Бродяги и нищие в Средние века

— Что такое дьяволов бедняк? Ты сатанист?
— Если бы! Нет, это английское выражение. Есть два вида бедняков — Божьи и дьяволовы. Божьим беднякам — вдовам, сиротам и бежавшим из плена смазливым белым невольницам — можно и нужно помогать. Чёртовым беднякам помогать бесполезно — только деньгам перевод. Разницу между этими двумя категориями признают все цивилизованные страны.
Нил Стивенсон «Ртуть»

Паломники

Что это за песня из-за поворота дороги? Посторонитесь, пропустите уважаемых людей, они идут к святым местам. Обратите внимание на предводителя — он отгоняет слепней пальмовой ветвью. Это самый уважаемый человек: он уже поклонился Гробу Господню.

В Иерусалим паломники начали путешествовать в IV веке нашей эры, несмотря на все опасности пути. Пираты, постоянные стычки племён на полуострове Синай, риск быть ограбленным или попасть в рабство не останавливали желающих припасть к истокам христианства. Вереницы таких странников были обыденным явлением и, возможно, удобным прикрытием. Сэр Вальтер Скотт облачил доблестного рыцаря Айвенго, которому нужно было сохранить анонимность, именно в плащ пилигрима.Современному человеку сложно понять, что заставляло людей из самых разных социальных слоёв оставлять дом и срываться в путь ради эфемерной цели. Это могло быть стремление что-то вымолить или замолить грех. Желательно прямо возле сосуда с подлинными мощами — для большего эффекта. Удача в сложном деле, выздоровление вопреки усилиям врачей, победа в бою — любое событие имело своего святого покровителя, которого следовало отблагодарить. Поэтому обители, в которых хранились знаменитые, а тем более чудотворные реликвии, получали неиссякаемый поток посетителей с дарами. К чести некоторых настоятелей, нужно признать, что на доходы от паломничества они содержали бедняков-мирян в неурожайные годы.

Разумеется, вдоль основных направлений паломничества очень быстро появились постоялые дворы, предлагавшие помимо обычной пищи вполне богоугодную и постную, а также лечебницы и монастыри. Морские путешествия были куда тяжелее: жадные генуэзцы и венецианцы, которые быстро прибрали к рукам популярный маршрут, перевозили пилигримов по 60-100 человек, зачастую без пищи и воды.Со временем появились профессиональные пилигримы, которые предлагали всем желающим походить по святым местам за скромную плату. Эти люди пользовались всеми льготами паломников, при этом активно попрошайничали, рассказывали байки и торговали «подлинными» реликвиями. Баудолино, герой одноимённого романа Умберто Эко, накупил у такого коммерсанта чудотворных мощей родом из придорожной канавы. Чтобы приструнить эту публику, Карл VI Безумный ввёл во Франции запрет на паломничества без особой грамоты с королевской печатью. Нелегалов приравнивали к обычным бродягам и сажали в тюрьму.

Странствующие монахи были людьми совершенно иного сорта. Первыми стали ирландцы, бежавшие из разорённых викингами обителей. Появление этих высокообразованных людей, многие из которых везли с собой спасённые от варваров древние книги и свитки, дало импульс к развитию всей европейской культуре. Монахи основывали новые обители на территории современных Германии, Австрии, Чехии, Люксембурга, Италии и Шотландии, укрепляли авторитет церкви и занимались миссионерством. За четыреста лет многие монастыри превратились в богатые и процветающие хозяйства, по количеству земель и крестьян соперничающие с владениями знатных сеньоров.Не всем священникам было по нраву такое стремление к стяжательству, поэтому с XI века начали появляться многочисленные аскетические и нищенствующие монашеские ордена. Их члены изначально призывали к очищению церкви от всего мирского и вели, как францисканцы, миссионерскую деятельность в Северной Африке, среди монголов и даже в Китае. Однако очень быстро вчерашние «нестяжатели» и аскеты превращались в тунеядцев, которые вымогали подаяние, торговали отпущением грехов, а порой и вовсе примыкали к разбойничьим шайкам.

В отличие от ищущих хлеба духовного, бродячие торговцы и купцы старались исключительно ради своего кошелька. До конца VI века торговлей занимались преимущественно евреи. Их маршруты пролегали от юга Италии до Китая, от Прибалтики до Египта; в каждом важном для дела городе жили их соплеменники, знавшие местный рынок и его игроков. Купцы-иудеи говорили на множестве языков, разбирались в курсах монет и сотнях видов товара. Сдавать позиции евреи стали только к началу VII века, когда их начали теснить скандинавы, фризийцы и ломбардцы.Помимо купеческих обозов, по европейским дорогам странствовало множество коробейников. На ярмарку ещё нужно было доехать, а они приносили товар прямо на порог. Коробейники часто обменивали одни вещи на другие, потому что деньги у крестьян водились далеко не всегда. Торговцы снабжали селян утварью, одеждой и тканями, пусть и не всегда новыми и целыми. К тому же коробейники приносили с собой новости, слухи, истории и песни, что для деревенских жителей с их бедной на события жизнью было особенно ценно.

Нельзя обойти вниманием таких ярких личностей, как странствующие лекари. Подчас эти люди совмещали фармацию с алхимией, астрологией и философскими изысканиями. Орландо, герой фильма «Сказка странствий», вывел лекарство от всех болезней, открыл способ добывать золото из не предназначенных для того субстанций и даже осуществил первый опыт воздухоплавания. Однако его коллеги, если верить летописям, не брезговали откровенным шарлатанством.

Под видом чудодейственных предметов продавались камни, кусочки старого дерева, кости, зубы и ветхие тряпки, а эскулапы-любители отличались завидным разнообразием волшебных снадобий. Самым безобидным была подсоленная или подслащённая вода, а в состав более «действенных» декоктов могло входить что угодно, вплоть до извести и кошачьего помёта. По этой причине самодеятельные фармацевты старались не задерживаться на одном месте.К тому же врачебные гильдии, всё более могущественные, богатые и элитарные век от века, притесняли вольных зельеваров: в ход шли и бюрократические препоны, и очернение, и даже уголовное преследование. Хронисты обличали бродячих торговцев лекарствами: дескать, существа они безнравственные, наживаются на страданиях ближнего и сидят по самым отвратительным притонам.

Почему же лекари в таком случае не разорялись? Официальная медицина редко могла предложить достойную альтернативу их снадобьям. Порой лицензированный эскулап сводил в могилу куда больше пациентов, ведь те не смели перечить светилу науки и принимали всё назначенное, вплоть до толчёных тараканов. А для бедняков, не способных оплатить визит доктора, услуги бродячих лекарей и цирюльников и вовсе оставались единственной доступной медицинской помощью.

Менестрели, циркачи и ваганты

Зато странствующим менестрелям, особенно именитым, долгое время жилось вольготно, хотя авторов сатирических памфлетов власти преследовали, потому что те зачастую прямо подстрекали народ к восстанию. Во времена, когда книги были редки, а театра как такового не существовало, единственным развлечением оставались выступления поэтов-песенников и бродячих артистов.Помимо пения, бродячие музыканты играли на вьелях, маленьких арфах, волынках, тамбуринах, лютнях и лирах. Менестрели, которые несли в массы идею куртуазной любви и культ Прекрасной Дамы, были желанными гостями на пирах, а их коллеги со скабрёзными виршами собирали полные таверны менее притязательной публики. Если помните, Лютик из книг про ведьмака с успехом сочетал и то, и другое.

Совсем уж нетребовательное простонародье развлекали бродячие шуты и жонглёры. Чаще всего они работали на ярмарках — ставили короткие бытовые и сатирические сценки, показывали акробатические трюки, устраивали кукольные балаганчики. Женщины демонстрировали откровенный и зажигательный «танец Саломеи», что порой делало пожертвования весьма щедрыми. Публика обожала выступления бродячих артистов — даже шекспировский Гамлет с радостью принял такую труппу в Эльсиноре, где актёры сыграли по его просьбе классическую пьесу с намёком.Моралисты не одобряли деятелей средневекового масскульта, но до преследования дело доходило редко. Власть имущие гораздо терпимее относились даже к откровенной крамоле, если она преподносилась в виде кукольного представления. Но не всегда: известен ряд случаев, когда на одном костре сжигали и кукол, и кукловодов.

Особняком среди кочевой богемы стояли ваганты. Их порой называют бродячими клириками, но это не совсем верно. Это скорее бродячие студенты и преподаватели, подрабатывавшие по дороге поэтами и чтецами.Изначально понятие clerici vagantes означало рукоположённых духовных особ, не имеющих собственного прихода. Учебные заведения раннего Средневековья устраивались при монастырях и храмах, а основным предметом было богословие, так что профессора и студенты имели духовное звание, даже если не вели богослужений. По этой причине поэзия вагантов, прославившая их в веках, использует размер и строфику церковных песнопений, хотя содержание у неё более чем мирское. Ваганты сочиняли вирши об обжорстве, попойках, весёлых девицах и пороках церковников и перемещались из университета в университет, дебоширя по дороге.В Париже ваганты изучали свободные искусства, в Орлеане — классические науки, в Салерно — медицину, а в Толедо — искусство магии и алхимию. Зачем? Ради удовольствия. Приносить пользу обществу было против самой сути их братства. В итоге в 1231 году церковные власти выпустили указ, по которому пойманный вагант лишался тонзуры — символа принадлежности к духовному сословию, — а любой священник, оказавший ему помощь, должен был уплатить крупный штраф. Очень скоро буйное братство перестало существовать, оставив в память о себе только богатое поэтическое наследие.

Не все бродяги были нищими. Например, мелкие ремесленники вроде точильщиков вынуждены были кочевать, чтобы заработать на жизнь. Свободные подёнщики ненадолго нанимались на определённые работы, или, если уж очень сильно повезёт, на сезон. Чем дальше, тем сильнее была конкуренция между ними.Беглые крестьяне порой выдавали себя за таких работников, но они сильно рисковали, — ведь сколько бы лет крестьяне ни провели вдали от дома, они так и оставались законной собственностью господина. Хотя по обычаю проживший в вольном городе год и один день утрачивал связь с конкретным поместьем, на деле не все сеньоры были с этим согласны. Поэтому гораздо больше бывших крепостных сразу подавалось в разбойники. В самом деле, если поселиться в лесу недалеко от земель лорда, то можно даже навещать родных и делиться с ними награбленным.В леса уходили и те, кто скрывался от правосудия. Если человека ожидало повешенье за кражу, то дожидаться суда было не в его интересах. Бунтовщиков и мятежников, особенно имеющих боевой опыт, в шайках принимали с распростёртыми объятиями. Доходило до того, что впавшие в немилость дворяне примыкали к разбойникам и возглавляли их отряды.

Позднее Средневековье породило уникальное явление — раубриттеров, рыцарей-разбойников. Эти люди просто грабили тех, кто проезжал мимо их замков, будь то паломники или купцы. Иногда владельцы нескольких замков объединялись в отряды и устраивали вылазки, не дожидаясь, когда жертвы окажутся по соседству. Орудовали такие рыцари-разбойники преимущественно в гористых местностях, где имелась одна-единственная удобная дорога, а подвести армию к замку было трудно. Поэтому их преступления могли продолжаться десятилетиями.Ни о каком благородстве или поединках один на один не могло быть и речи. Раубриттеры часто были неотёсанными и жестокими людьми; они не только грабили путников, но и увечили и убивали забавы ради. А в гуситской трилогии Сапковского банда таких разбойников ещё и оказалась предателями.

Прокажённые и безумцы

Эпидемии и антисанитарию можно назвать одной из визитных карточек Средних веков. Первые приюты для прокажённых стали насущной потребностью ещё в середине VI века. В начале XIII века по инициативе Папы Иннокентия III начали строиться больницы и новые лепрозории вдобавок к уже имеющимся.Проказа считалась не столько медицинским случаем, сколько божьей карой за особо тяжкие грехи, каковые при желании можно было найти у любого заболевшего. Этот факт, вкупе с отвратительными симптомами и увечьями, делал заражённых изгоями. Случалось, что прокажённых обвиняли в отравлении колодцев, похищении младенцев и других преступлениях и уничтожали приюты вместе с обитателями.Группки в глухих балахонах с прорезями для глаз, предупреждавшие о своём появлении звоном колокольчиков или трещотками, были привычной частью городской толпы. Прокажённые жили подаянием, потому что каждый из них лишался всего имущества, семьи и места в обществе. Им было запрещено появляться в церквях, булочных, поварнях, у колодцев и источников.Стоит отметить, что диагноз «проказа» применялся не только к больным собственно лепрой, но и к обладателям других кожных заболеваний с похожими симптомами. А стоило такому бедняге попасть в лепрозорий и пожить рядом с настоящими больными, как этот недостаток быстро исправлялся. Число прокажённых снизилось только к XVI веку, зато неожиданно быстро. По одной из версий историков, причиной стала пандемия чумы, разом выкосившая людей с иммунитетом, слабым к бактериальным инфекциям.

На лондонских же улицах, помимо прокажённых, можно было встретить и пациентов из госпиталя Святой Марии Вифлиемской, более известного как Бедлам. Тихих сумасшедших в светлое время суток отпускали просить подаяние. В отличие от изуродованных лепрой, скудно одетые и не помнящие себя душевнобольные вызывали сострадание. Безумцам подавали так хорошо, что вскоре множество городских нищих принялись их копировать.Томы и Мод О’Бедлам, как прозвали этих несчастных, украшали городские улицы вплоть до XVII века, когда администрация госпиталя провела реформу: горожане за небольшую плату могли прийти и посмотреть на потерявших человеческий облик собратьев. Вместо того, чтобы ежедневно встречать их на улицах помимо своего желания.

Попрошайки

В Древнем мире с его рабовладельческим строем нищенство не было так распространено, как в Средние века. Человек в отчаянном положении мог продаться в рабство и получить кусок хлеба. А бродяг и вовсе можно было захватывать независимо от их желания. Сеньоры же не были обязаны кормить своих крестьян.Бедность и даже нищета в Средние века стали массовым и обыденным явлением. С 907 по 1040 год в европейских хрониках упоминаются 28 голодных лет. Три неурожайных года подряд опустошили Грецию, Италию, Францию и Англию в тридцатых годах XII века. От бедности и разорения не был защищён никто.Нельзя упускать из вида и религиозную сторону: христианская вера уделяла много внимания нищим, к тому же считалось, что молитвы бедняков скорее дойдут до небес. Константинопольский архиепископ Иоанн Златоуст ещё в IV веке вменил любовь к обездоленным в обязанность для каждого благочестивого человека. Разумеется, очень скоро появились профессиональные нищие, принципиально не желавшие заниматься ничем другим. Эти люди перемещались из одного населённого пункта в другой, с жалобными песнями демонстрируя разнообразные и многочисленные уродства и недуги. Говорят, что при появлении священников с репутацией святых целителей такие увечные разбегались, чтобы их вдруг не вылечили.

С ростом городов попрошайки перебрались в кольцо стен. В новых условиях быстро выработались новые правила и традиции. Например, были поделены самые прибыльные места у церквей и налажен сбор сведений о предстоящих свадьбах, крестинах и похоронах. По обычаю на таких мероприятиях часто раздавали угощение для бедняков и деньги, если усопший завещал часть имущества на богоугодные дела. Общины нищих образовали своего рода цех с жёсткой иерархией, своими законами и тайным языком.Если в немецких городах к XIV веку за счёт развитой бюрократии и системы лицензий удалось обуздать попрошаек, то французы и англичане век за веком пасовали перед ними. В Польше и вовсе пришлось легализовать нищенские общины и вести переговоры с их старейшинами. В Париже процветало несколько «дворов чудес», названных так из-за ежевечерних «чудесных» исцелений калек и мнимых больных. Если возникала необходимость, французские нищие давали властям решительный отпор: так, в 1630 году при попытке проложить улицу через один из «дворов» его обитатели попросту вырезали рабочих.

В Лондоне клянчащих подаяние было столько, что порой по улице невозможно было проехать. Так, в 1581 году толпа дюжих нищих окружила экипаж королевы Елизаветы I, чем её величество была изрядно напугана. В отличие от законопослушных немецких попрошаек, вольных британцев удавалось сколько-нибудь обуздать только очень жестокими законами. Эдуард III Плантагенет королевским статутом от 1349 года обязал всех, оставшихся без средств к существованию, наниматься на работу за весьма скромную плату, которой не всегда хватало даже на еду. Нарушителям грозило судебное преследование.Тюдоры пошли ещё дальше. Просить подаяние было дозволено только старикам и недееспособным людям; остальные должны были найти работу. В противном случае их били плетьми, клеймили, отрезали уши, а пойманных в третий раз следовало казнить. В XVI веке в протестантских странах появились первые работные дома для профессиональных нищих и проституток. Вдобавок в Англии статутом 1547 года позволили насильственно обращать пауперов в рабство.Впрочем, даже эти невероятно жестокие законы помогали лишь условно: при Елизавете I в одном только Лондоне из двухсот тысяч человек населения примерно пятьдесят тысяч были неимущими. Ситуация Англии уникальна — огораживания разоряли и сгоняли с насиженных мест тысячи людей. И мораль новой эпохи, ставившей заработанный капитал превыше всего, больше не отождествляла их с нищим Христом, которому нужно помогать.

Методик работы у попрошаек было не меньше, чем боевых стилей у китайских монахов. Приёмы и хитрости передавались и приумножались из поколения в поколение. Многие из них дошли и до наших дней.Дюжие молодцы в отрепьях окружали свою жертву и предлагали, подчас даже в стихах, добровольно поделиться монеткой-другой. И желательно покрупнее. Калеки и больные демонстрировали язвы, культи и эпилептические припадки. Для получения правдоподобно выглядящих ран и болячек использовали кровь и мясо животных; руки и ноги подвязывались, чтобы создать иллюзию их отсутствия. Порой такие трюки приводили к гангрене и уже подлинным увечьям, но это никого не останавливало. Отправляясь на дело с маленькими детьми, их, чтобы не плакали, предварительно поили вином или маковой настойкой.Но одной внешности, вызывающей жалость, было недостаточно для хороших сборов. Профессиональные нищие были неплохими актёрами. Они разыгрывали на глазах у доверчивой публики целые спектакли. Например, один делал вид, что собирается утопиться, а другой демонстративно отдавал ему «последний кусок хлеба». Растроганные зрители по примеру благодетеля щедро одаривали беднягу. Выручка делилась пополам и, как правило, проматывалась в тот же вечер.

Деление на бедных и богатых насчитывает не одну тысячу лет. Многие из способов заработать на жизнь, рассмотренных в этой статье, сохранились и процветают. Американские бродяги-хобо существуют до сих пор, пользуются всё теми же тайными знаками, кочуют по стране на товарных вагонах и раз в год собираются, чтобы выбрать «короля» и «королеву». Нищие по-прежнему объединяются в своего рода гильдии с жёсткой иерархией и используют проверенные веками ухищрения и приёмы. История повторяется, но мы можем извлечь из неё уроки.