Итак, мы решили снимать сериал? Значит, нет оправдания попыткам упростить идеи Герберта до борьбы добра и зла. «Дюна» не только фантастика, но и отражение нашей реальности.
В цикле Герберта есть экологический подтекст, но он подробнее раскрывается в продолжениях. А в первой книге более всего заметен подтекст политический. На краю мира, в пустыне, добывают ценнейшее ископаемое. «Цивилизованные» богачи борются за это сокровище, против них восстают народы пустыни, движимые фанатичной верой... Ничего не напоминает?
В наши дни метафора не утратила актуальности — скорее наоборот. Избавляться от неё — значит не понимать, за что ценят «Дюну». Правда, в дни Фрэнка Герберта Муад’диб ассоциировался с Лоуренсом Аравийским, а сейчас есть риск, что публика увидит в нём фанатика-моджахеда, почему-то выставленного героем. Поэтому идея сделать конфликт менее чёрно-белым тут будет как нельзя кстати.
Наймите Дени Вильнёва