Вачовски, в каждой отдельной ленте поднимающие вопрос выбора, трилогией в целом постулировали, что свободы выбора нет. Есть причины и следствия. Люди — те же машины, просто работающие не на железках, кремнии и бинарном коде, а на белках, РНК и эмоциях. Любовь — химические реакции, программа контроля, которая заставляет Нео выбирать Тринити, невзирая на любые последствия. И оттого уже не так важно, программа Морфеус или человек, потому что разница между человеком и машиной иллюзорна. Не важно даже, был ли Нео программой или живым человеком — потому что в контексте мира, созданного машинами, значение имеют функции, а не происхождение.
Казалось бы, от таких открытий впору рыдать в подушку. Но карты были раскрыты слишком поздно, когда люди уже вовсю упивались своими интерпретациями «Матрицы» и не были готовы принять авторскую. Их вымышленная интерпретационная реальность оказалась куда интереснее и комфортнее реальности Вачовски — иронично, не находите? Так что интервью это мало кто заметил, хотя до него активно ходили всевозможные утки об «истинном замысле создателей». Большая часть поклонников красной пилюли с упоением выбрала синюю. Ведь, как говорил Сайфер, «счастье — в неведении».
Мы уже точно знаем, что исходно Вачовски задумывали трилогию. Если быть совсем точным, вначале они задумывали уложить все идеи трилогии в одну ленту, но поняли, что не справятся. Успех оригинальной «Матрицы» позволил им снять всё то, что они задумывали изначально. Так зачем делать четвёртую ленту?
О чём тогда «Воскрешение»?
Фильм не церемонится с ответом, а проговаривает это в лоб — Лана Вачовски уже поняла, что её тонкие намёки остаются незамеченными. «У „Ворнер Бразерс“ есть права на „Матрицу“, и они сделают четвёртую часть с нами или без нас», — говорит один из героев в первой трети фильма. Зал понимающе смеётся. А дальше следуют новые откровения.