Антология «Новая книга ужасов»

Не каждый прозаик может похвастаться таким авторитетом и уважением среди коллег, как британский редактор-составитель и литературный критик Стивен Джонс. Честно говоря, почти никто не может. Писателей много, Стивен Джонс — один. Попасть на страницы ежегодной антологии The Mammoth Book of the Best of Best New Horror, выходящей под его редакцией, престижнее, чем появиться на обложке журнала Life. Как добиться такого результата? Да очень просто: три десятилетия гнуть свою линию, не снижать планку, внимательно следить за тем, что происходит в литературе, глубоко анализировать тенденции, отваживать графоманов и не гнаться за «длинным фунтом стерлингов» — и будет вам счастье.«Новая книга ужасов» — юбилейная антология, отчёт за двадцать лет: первый том «Лучших новых ужасов» вышел на английском в 1989 году, этот — в 2009-м. То есть, конечно, своеобразным отчётом становится каждый выпуск: составитель с самого начала поставил перед собой задачу отмечать главные события в англо-американском хорроре, привлекать наиболее ярких авторов и перспективных новичков. Но в этот сборник Стивен Джонс включил лучшие рассказы, опубликованные в серии за два десятилетия, и в итоге мы не встретим тут ни одного проходного текста — и ни одного автора, не оправдавшего ожиданий. Зато звёздных имён полная кубышка: от Нила Геймана и Харлана Эллисона до Клайва Баркера и Стивена Кинга. Каждое произведение составитель снабдил кратким ретроспективным предисловием — читать такие тексты едва ли не интереснее, чем сами новеллы. Стивен Джонс рассказывает не только о принципах отбора, но и о многом другом. Выясняется, например, что чудовищно безвкусные, но коммерчески привлекательные с точки зрения издателя обложки — не чисто российская проблема. Как и «левые» тиражи: в 1990-х составитель буквально за руку поймал своих американских партнёров на выпуске контрафакта — правда, до разрыва деловых отношений дело не дошло.

Как и положено авторитетному составителю, у Стивена Джонса есть свои тараканы, свои ярко выраженные симпатии и антипатии — и на страницах этой книги он не сдерживает эмоции. Например, Джонс обрушивается на «новых странных», «чемпионов однотипной бессмыслицы», пророчит им забвение и предсказывает, что авторам из этой группы предстоит остаться «мелкой сноской на полях истории жанра». Как показало время, критик угодил пальцем в небо — но в подборку «лучшего из лучшего» ни Джефф Вандермеер, ни Чайна Мьевиль не попали. А вот то, что Джонс с брезгливостью относится к хоррору в жанре «кровь-икишки», пошло серии скорее на пользу. Среди собранных тут повестей и рассказов почти нет стандартных «ужастиков, от которых кровь стынет в жилах». Дебютный рассказ Майкла Маршалла Смита «Человек, который рисовал кошек» или повесть Лизы Татл «Моя смерть» можно отнести к магическому реализму. Повести «Искушение доктора Штайна» Пола Дж. Макоули и «Обратная сторона полуночи» Кима Ньюмана — постмодернистские альтернативно-исторические детективы. «Мефистофель в ониксе» Харлана Эллисона — психологический триллер о телепатах. И так далее, и тому подобное. Впрочем, у присутствия этих произведений в антологии ужасов сомнительное оправдание: да, их героями становятся персонажи, которые прочно ассоциируются у большинства читателей именно с хоррором (некроманты, вампиры, маньякиубийцы), а «обыденные чудеса» имеют жутковатые последствия… Но авторы определённо не ставят перед собой цели напугать читателя до мокрых штанов — у них другая задача. Если бы на обложке не стояло слово «ужасы», нам вряд ли удалось бы угадать жанровую принадлежность большинства таких произведений. Стивен Джонс ценит пограничную, экспериментальную прозу на стыке жанров и направлений — это ещё одна из причин успеха антологий под его редакцией.Общую картину временами портит только перевод — корявый, неточный, с многочисленными повторами и ошибками. Некоторые из переводчиков не подозревают даже, что слово novel переводится с английского не как «новелла», а как «роман». «Новелла Брэма Стокера "Дракула", "новелла Джозефа Конрада «Сердце тьмы" — вперёд в прошлое, в «лихие девяностые», эпоху поголовной безграмотности! Вроде бы пустячок, но за авторов обидно.