Домашний змей и дух покойника. Отрывок из книги «Румынские мифы» Наталии Осояну

Книга Наталии Осояну о румынских мифах и самых неожиданных их пересечениях со славянской и европейской мифологией. Истории фольклорных, сказочных персонажей: чертей, вампиров, морских дев и прочих — от Бабы-Яги (Мумы Пэдурий) до Дракулы.Румыны веками жили на перекрестке культур, и в их взаимном влиянии сформировалась причудливая картина румынской мифологии. Многое в ней кажется знакомым, а многое — непривычным. В ней есть свои драконы — балауры, колдуны — соломонары и жар-птицы — маястры. В ней Бог и дьявол создавали землю сообща. А за маской знаменитого графа Дракулы скрывается переплетение нескольких фольклорных мотивов, одинаково далеких от образа аристократического кровопийцы.Писательница и переводчик Наталия Осояну берет на себя задачу показать эту замысловатую красоту и самобытность, открыв читателю дверь в неизведанный мир.

От автора

Благодаря роману известного американского писателя Нила Геймана «Американские боги» идея о том, что сверхъестественные существа способны путешествовать в другие края вместе с теми, кто в них верит, приобрела широкую известность и вряд ли сможет кого-то застать врасплох.Румынская мифология — пример «Американских богов» в реальной истории, поскольку территория современной Румынии издавна находилась на перекрестке культур и на ней сменилось как минимум три мифологические эпохи: фракийская, римская и христианская. Взаимовлияние религиозных культов (так называемый религиозный синкретизм) в итоге привело к формированию пантеона, состоящего из вроде бы христианских святых во главе с христианским же Богом, но стоит копнуть чуть глубже, и выясняются удивительные вещи: взять хотя бы тот факт, что мир и человечество, если верить румынским преданиям, создавали сразу два демиурга — светлый и темный, тот самый враг рода человеческого, или дьявол.Если учесть, что на всем протяжении своей истории культура народа, который ныне именуется румынским, испытывала еще и влияние соседних культур, в том числе славянской, картина становится еще более сложной и красивой. Показать эту замысловатую красоту и самобытность — главная задача книги, которую вы держите в руках, ведь мало просто открыть дверь в доселе неизведанный мир, надо еще заманить читателя и удержать его.

Духи-прислужники и духи-охранители:
шарпеле касей, спиридуш, стафия

Домашний змей

Если в летний день войти в дом с глинобитными стенами и в полной тишине прислушаться, не раздастся ли какой-нибудь необычный звук, можно услышать еле уловимое тиканье, как будто кто-то забыл в комнате карманные часы. По преданию, это тикает сверхъестественное существо, у которого много названий: шарпеле касей — домашний змей, домашняя штима, домашние часы (речь, конечно, не про механизм) и часы смерти.Домашний змей выглядит как обычный змей, только белого цвета, поскольку обитает он в тех местах, куда не проникает солнечный свет, — в основном в пустотах внутри стен. Он добрый, не кусается, и его смерть приносит дому несчастье. В Трансильвании говорят, что удача отдельно взятого дома целиком и полностью зависит от его змея и убить его было бы преступлением.У каждого дома есть свой змей, но кое-где верят, что особый змей имеется у каждого жильца и вместе с жильцом это существо умирает. А главный змей живет до тех пор, пока не снесут сам дом. Если случается так, что змей покидает дом, значит, скоро там многие умрут и строение останется пустым. Взрослые его, как правило, не замечают, а вот детям он показывается охотно и даже развлекает малышей время от времени.В уезде Дорохой верят, что если домашние часы тикают под полом или где-то между окнами, то это ничего не предвещает, а вот если тиканье раздается вблизи двери, то кому-то суждено вскоре покинуть дом (умереть).Тудор Памфиле отмечает, что в Буковине кое-где верят, будто у каждого человека есть штима, дух-покровитель, который принимает облик жабы. И если кто-то убьет эту жабу, то и человеку придет конец.Домашний змей — по сути, домовой, и у западных славян такой облик домашнего божества отнюдь не редкость. Например, у чехов есть had hospodáříček, змей-хранитель дома. Литовцы и вовсе считали ужей священными, говорили, что «при виде мертвого ужа и солнце плачет». Практически везде верят, что если обращаться с домовым уважительно, то он принесет удачу или по меньшей мере не будет вредить; ну а если поступить наоборот — пеняйте на себя. Загадочная особенность румынского шарпеле касей вовсе не в том, что он пресмыкающееся, а в том, что он тикает, перенимая функции кукушки, отсчитывающей оставшееся время жизни.Трудно сказать с уверенностью, откуда «приполз» в традиционный румынский дом шарпеле касей, но отметим, что в Древнем Риме дух-покровитель некоего места — genius loci — имел как раз змеиный облик.

Спиридуш

Спиридуш или спиритуш — сверхъестественное существо (кое-где его прямо называют нечистым или чертом), которое способно как являться во плоти, так и вселяться в какое-нибудь другое создание. Спиридуш приносит удачу хозяину того дома, в котором обитает. В уезде Арджещ верят, что с его помощью можно даже изменить предначертанное урситоаре.Появляется спиридуш из брошенного курицей яйца, которое надо, по одной из версий, сорок дней носить под мышкой. Цыпленка, который появится на свет, помещают в новую красную миску, засыпанную луковой шелухой. Когда хозяин спиридуша умирает, существо продают за символическую сумму. В Буковине предлагают еще один способ получения такого сверхъестественного помощника: желающий его обрести должен девять дней до Пасхи носить под мышкой первое яйцо, которое снесет черная курица, а когда во время воскресной литургии провозгласят «Христос воскресе!», тихонько прибавить: «И мой тоже воскрес!» Из яйца вылупится спиридуш, который обеспечит хозяину богатство при жизни, а после смерти… вы же догадались, что случится с его душой?Есть и те, кто считает, что необходимо девять месяцев носить под мышкой яйцо, чтобы из него вылупился нечистый, который будет служить заклинателю всю жизнь. По преданию, это существо опасно, лишь когда ему не поручают никакую работу.В Буковине еще верят, что брошенное курицей очень маленькое яйцо может быть тем, которое она снесла после того, как ее топтал сам дьявол. Такое яйцо надо аккуратно обложить угольками и подождать, пока из него вылупится чертик со змеиной мордой.Рассказывают, в буковинском селе Добрэноць жила-была одна бедная вдова с шестью детьми. Взяла она брошенное яйцо и девять дней и ночей грела его под мышкой: не мылась, не молилась, про Господа даже не вспоминала. На девятый день вылупился цыпленок и спросил:— Хозяйка, что тебе притащить?Она и сказала: денег.Он всю ночь таскал ей монеты, пока она не сказала, дескать, хватит. На следующее утро она поехала с ним в соседнее село и там обменяла на обычную курицу. Так вдова избавилась от спиридуша и осталась при деньгах.Но жила неподалеку еще одна несчастная женщина, у которой тоже было много детей, и она принялась упрашивать односельчанку, чтобы та посвятила ее в тайну своего внезапного обогащения. Плакала она, умоляла, и в конце концов первая женщина объяснила все про брошенное яйцо, про то, что нельзя ни мыться, ни молиться, ни вспоминать про Господа и что цыпленок исполнит любое желание. Проносила вторая вдова яйцо восемь дней, да и лопнуло ее терпение: видать, подумала она, кума все соврала! Это ж надо было такое придумать! Да и бросила яйцо в мусорную кучу.Наутро еще одна женщина шла мимо кучи и услышала, что там пищит цыпленок.— Бедняжка! — сказала она. — Видать, отстал от квочки, промок и замерз. Возьму-ка я его домой.В полночь в комнате раздался голос:— Хозяйка, хозяйка, что тебе притащить?Женщина промолчала, зная, что дома никого нет. Цыпленок спросил еще и еще раз, и тогда хозяйка в сердцах ответила:— Говна притащи!И заснула опять. Утром оказалось, что комната вся в нечистотах, так что даже выйти из дома удалось с большим трудом. Еле выбравшись, хозяйка побежала к попу, и тот спросил — может, собака или кошка пробрались внутрь, нагадили? Женщина вспомнила про цыпленка, и поп сказал:— Ох, неладно что-то с твоим цыпленком…Собрали хворост колючий, посадили цыпленка под него, подожгли. Все село стояло кругом с топорами и цепами и ждало, что выскочит из огня — да хоть муха, — чтобы его прикончить. Но ничего не выскочило. Когда пламя утихло, остался только пепел, который высыпали в такую глубокую яму, что до дна и самой длинной палкой не достать.— Это был не цыпленок, — заявил тогда поп. — Это был сам черт.Есть, однако, и такое поверье: спиридуш не существо, а монета, которая обладает свойством притягивать к себе другие, настоящие деньги. Или не отпускать их от хозяина. Если взять денежку у того, кто владеет спиридушем, когда доберешься до дома, окажется, что в карманах пусто. Хозяин спиридуша, конечно, потом поплатится за все, но простым смертным-то как быть? В Буковине такая монета-спиридуш называется «анклуз», и там говорят, что чеканят такие монеты демоны, появившиеся на свет из брошенных яиц.Или же делают анклуз следующим образом: колдунья собирает воду из девяти колодцев, потом кладет в нее обычную, чистую монету, читает заговор и в конце концов говорит, что вместе с этой монетой отдает такому-то и нечистого, чтобы тот ему служил до конца дней. Хозяин монеты должен положить ее под пятку и девять дней не мыться, не кланяться и ни с кем не разговаривать. Анклуз, вопреки тому, что говорят про монеты-спиридуши в других частях Румынии, не приманивает деньги: он просто возвращается в родной карман, будучи потраченным. Впрочем, и здесь не обойтись без уточнений: кое-кто верит, что анклуз все же притягивает другие монеты, если они сделаны из того же металла, что и он сам. Говорят, один торговец в Сирете наменял денег и все сложил в один узелок, а как развязал его, то выяснилось, что бумажные и медные на месте, а серебро исчезло, хоть никто к нему не прикасался. Видать, не повезло торговцу — попалась ему зачарованная монета, к хозяину вернулась, да и увела за собой те серебряные денежки, что рядом лежали.Этимологически слово «спиридуш» обычно связывают с латинским spiritus («душа, дух»), хотя в контексте монет можно вспомнить о том, что был когда-то один фракийский царь, который чеканил собственные монеты, — и звали этого царя Спарадок. Впрочем, народная этимология не объясняет, каким образом в монеты вселились черти.

Стафия

Стафия — так в Румынии называют дух покойника, который остается прикованным к тому месту, где расстался с жизнью, и превращается в некотором смысле в его хранителя или — если речь идет про водоем — в штиму. Очень важен тот факт, что душа может расстаться с телом при разных обстоятельствах, соответственно, итогом будут разные стафии. Особое место среди них занимают призраки тех людей, которых целенаправленно принесли в жертву.Самая знаменитая румынская история в этом контексте — легенда о мастере Маноле, который вместе с другими каменщиками никак не мог возвести на берегу реки Арджеш стены будущего одноименного  монастыря: все построенное днем разваливалось ночью. Так продолжалось до той поры, пока ему не приснился вещий сон: мастерам надлежало замуровать в стену ту жену, сестру, подругу, дочь, которая первой придет утром с завтраком. Конечно, первой пришла молодая и беременная жена самого Маноле. Он не сумел воспротивиться пророчеству, да и сам ненадолго пережил жену: мастера былых времен, соорудившие нечто уникальное, редко жили долго и счастливо, а то вдруг им пришло бы в голову повторить чудесный храм, но уже под эгидой другого владыки? Подробнее этот миф описанво второй главе.Так или иначе, живая душа, плоть и кровь в основании какого-нибудь грандиозного строительства — популярное суеверие, уходящее корнями в подлинные, а не символические жертвоприношения вроде современного разбивания бутылки о борт нового корабля. Бывает, в фундаменте нового дома заживо закапывали петуха, но случалось и по-другому. Обычай никак нельзя назвать специфически румынским. Помимо истории с монастырем Арджеш можно упомянуть про крепость Дева, которую строил венгр Кемювеш Келемен, потерявший в итоге жену и сына, и про албанскую крепость Розафа, где три брата пожертвовали сестрой; и это лишь два примера из множества. Поэт Василе Александри, автор поэтической версии легенды о мастере Маноле, рассказывает про еще один древний обычай: воровство тени. По его словам, каменщик украдкой измеряет чью-то тень с помощью тростинки или веревки, а потом бросает ее в фундамент. Через сорок дней тот человек, чью тень измерили и забрали, умирает, а его душа превращается в стафию — незримого хранителя и защитника здания. При этом тень могут похоронить в фундаменте и случайно, с аналогичными последствиями.Тудор Памфиле уточняет, что схожий обычай есть у македонцев: в фундаменте нового дома нужно оставить чей-то отпечаток стопы. И да, этот человек тоже через сорок дней умрет, чтобы превратиться в духа-хранителя, без которого ни одно строение не продержится долго.Любопытный момент: первый кандидат на то, чтобы стать жертвой во имя еще не возведенных стен, — мужчина по имени Опря или Стан или женщина по имени Стана. Имя Опря созвучно с глаголом a opri, то есть «остановить», а Стан/Стана — имена славянского происхождения, имеющие тот же смысл. Считается, что призраки таких людей будут особенно эффективны в том, чтобы не подпускать нечистую силу к жителям дома или прихожанам храма.Итак, стафия (а также умбра или фантазма) — привидение, обреченное бродить вокруг строения и защищать его от других духов, жаждущих его уничтожить или причинить вред обитателям. Сами по себе стафии не опасны, они просто пугают неподготовленного человека. А как быть с призраками людей, которые были убиты, а не принесены в жертву? Их называют по-разному: ведений, арэтэрь, нэлучь и т.д. Вот они-то могут навредить, потому что от живого человека у них лишь облик, а внутри — дьявольская сила и дьявольская же воля.Если маястра и пажура при всех своих волшебных качествах с точки зрения облика выглядят обычно как птицы, то со згрипцором и его женской версией згрипцороайкой все обстоит намного сложнее. «Румыно-русский словарь» подсказывает варианты «орел» (в том числе двуглавый), «хищник» и «гриф» (с пометкой «в сказках»). Згрипцороайка — «самка орла», «ведьма», «злюка» и «мегера». Ни один из этих вариантов ничего не объясняет и сказочной истине не соответствует. Путаница усугубляется тем фактом, что иногда слова «згрипцор» и «пажура» оказываются взаимозаменяемыми.Ромулус Вулкэнеску собрал разные варианты згрипцоров, опираясь на их сохранившиеся изображения на предметах домашнего обихода и фресках: тело у этого существа может быть змеиным, четвероногим, птичьим; голова — иногда птичьей (причем похожей как на голову ястреба, так и на голову какой-нибудь домашней птицы), а иногда человечьей; у него заостренные уши, перья, длинный хвост, который оканчивается змеиной головой, внушительные когти хищника… Одним словом, згрипцор — это химера, у которой нет стандартного, общепризнанного облика. Как пишет Вулкэнеску, внешний вид згрипцора — «инфернальный, абсурдный, странный», он плод буйного воображения, [su_tooltip style="light" position="north" shadow="yes" rounded="yes" size="4" content="Niculiță-Voronca E. Datinele și credințele poporului român. Vol. I. Iași: Polirom, 1998. P. 373–374." class="note1"]которое не страшится несообразностей и сочетания несочетаемого.