена, отвратительные паразиты или смертоносные грибы — нет покоя человеку ни в зелёных, ни в каменных джунглях. Он по-прежнему уязвим перед тем хаосом, что правит миром. И чем цивилизованнее человек, тем ему тревожнее. Посмотрим, с какими ужасами флоры и фауны сталкивались киногерои хорроров и фантастики XX–XXI веков.

Читайте также

Космический хоррор: нечто чужое в бесконечной пустоте

Егор Ермоченок

14.08.2024

14980

Чего стоит бояться покорителям космоса

Человек давно освоился на вершине пищевой цепочки и не рассчитывает стать кормом для взбесившейся акулы или овечки-мутанта. Убаюканный комфортом цивилизации, он цепенеет перед ордами крыс, пауков и муравьёв, дрожит перед полчищами древних изопод, разъевшихся на токсичных отходах. В антропоцентричном мире он не готов пасть жертвой парковых деревьев и космических сорняков.

«Гайя» (2021)

Пугают его и технологии новых и невиданных форм, столь же опасных и загадочных, как доисторические растения. Внутренний зверь любого мегаполиса, как и тихого провинциального городка, трепещет при встрече с самим собой. Всё более тревожные новости о загрязнении окружающей среды, опасных биологических экспериментах и глобальном изменении климата лишь актуализируют давнюю тему в модном термине «экохоррор».

Но, конечно, фильмы ужасов о цивилизации, растерявшейся перед лицом природы, появились одновременно с жанром: как только компания кинематографистов однажды привезла гигантскую гориллу в беспечный Нью-Йорк.

Конг рвёт цепи

Гигантская обезьяна из фильма «Кинг-Конг» (King Kong, 1933) — одна из самых известных мировых киноикон

Мегахит Мериана Купера и Эрнеста Б. Шодсака «Кинг-Конг» (1933) — один из главных фильмов, сформировавших жанр ужасов в начале 1930-х годов. Наряду с другими картинами, такими как «Франкенштейн» (1931) Джеймса Уэйла, посвящённый страху создателя перед его созданием, «Дракула» (1931) Тода Браунинга, задавший моду на сверхъестественное, и «Доктор Джекил и мистер Хайд» (1931) Рубена Мамуляна, предупреждающий, что самое чудовищное зло таится в каждом приличном гражданине, — «Кинг-Конг» предложил современному человеку четвёртый вариант ужаса. Этот ужас — природа, в любой момент готовая взять реванш.

По сюжету съёмочная группа, охочая до приключений, открывает целый затерянный мир. На маленьком острове среди остатков некогда великой цивилизации бродят динозавры и творятся прочие доисторические чудеса, а люди поклоняются могущественному зверю — человекоподобной обезьяне, принимающей в дар избранных местных красоток. Король джунглей положил глаз на блондинку из группы, а группа — на короля.

Дикая история красавицы и чудовища перенеслась на материк: вызволяя статистку, авантюристы захватили и Конга, предвкушая, как сделают с его помощью сенсационное шоу. Вот только шоу выходит из-под контроля, когда Конг разрывает путы и бросается со сцены на ошалевших зрителей, а затем отправляется крушить город и забирается на шпиль Эмпайр-стейт-билдинг.

При разработке концепта фильма Хичкок вдохновлялся сообщениями о реальных нападениях птиц в Калифорнии начала 1960-х

«Птицы» (The Birds, 1963)

Именно финальная часть сделала фильм хитом XX века и объектом бесконечных трактовок (от фрейдистских до террористических). «Кинг Конг» Купера и Шодсака стал основой огромной франшизы и отправной точкой для целого поджанра в фантастическом кино, который можно назвать «мегахищник в мегаполисе».

Впрочем, в полную силу он вошёл далеко не сразу. На протяжении всех 1940-х годов куда сильнее пугала внутренняя тьма и человеческая травма, а после Хиросимы — отсветы ядерной войны. Когда буйство натуры снова вошло в тренд, самый яркий облик чистой животной ярости ворвался на экраны вместе с чайками в «Птицах» (1963) Альфреда Хичкока, снятых по одноимённому рассказу Дафны Дюморье (1952). Стаи самых что ни на есть обычных птиц, внезапно устроивших террор жителям Калифорнии, сгущались в воздухе, как людские инстинкты. Камера сама смотрела на жертв глазами хищной птицы, и люди оказывались заперты в домах как в клетках, куда привыкли запирать послушных канареек.

На съёмках фильма «Челюсти» (Jaws, 1975)

Концепции же монстра в 1975 году дал новую жизнь Стивен Спилберг в фильме «Челюсти», где беззаботные жители пляжного городка стали отменным завтраком для белой акулы. «Челюсти» перевернули Голливуд, открыли феномен летнего блокбастера и породили целый ряд эпигонов и последователей, повествующих об ужасах подводного мира: от «Смерти среди айсбергов» (1977) Майкла Андерсона про месть кита-однолюба за убийство своей беременной подруги до «Отмели» (2016) Жауме Кольет-Серры, где упорная белая акула весь фильм терроризирует не менее упорную сёрфингистку.

В 1970-е энергия звериного вырывалась наружу повсюду и находила разнообразные воплощения, от леворадикального терроризма до судебного реалити-шоу с участием серийного убийцы Теда Банди. Порнографическая животная брутальность пропитала весь мировой кинематограф. Спилберг, попав в сердце эпохи, обезвредил буйство крови — низвёл его до простого, эффектного и весёлого подросткового шоу. Превратил акулу-маньяка в национальный бренд. И суперхищники — от пристрастившегося к человеческому мясу медведя в «Гризли» (1976) Уильяма Гёрдлера до хладнокровной змеюки в «Анаконде» (1997) перуанского режиссёра Луиса Льосы — надолго захватили экраны.

Не ходите, дети, в Африку гулять!

«Прощай, Африка» (1965)

«Кинг-Конг» пугал не только динозаврами и гориллами, но и самими туземцами с их мрачными культами. Мода на экзотику дикой Африки в духе «Ингаги» (1930) Уильяма С. Кэмпбелла, как и на джунгли Амазонки, не прошла с крушением империй. Напротив, на смену унылому или помпезному имперскому колониализму в кино пришли забавы иного рода: мондо-ужасы «Прощай, Африка» (1965) Гуалтьеро Якопетти свели с ума всех приобщённых, и всё в те же звериные 1970-е в авангарде эксплуатационного кино уверенно встали итальянцы.

Читайте также

История итальянской фантастики: трудный путь к выдуманным мирам

Игорь Найденков

24.11.2024

5244

Позднее становление жанра, пробы, ошибки и известные имена

Руджеро Деодато, самый дикий из учеников Роберто Росселлини, создал, пожалуй, самый дикий же фильм в истории XX века — псевдодокументальный «Ад каннибалов» (1979): то ли жестокую порнографию, то ли сатиру на леворадикалов, то ли экзотический снафф. Эстетика «документальной» ручной съёмки задолго до невинной «Ведьмы из Блэр» вывела насилие на экране на новый уровень натурализма и изрядно потрепала нервы европейской общественности.

На съёмках фильма «Ад каннибалов» (Cannibal Holocaust, 1979)

«Ад каннибалов» (в оригинале Cannibal Holocaust) — во всех смыслах экохоррор, начиная с сюжета и заканчивая обстоятельствами съёмки. В 1970-е каннибальская тематика была страшно популярна, она позволяла откровенно и просто заявить о глубинных ужасах белого человека, к тому моменту успевшего изрядно усомниться в своей цивилизованности. Навязчивый поиск туземцев, до сих пор охочих до человечинки, куда больше говорил о самих «туристах», чем о тех туземцах. Фильм Деодато уникален ещё и тем, что радикально обнажил эту логику. Страшнее дикарей, запекающих на костре чью-то любопытную тушку, оказались члены пропавшей съёмочной группы, подробно зафиксировавшие на камеру все мерзости, что рвались из них наружу тем сильнее, чем глубже они забредали в тропические леса.

Деодато, снимавший фильм в Колумбии при участии коренных племён, едва не довёл до психоза и собственную съёмочную группу, заставляя людей сниматься в жёстких эротических сценах и опасных массовых эпизодах, а главное — по-настоящему убивать на камеру животных. Ни один фильм не вызвал столько проблем с законом и атак зоозащитников, как «Ад каннибалов», и если безумное дело о якобы убитых актёрах было, пусть и не без шума, закрыто, то за выпотрошенных обезьянок и черепах режиссёр и часть команды получили штрафы и условные сроки. Фильм запретили в десятках стран, а его выход впервые остро поставил вопрос о допустимости убийства животных для художественных съёмок.

Элай Рот не признавал обвинений в трансляции стереотипов, но после съёмок «Зелёного ада» (The Green Inferno, 2015) занялся благотворительностью в пользу коренных племён

Каннибальская тематика никогда не покидала экраны насовсем, но мода на неё ушла вместе с семидесятыми. Когда в 2015 году Элай Рот, поклонник и тоже своего рода ученик уже самого Деодато, взялся за съёмки «Зелёного ада» — фильма ужасов о «холокосте», устроенном людоедами наивным экоактивистам, — он не скрывал, что создаёт большой оммаж. Правда, для всеобщего спокойствия пообещал заодно поругать корпорации, отравляющие жизнь коренным племенам. Зверюшек он не убивал и сексом заниматься никого не заставлял, в целом был скорее мил, хоть и лукав, но тоже чуть-чуть получил по рукам — за распространение зловредных стереотипов. Другие времена, другие претензии.

А исходная логика оставалась всё той же: туземцы — всего лишь хороший повод для приличных зрителей ужаснуться собственному желанию посмаковать кишочки. Реальное неконтактное племя калланайаку, найденное в Перу группой и привлечённое для съёмок, каннибализмом не промышляет. Они издревле занимались земледелием и в глаза не видели никакого кино. Чтобы объяснить концепцию, Рот показал этим милым людям первый фильм в их жизни. «Ад каннибалов». О, бремя белого человека… Правда, говорят, сниматься им было весело — ведь это не они, счастливые фермеры, придумали настоящий холокост.

Особый прикорм

«Тварь из Чёрной лагуны» (Creature from the Black Lagoon, 1954) — первый фильм из цикла про gillman (жаброчеловека)

После ядерных ударов, за которыми последовали годы холодной войны, к страху перед дикой природой как она есть добавился новый страх. Что, если человечество, загрязняя окружающую среду и затевая опасные игры с химией и биологией, порождая сонмы невиданных уродцев и немыслимых болезней, приближает собственный конец? С тех пор как «тварь из Чёрной лагуны» выползла из болота в фильме Джека Арнольда 1954 года, ни один уголок планеты в кино более не мог чувствовать себя в безопасности. А ведь то была ещё добрая амфибия. Голливуд пятидесятых атаковали муравьи-мутанты в фильме «Они!» (1954) Гордона Дугласа и гигантские насекомоядные в «Землеройках-убийцах» (1959) Рэя Келлогга, пока по Японии бродил первый кино-Годзилла (1954).

На фоне активности зоозащитников за экраном буйная природа в кино 1970-х продолжила кормиться всевозможными веществами. В «Лягушках» (1972) Джорджа Маккауэна на семейство южан, недостаточно заботившихся об экологии, нападал целый зверинец из змей, птиц, ящериц и бабочек. В «Ночи кроликов» (1972) героев атаковали генно-модифицированные кролики-убийцы. В «Пираньях» (1978), породивших целую франшизу, в тихие американские воды было выпущено зубастое оружие холодной войны — гигантские пираньи, неприхотливые и очень злые. В «Аллигаторе» (1980) Льюиса Тига заглавный зверь несколько лет жил в канализации и питался трупами подопытных животных, на которых испытывали сыворотку роста.

Дель Торо признавался в своём фетише — видеть в насекомых фантастических монстров

«Мутанты» (1997)

Даже когда человек не создавал мутантов напрямую, он вполне мог испортить себе жизнь, просто изменив их среду обитания. Например, в «Царстве пауков» (1977) злоупотреблением пестицидами тихая американская провинция навлекла на себя целые полчища голодных тарантулов.

Подобные низкобюджетные хорроры и фантастические фильмы заполоняли экраны грайндхаусов, а затем перекочёвывали на видеополки, где обитали всевозможные твари вроде «Клещей» (1993) Тони Рэндела — нехитрой истории про всем известных паразитов, растолстевших на анаболиках для марихуаны. Целый поток фильмов, играющих на человеческих фобиях, вышел между шедеврами вроде «Мухи» (1986) Дэвида Кроненберга, где учёный, постепенно теряя разум и душу, обращался в супернасекомое, и стильным культовым кино вроде «Мимика» (1997) Гильермо дель Торо, где искусственно выведенная порода тараканов быстро обрела чудовищный аппетит и едва не захватила власть над людьми.

Читайте также

Как снимает Гильермо дель Торо. Рецепт идеального монстра

Мария Лебеденко

09.10.2024

4894

Какую роль в его фильмах играет цвет, какую — любимые писатели, и как правильно создавать чудовище.

Но апокалиптические тенденции цифровой эпохи уже не позволяли всерьёз пугаться кроликов и паучков. Речь уже шла о полном переопределении места человека в мире и даже о возможности его тотального вытеснения, а потому эгоистичные страхи перед злобными зверушками быстро стали анахронизмами. Впрочем, самые банальные фобии всё равно никуда не делись. Просто в современных реалиях страх перед генной инженерией, как и перед банальным загрязнением среды, чреватым появлением недобрых соседей и многими бедами, отдали на откуп весёлым трешмейкерам.

«Лихорадка» (2002)

Элай Рот тревожил лесных туристов токсичной «Лихорадкой» (2002). В новозеландской комедии ужасов «Паршивая овца» (2006) Джонатана Кинга лохматая мутировавшая скотинка грозила превратить в скот всех, кого успеет куснуть. А в мокьюментари-триллере Барри Левинсона «Залив» (2012) попадание загрязняющих веществ в воду привело к массовой гибели американских провинциалов от нападения модернизированных древних изопод.

Фильм начинался с загадочных природных явлений вроде смертей тысяч рыб, крабов и дроздов, а заканчивался премилой страшилкой про изоподу, имеющую привычку выгрызать у рыбы язык и пристраиваться вместо него. Ну а теперь ты будешь вместо рыб! Природа прекрасна, не правда ли?

«Залив» (The Bay, 2012)

В фильме «Залив» в основу сюжета легло реальное природное явление: то, что ракообразное Cymothoa exigua («мокрица, поедающая язык») способно функционально замещать собой орган хозяина. Мокрица не опасна для человека и паразитирует на рыбах некоторых видов.

Трава по пояс

«Маленький магазинчик ужасов» (1960)

Мы все настороженно относимся ко всяким адским борщевикам и всё же, кажется, следим за флорой недостаточно бдительно: сложно представить, что однажды за реваншем придёт розовый куст или ошалевшая росянка. Конечно, ядерная угроза привлекла на экран, помимо гигантских муравьёв и кроликов, ещё и злобные плотоядные растения, и потом нам пришлось воевать с сорняками… Но классическое кино знает немного культовых цветов-злодеев вроде коварной Одри-младшей из «Маленького магазинчика ужасов» (1960) Роджера Кормана.

Самые известные, конечно, — бродячие триффиды. Разумные плотоядные растения, что разрушили мир после метеоритного дождя, ослепившего землян. Научно-фантастический роман Джона Уиндема «День триффидов» (1951) экранизировали на сегодняшний день трижды: есть фильм 1962 года, сериал BBC 1981-го и мини-сериал 2009 года. Все три киноверсии по-своему хороши, хотя ни одной так и не удалось воспроизвести драйв оригинала.

И роман Уиндема, и его экранизации — классические постапокалиптические истории о выживании немногих избранных после фактического конца света, но главный двигатель сюжета здесь, безусловно, заглавные растения. В атмосфере всеобщей деморализации триффиды, пользуясь слабостью и беззащитностью людей, уверенно отвоёвывают жизненные пространства. Именно триффиды остаются самым проблемным местом романа для переноса на экран: огромные кровожадные цветы, разгуливающие по улицам Лондона, выглядят всё ещё довольно смешно.

По канону Джона Уиндема плотоядных триффидов тоже можно употреблять в пищу

«День триффидов» (1981)

А вот в двух экранизациях романа Джека Финнея «Вторжение похитителей тел» (Дона Сигела 1956-го и Филипа Кауфмана 1978 года) с цветочками всё получилось. В фильмах царил страх подмены человека его точной копией, ужас перед этим захватом, психическим и телесным. Но главными действующими лицами опять же выступали растения. Зелёные пришельцы на сей раз поначалу были самыми обычными и даже симпатичными, тихими и почти неподвижными. Они никуда не спешили, никуда не ходили, только росли себе, набирались сил и бесшумно порождали клонов, пока спал обречённый оригинал.

Растение должно убивать тихо. Деревья и травы должны пугать самим своим неумолимым буйством и цветением, шелестом, шорохом и свистом на ветру, своей молчаливой отчуждённостью, поскольку удачные фильмы ужасов на тему природы лишь обостряют специфику каждого вида. Это подтверждают и современные ужасы о зловещей зелени.

Проектируя лозу-убийцу, создатели фильма «Руины» (Ruins, 2008) использовали множество фрагментов реальных растений

Например, «Руины» (2008) Картера Смита — экранизация романа Скотта Смита об американских туристах, захваченных древними лианами в храме майя, — вполне держит марку, пока кровожадные лианы наползают на ребят по чуть-чуть, но тут же стремится к комедии, когда в пещерах их поджидает почти очеловеченный растительный монстр. Или взять «Явление» — привычно томный, но любопытный триллер М. Найта Шьямалана о деревьях, вырабатывающих убийственный для людей нейротоксин.

Источником страха становится сама необъяснимость и бессмысленность происходящего, бессилие человека перед тишиной деревьев, которые, уничтожив всех людей, по-прежнему будут шелестеть листвой.

Читайте также

Что такое «умный хоррор»? Расцвет возвышенных ужасов в 2010-е

Игорь Хованский

08.12.2024

4942

Новый взгляд на старые страхи

Это наша земля?

«Парк юрского периода» (1993)

С самого начала природа в фильмах ужасов была фантастична. «Кинг-Конг» — это не только подлинная природа, но и прорывные спецэффекты, он продолжал традиции «Затерянного мира» (1925) Гарри О. Хойта, экранизации великого романа Артура Конана Дойла, где на неизведанном плато в Южной Америке соседствовали индейцы, обезьянолюди и динозавры.

Тайны дикого и древнего мира для человека, живущего здесь и сейчас, немногим отличаются от таинств высоких технологий будущего. Поэтому тренд на мегахищника в мегаполисе трудно отделить от франшизы про Годзиллу, а самого «Кинг-Конга» — от «Парка юрского периода» (1993) Спилберга.

Человек, оказавшийся один на один с дикой природой, попадает как раз в такой фантастический парк, где в любой момент может появиться динозавр или говорящий лис (в зависимости от режиссёра). Погружение в естественное тянет за собой извлечение сверхъестественного из подлинных материй и стихий. Но границы этого парка иллюзорны. Природа говорит на сотнях непонятных языков, кишит и шуршит, существует сама по себе, готовая поглотить последнего человека.

«Долгий уик-энд» (1978)

Одна из важных составляющих фильмов ужасов о природе и есть эта парадоксальная двойственность. Именно в момент погружения в дикую среду человек оказывается наиболее уязвим перед ней, чужд её устрашающей гармонии со всей своей глупой гордыней и бесполезной рефлексией. Будь то мрачный австралийский триллер «Долгий уик-энд» (1978) Колина Эгглстона про сгинувшую в лесах супружескую пару или дешёвая, но культовая экранизация романа Стивена Кинга «Куджо» (1983), сделанная Льюисом Тигом, про добрую собачку, которая бывает кусачей. Ужас в этих фильмах роится в сухой траве или сырых тёмных пнях и врывается в человеческий мир без предупреждения, когда каждый взрослый верит: «Монстры существуют только в сказках!»

Реальная угроза климатических катастроф, давно нависшая над человечеством, ещё может порождать классические антиутопии в духе фильма «Безумный Макс: Дорога ярости» (2015) Джорджа Миллера, продолжающего культовую франшизу, где весь мир обратился в пустыню, или корейского блокбастера «Сквозь снег» (2013) Пон Джун-хо, где земля замёрзла из-за неудачной попытки остановить глобальное потепление.

И осколки человечества продолжают существовать как модели цивилизации, окружённые хаосом. Но, в конце концов, мы точно знаем, что даже если Земли не станет и человек отправится искать другой дом, как в «Молчаливом бегстве» (1972) Дугласа Трамбулла или в «Аватаре» (2009) Джеймса Кэмерона, то обязательно захочет повторить все свои ошибки.

«Гайю» снимали в течение трёх недель в деревне Нейчерс-Валли и лесах Тситсикамма

А в жанре ужасов теперь всё отчётливее прослеживается тенденция отхода от человеческой точки зрения. В двух самых оригинальных хоррорах 2021 года, африканской «Гайе» Джако Боувера и исландском «Агнце» Вальдимара Йоханнссона, наследующих авторским хоррорам Роберта Эггерса, этот сдвиг происходит по-разному.

В «Гайе» — неровном, но авантюрном дебюте, повенчавшем красоты тропических лесов с высококачественной цифровой съёмкой, — древние хтонические грибы поглощают сначала разум, а потом и тело главной героини. В основе мутаций людей и грибов в фильме лежит реальный феномен «муравья-зомби»: грибок из рода Ophiocordyceps захватывает мозг муравья, заставляет его сцепиться с растением и прорастает из головы насекомого, чтобы распространить свои споры. Фантастические существа, напоминающие кликеров (люди, инфицированные грибком, на последней стадии поражения) из игры The Last of Us, — гибриды природы и спецэффектов — стали главной удачей «Гайи». Потенциал фантастического в дикой африканской природе раскрыт средствами высоких технологий, а человек оказался лишь временным посредником в этом гармоничном и, может быть, вечном союзе.

Читайте также

Царство грибов: природные суперкомпьютеры, хитрые паразиты и создатели зомби

Зоя Чернова

07.12.2024

2449

В спорах рождается истина!

Драматический фильм ужасов «Агнец» (Dýrið, 2021) Йоханнссона был отправлен от Исландии на «Оскар»

В «Агнце», тоже дебюте, но чистом и скромном, главной героиней становится и вовсе молчаливая человекоподобная овечка, появившаяся в овчарне под Рождество и принёсшая радость и беды семье исландских фермеров. Это существо, живущее меж двух миров, обретает свой взгляд, пока длится фильм. Человек же, издревле старавшийся выжить в суровых нордических ландшафтах, смирен и стоек, и всё же даже он не проходит испытаний. Безоглядная любовь ведёт к гордыне перед природой, к попыткам присвоить и покорить её чудеса. И тогда за овцедевочкой Адой спускается с заснеженных гор её настоящий рогатый папа, неся людям потери и боль.

С развитием технологий дикая природа неохотно восстаёт против человека. Ей куда сподручнее поглотить его, чем воевать. И камера всё чаще ищет иной взгляд, отказываясь от антропоцентризма киномира. Вина и беспокойство перед хаосом уступают место смирению. Человек замирает или уходит. Камера снимает. Жук домик между листьев приоткрыл.

Читайте также

Климат будущего и климатическое оружие

Антон Первушин

11.12.2016

59081

Как победить глобальное потепление, как управлять погодой, и возможны ли климатические войны.

Читайте также

Грезы и кошмары человечества. Утопия и антиутопия

Борис Невский

29.03.2018

80836

Что ждет нас в будущем? По какому пути пойдет человечество? Возможно, люди, наконец, научатся на ошибках прошлых поколений и построят совершенное общество. Или изберут пагубный путь, сделав жизнь отдельного человека абсолютно невыносимой. Фантасты не раз пробовали найти ответы...

Если вы нашли опечатку, пожалуйста, выделите фрагмент текста и нажмите Ctrl+Enter.

Ангелина Лисицина