Джесс Буллингтон «Печальная история братьев Гроссбарт»

Дебютный роман Джесса Буллингтона наделал немало шуму. Критики хвалили книгу за бодрый экшен, чёрный юмор и изощрённое «монстротворчество» — но при этом не могли не отметить жестокие и тошнотворные сцены, которыми изобилует роман, а также, мягко говоря, сомнительных с точки зрения морали главных героев. Мало того, что действие романа происходит в полуфантастической, но совершенно не идеализированной Европе XIV века — с чумой, Столетней войной и дикими суевериями, — так ещё и в центре повествования оказывается парочка отъявленных мерзавцев, циничных убийц и грабителей, на которых клейма негде ставить. Выпустив свой роман на волне популярности «тёмного фэнтези», Буллингтон умудрился по степени «чернухи» перещеголять многих мэтров жанра. А всего-то и стоило поместить действие во вполне исторические декорации с одним-единственным допущением: суеверия и страшные сказки здесь не менее реальны, чем чума.С первых страниц автор затевает с читателем игру: он предлагает нам поверить в то, что его роман основан на реальных средневековых рукописях, сохранивших предания о приключениях братьев Гроссбартов. Себе автор отводит скромную роль компилятора, якобы нанизавшего разрозненные легенды на единую сюжетную нить. Заодно в предисловии он предупреждает читателей о том, что порог «толерантности к жестокости» у тогдашних сочинителей и слушателей этих историй был куда ниже, потому что жизнь порой превосходила самые извращённые фантазии. Да и к смерти в те времена относились проще — просто потому, что видели её чаще.Мир, окружающий подонков Гроссбартов, словно отражён в кривом зеркале, и сами главные герои отлично в него вписываются. Они начинают свой путь по страницам романа с жестокого убийства целой семьи из мести — и сами позднее едва не становятся жертвами предательства. Они вступают в бой с чудовищем и побеждают его — но приобретают могущественных сверхъестественных врагов. Следить за их приключениями необычайно увлекательно, что бы вы ни думали об их моральных ценностях. К тому же диалоги Гегеля и Манфрида словно написаны Квентином Тарантино, да и сами они похожи на философствующих бандитов из современного криминального кино. Правда, вместо философии у них богословие: Гроссбарты создают собственную ересь, поклоняясь Деве Марии и при этом считая её божественного сына «слюнтяем». И ещё они вполне искренне считают, что не грешат и что каяться им не в чем. Логично, что их постоянным спутником становится полоумный монах-расстрига, считающий еретиками современных ему папу и кардиналов.

Грубоватый чёрный юмор, отлично вписывающийся в общую атмосферу романа, сочетается с совершенно невообразимыми подробностями жестоких сцен (впрочем, нас предупреждали). «Счётчик трупов» в книге крутится с бешеной скоростью. Каждая потасовка Гроссбартов с очередными противниками описана во всех деталях, с отсечёнными конечностями и раскроенными черепами. На описания вымершего от чумы города автор тоже красок не жалеет, а трупы убитых у него остаются непогребёнными куда дольше, чем позволяют правила приличия и желудки читателей. Впрочем, самая чудовищная во всех смыслах слова сцена связана не с Гроссбартами, а их противницей-ведьмой, которая рождает монструозных близнецов, чтобы те поквитались с Гегелем и Манфридом. Зло, которое творят люди, соперничает с ужасами, принесёнными из потустороннего мира: непонятно, что страшнее — чума или адские демоны, войны или песни жестоких сирен.Долгое путешествие в вожделенный «Гипет», через всю Германию, Венецию и греческие острова, совершенно не меняет героев — они лишь всё больше преисполняются уверенности в том, что избраны Девой Марией и что в финале пути наконец разбогатеют. Но один из ключей к роману — его название: неслучайно история братьев Гроссбартов «печальная». Путь грешников, не считающих себя таковыми, отлично вписывается в средневековый жанр «моралите», в финале которого преступников должно ждать справедливое воздаяние Небес. Если рассматривать роман в этом ключе, то его последняя страница, по поводу которой недоумевали многие западные рецензенты, выглядит вполне логичной.