Фильм начинается с трупа с телевизором на голове и сцены «Как я съел собаку» (почти по Гришковцу), снятой под лирическую музыку в томных золотых тонах. После чего нас возвращают к событиям трехмесячной давности, и мы постепенно узнаём, почему Лэнг (Том Хиддлстон) ел собаку и как брюки его стильного костюма превратились в «элегантные шорты».Поскольку стиль для «Высотки» важнее, чем почти отсутствующий сюжет, отметим важную деталь: это не шорты. Это кюлоты – одежда французского «третьего сословия», тех самых людей, которые взяли Бастилию и устроили такой хаос и кровавый террор, какие и не снились режиссеру Бену Уитли. Лэнгу не имело смысла обрезать свои брюки, не будь «Высотка» иллюстрацией к французской революции, зачем-то перенесенной в ретро-футуристические 1970-е.Именно «зачем-то»: предпосылок бунта, когда верхи не могут, низы не хотят, а кушать хочется, фильм не показывает. Он слишком сосредоточен на визуализации и фетишах. Особенно на Томе Хиддлстоне: вот он голый, вот он одетый, вот он в изящной позе со страниц журнала GQ, вот он танцует со стюардессами и вертит попой, вот он в рассветных лучах, во тьме ночной, при свете дня.

Помимо звезды «Тора» во всех ракурсах, камера любовно изучает обстановку. Сначала интерьеры и пейзажи в рекламном духе: лазурное небо с белыми облачками, на фоне которого зловеще позирует Высотка, мебель как из каталога, скоростные лифты, как принято в фантастическом кино. Дальше – гламур и dolce vita: прически, макияж, маникюр, хрусталь, мартини, алые маки на изумрудной травке, Джереми Айронс в белом пальто стоит красивый. И под конец с таким же смаком рисуются хаос и разгром; тут в ход идет всё, особенно удаются оператору окурки.Главная проблема «Высотки» в том, что фон не просто выдвинут на первый план — он заменяет персонажей. Они теряются за бетонными парапетами, свечными огнями, красными маками и горами мусора. Но если без психологических портретов еще можно поставить кино о коллапсе общества, раздав персонажам маски «верхов» и «низов», то без объяснения причин, приведших это общество к коллапсу, делать социальную сатиру бессмысленно. В «Броненосце «Потемкин» было червивое мясо. В «Матрице» — восстание против машин. А как «Высотка» дошла до жизни такой? Что может превратить цивилизованного человека в дикаря, живущего инстинктами?В романе Джеймса Балларда, по которому снят фильм, можно найти ответы на вопросы, оставшиеся неразгаданными в фильме. Экранизация, увы, предлагает только укороченные штаны и символизм на уровне учебника истории: элита проводит вечеринку в костюмах аристократов XVIII века, архитектор Высотки носит фамилию Ройял, а продавщица с «нижних» этажей учит французский.

Социального исследования у Уитли не вышло, но, похоже, режиссёр и не ставил такой задачи. Ему достаточно было снять визуально эффектную, неприятную, холодную и бесстрастную картину разложения со здоровой долей больного абсурда. Правда, в России все эти ужасы могут пролететь мимо кассы. Забитый мусоропровод, перебои с электричеством, орущие соседи, пустые магазинные полки, сигаретные бычки… И чего мы, кроме голого Хиддлстона, в этой антиутопии не видали?