Французское фэнтези появляется у нас, мягко говоря, нечасто. Исторический эпик, основанный на легендах древних кельтов континентальной Европы, — ещё реже. Жан-Филипп Жаворски написал роман в духе сказания — реальность и миф здесь переплетаются и звучат буднично, а чаще всего страшно. Боги и чудовища — такая же часть жизни Белловеза, как войны и пиры. Они появляются, исчезают и влияют на людей примерно так же, как и смена времён года.Жаворски вообще много сил вкладывает в создание сеттинга, так что жестокая, кровавая жизнь кельтов, их уклад и своеобразные привычки вроде консервации голов любимых врагов — надо же с кем-то вести неспешные беседы и чем-то хвастаться перед другими воинами? — к середине книги уже кажутся нормой. Мирная жизнь всегда хрупка, и с её границ никогда не исчезает тень войны. Вся культура кельтов вращается вокруг смерти и боя. Или таковой её видит Белловез, через которого ведётся повествование.Отчасти эффекта погружения в легенду Жаворски добивается за счёт смешения времён. Роман начинается с того, что старый уже Белловез рассказывает историю своей жизни ионийскому торговцу. Но это только первая временная линия — повествование путается, перескакивает от детства к отрочеству. Оно усложняется периодом, когда одурманенный после ранения Белловез находился на грани между миром живых и миром мёртвых — там появлялись люди из разных отрезков его жизни, так что зачастую очень сложно понять, что реально, а что следствие лихорадки героя. За счёт всего этого магия в романе приобретает оттенок язычества: кажется, боги совсем рядом, хоть руку протяни, герои не сомневаются в их реальности. В отличие от читателя. Каким образом Жаворскому при такой неопределённости повествования удаётся сохранять ясность и увлекательность — только небесам и ведомо.

Когда я был ребёнком, мне случалось проделывать один незатейливый трюк. Я подцеплял муравья кончиком палочки и пускал его по ней вверх. Как только букашка достигала края, я переворачивал веточку. Муравей снова пускался по ней вверх, и я снова отправлял его в исходную точку. Эта нелепая игра продолжалась столь же долго, сколь длился мой каприз... И лишь на закате лет я постиг её смысл: я и есть тот муравей, а мир — моя палочка.

 

Автор увлечён историей древней Европы, и это ощущается. Множество деталей, обычаи, уклад и организация общества создают в «Неумершем» богатый, обширный и красочный мир. Здесь десятки племён, каждое со своими интересами и героями, заключают союзы или, наоборот, сходятся в кровавых боях, складывают сказания и байки, чтобы было чем бахвалиться на шумных пирах. Особый упор делается на воинские традиции — ведь Белловез большой поклонник войны. И хотя первый роман, по сути, лишь своего рода пролог к основному действу, сражений здесь достаточно. Как и интриг, опутывающих, кажется, всех персонажей книги и раскрывающихся самым неожиданным образом.Помимо прочего, автор (и, что для нас даже важней, переводчица) прекрасно владеет языком. История просто красиво написана: стили меняются от возвышенно-эпического, где Белловез похваляется могуществом и воинскими подвигами, до печального, элегического в описании детства, от нервного в рассказах о столкновениях с гигантским чудовищем до забавного и энергичного в байках о поединках между приятелями-воинами.Итог: любителям книг вроде «Сказаний Меекханского пограничья» крайне рекомендуется. Роман некоторое время раскачивается, к манере автора приходится привыкать, но, когда в него вчитываешься, оторваться уже невозможно.