«Благие знамения», 2 сезон: романтика вместо Апокалипсиса

Путь на экраны занял у «Благих знамений» почти 30 лет. Роман Нила Геймана и Терри Пратчетта о неслучившемся Армагеддоне и необычном Антихристе вышел в 1990 году, а сериал по нему — лишь в 2019 году. Сценаристом и шоураннером проекта стал сам Гейман. «Благие знамения» были тепло приняты поклонниками романа и кинокритиками, и сервис Amazon Prime Video продлил сериал на второй сезон. При том, что в первый сезон уже уложился весь сюжет книги.По словам Геймана, они с Терри обсуждали продолжение романа ещё в 1989 году, но у них не нашлось свободного времени написать его. Наброски ненаписанного продолжения «Благих знамений» Нил Гейман использовал и в первом сезоне — в романе, например, не появлялись архангелы и не были показаны Ад и Рай. Эти замыслы же легли в основу второго сезона и потенциального третьего. Но стоило ли возвращаться к тому, что уже окончено, и продолжать вполне завершённую историю?

Второй сезон «Благих знамений» должен был стать мостиком между первым и третьим, и именно как мостик его и стоит воспринимать. В нём нет глобального конфликта — хотя, конечно, мало какие события по уровню напряжения могут сравниться с Апокалипсисом, даже в мире «Благих знамений». Кроули и Азирафаэль не спасают мир и не останавливают войну Ада и Рая, а пытаются разгадать тайну потерявшего память Гавриила. Налаживают отношения Нины, владелицы кафе «Дай мне кофе или дай мне смерть» и Мэгги, арендующей у Азирафаэля помещение для магазина пластинок. Устраивают собрание Ассоциации торговцев Уикбер-стрит. Вспоминают прошлое. И если поначалу второй сезон ещё притворяется камерным детективом, то с середины становится очевидно, что это обманка: герои не особо-то стремятся разгадать тайну потери памяти Гавриила, а о причине произошедшего зрителям прямым текстом сообщают в шестой серии.Глобального конфликта нет, но есть конфликты личностные. Нина страдает из-за сложных отношений, Мэгги — от невзаимной влюблённости, Шакс жаждет удовлетворить собственные амбиции, Азирафаэль вновь выбирает между Небесами и спокойной жизнью на Земле. Вместе с потерей масштабности проседает динамика, а истории персонажей не связываются в единую картину, как в первом сезоне, где каждый герой стал незаменимой частью механизма, останавливающего Армагеддон. Если выкинуть из повествования мадам Трейси, или Ньютона Импульсифера, или одного из Этих — события рассыплются, как карточный домик, и случится конец света.Во втором сезоне создатели сериала сконцентрировались на персонажах и любовных линиях, но если заменить одного второстепенного героя на другого или даже убрать, то ничего существенно не изменится. В сезоне очень мало сюжетообразующих сцен: по большому счёту, для сюжета важен только открытый финал, перекидывающий мост к третьему сезону.

Но это один из тех редких случаев, когда сезон, фактически состоящий из филлеров, по-прежнему очаровывает. Мы смотрим, как рыжеволосый ангел с энтузиазмом творит туманность и первые звёзды — прекрасная параллель сцены у стен Эдема. Видим, как Азирафаэль впервые лжёт, а Кроули, уже ставший демоном, совершает добрые дела. Как оба разговаривают с викторианским врачом, изучающим медицину по трупам, и помогают сироте Элспет. Как выступают на сцене Вест-Энда в 1941-м. Из таких «исторических эпизодов» хочется отметить историю Иова во второй серии — она динамична, свежа и идеально соблюдает баланс юмора (вполне пратчеттовского) и глубокого смысла. Чего не скажешь о четвёртом эпизоде: нацисты из разбомбленной церкви, превратившиеся в зомби, не только смешат, но и ломают мифологический мир сериала. Вышла не то пародия на классические фильмы о ходячих мертвецах, не то мэшап в духе «Гордости и предубеждения и зомби».Однако и отсутствие динамики, и филлерные сцены можно простить ради актёрской игры. Майкл Шин и Дэвид Теннант всё ещё один из лучших экранных дуэтов современности — Кроули и Азирафаэль, вместе и по отдельности, крадут всё внимание зрителя. Блистает и Миранда Ричардсон: в первом сезоне она играла очаровательную мадам Трейси, в новом же перевоплощается в хитрую, амбициозную демоницу Шакс. А вот Нина Сосанья и Мэгги Сервис, как ни странно, были интереснее в роли монахинь Неумолчного ордена святой Бериллы в первом сезоне (хотя во втором сезоне у их героинь Нины и Мэгги гораздо больше экранного времени). О прочих новых героях сказать почти нечего: Мюриэль, райский писарь 37-го ранга (Келин Сепульведа) мила и любознательна. А глядя на ангела Саракаэля, героиню Лиз Карр, невольно задаёшься вопросом, могут ли эфирно-оккультные сущности в мире «Благих знамений» выбирать себе тела.

Джон Хэмм в роли потерявшего память архангела Гавриила по-прежнему играет скорее комедийную роль, хотя именно его появление запускает события второго сезона. А Шелли Конн («Бриджертоны», «Смерть в раю»), сменившая Анну Максвелл-Мартин в роли Вельзевул, кажется слишком хрупкой, женственной и… нежной. Она скалит гнилые зубы, вокруг неё летают мухи, но по сути княгиня Ада не вызывает страха и видится лишь влюблённой девушкой. Любовная линия Гавриила и Вельзевул не трогает — возможно, потому что десять минут флешбэков недостаточно, чтобы проникнуться героями. Или потому, что от верховного архангела и правой руки Сатаны едва ли ожидаешь встреч в кафе и простых разговоров о человеческих песнях.Возможно, в том, что жуткое не кажется жутким, виноват не только гротескный дух сериала, но и посредственная графика, которая не улучшилась с первого сезона. Демоны и зомби вызывают скорее смех. А вот чем второй сезон может похвастаться наравне с первым, так это аллюзиями на классику мировой литературы и произведения поп-культуры. Азирафаэль устраивает бал в духе Джейн Остин. Кроули уменьшается и растет, подобно Алисе в Стране чудес. Особенно порадуются поклонники «Доктора Кто», встретив множество отсылок на любимый сериал: чего стоит только Дэвид Теннант, надевающий феску, как в серии «День Доктора».

А есть ли во втором сезоне что-то от Терри Пратчетта? Юмор в духе Пратчетта проскальзывает, и всё же второй сезон практически лишён его привычного оптимизма. Если первый сезон «Благих знамений» был и историей любви к миру и людям, и рассуждением о свободе воли, и гимном гуманизму, то второй — просто история любви. И если в первом сезоне зритель мог интерпретировать отношения Кроули и Азирафаэля как заблагорассудится, то второй лишает его такой возможности. Но имеет ли смысл второй сезон в отрыве от третьего? Было ли это расстановкой фигур на шахматной доске перед великой битвой Ада и Рая с человечеством, или события и герои второй части не повлияют на грядущие события? Узнаем.