«Лигнум: Расколотая колония»: удивительная вселенная настольной игры | Игры

Игры|Настольные игры

#настольные игры #во что поиграть

«Лигнум: Расколотая колония»: удивительная вселенная настольной игры

Дарья Каршакова,Никита Киркачев

27 августа 10:00

1846

12 минут на чтение

На сайте Crowdrepublic продолжается кампания по сбору средств на издание отечественной настольной игры «Lignum. Раскол», действие которой разворачивается в фэнтезийном мире, где очень темно и нет права на ошибку. Игра сочетает в себе такие механики, как захват территорий, упрощённый колодострой и карточная дуэль, а играть в неё можно вдвоём или втроём. Мы публикуем на сайте короткий художественный текст, из которого становится понятно, как колония раскололась на три противоборствующие фракции.

Колония Лигнум не помнит день, когда она обрела имя. То ли нелёгкая жизнь вытесняет ненужные воспоминания из памяти, то ли народные басни так сильно исказили реальную историю, что никто из поселенцев уже и не помнит правды. Вероятно, жители этого места, которое для них крепость, а может, и тюрьма, не всегда задумываются о своём происхождении, особенно если вся их жизнь — долгая, непрерывная борьба за выживание в кромешной тьме. Чтобы отвлечься от страхов и сохранить крупицы знаний о былых временах, жители Лигнума из поколения в поколение передают друг другу истории.

Историю о вечном Свете, который когда-нибудь будет в избытке. Истории о десяти Древнейших Домах, заселявших Лигнум и строивших этот мир для своих потомков. Истории об избранном Правителе, который обещал защищать свой народ любой ценой, и много-много других историй...

Жизнь колонии идёт своим чередом. Внешние угрозы, если они и есть, — ничто по сравнению с опасностью, поджидающей на расстоянии вытянутой руки.

Годы жизни бок о бок рождают новые вызовы, а власть слишком желанна, чтобы обойти её стороной. Культура создала социальные классы, а вместе с ними медленно умерло равноправие. Слепота и острая нехватка надежды породили религиозные культы. Разность взглядов на будущее привела к разделению власти. Всё это делает каждого, кто проживает свою жизнь за этими бесконечными стенами, в этих лабиринтах, героем истории о захватывающей борьбе за влияние над умами жителей колонии. Это борьба за возможность говорить правду или скрывать её, борьба за историю и право называться одним народом.

В тишине раздавался ритмичный стук. Трость старика прогибалась под тяжестью его усталой руки. Даже не самое острое ухо было способно услышать хаотичное звяканье ключей в такт стуку.

Муру был не просто ключник. Он понимал, что ему принадлежит особый вид власти. Власть просто быть собой, без необходимости становиться на чью-либо сторону или угождать сильным мира сего. Ощущение одиночества с годами вытеснилось осознанием собственной важности и ответственности, которая лежала на его плечах. Единственная голова в Лигнуме, уже давно покрытая сединой, но способная запомнить назначение каждого ключа в связке, и была той силой, что делала его независимым от влияния разных политических сил колонии, каждая из которых то и дело пыталась переманить Муру на свою сторону.

В царстве тысячи дверей корону носит тот, кто знает, как их открыть.

— Эти фанатики переходят все разумные границы. Распространяют всякие басни среди чернолюдов, — хриплым голосом пробормотал Муру. — Скоро колония лишится последних рабочих рук, ведь у нас что ни день, то революция. Вечный Свет! Идея для простаков. Но если её провозглашает не кто-нибудь, а целый Орден… то и самые учёные мужи вдруг становятся ярыми последователями культа «бестолочей»! И почему бы не сидеть спокойно, занимаясь полезными делами? Впрочем, это сейчас не важно. Гораздо больше хотелось бы знать, зачем я вдруг понадобился Тогу? Неужели он снова посулит мне пару золотых монет? Они нынче не в цене, сейчас торгуют сферами, но ведь он знает, что я не приму ни то, ни другое!

Юный преемник Муру поспевал за ним, пытаясь понять настроение учителя. Будь его воля, он бы давно радушно раздал все ключи просящим. Тем более, если за такую простую услугу предлагают статусные побрякушки. Попытка вступить с учителем в диалог была провальной, потому что он продолжал бормотать:

— Пойми, ещё недавно Тог занимал своё законное место в Совете Древнейших и не вызывал у меня такого ужаса. Его никогда нельзя было назвать безумцем. Но те слухи, что ходят о нём сейчас, заставляют меня относиться к нему с ещё большей настороженностью, чем когда-либо. Говорят, что всё это время мы не знали о тайных экспедициях, которые организовал сам Избранный Правитель. Поговаривают даже, что некогда исчезнувший Тацит и был руководителем экспедиционного отряда. Если это правда, то становится понятно, почему никто из Совета Древнейших так и не рассказал о том, как погиб Тацит. Если он вообще погиб. Тогда и его сын Тардус носит переданный ему титул напрасно.

Я подозреваю, что правитель Торбетот ещё в момент, когда его избрали, был в конфликте с Тогом, и этот конфликт, как и любой другой, со временем только нарастал. Тогда покушение на Правителя становится очередным звеном в цепочке всех недавних событий. Я догадывался, что Тог на такое способен, но неужели это из-за того, что он хочет скрыть итоги той самой экспедиции?! И странно говорить о попытке выбраться за стены Лигнума, ведь всю жизнь нас убеждали, что выше этажа Советов ничего нет. Это частично объясняет, почему мне доверили ключи от всех дверей, но никогда не предоставляли доступ к залам Совета. Так много вопросов, и так не хочется верить в то, что нас водили за нос всё это время.

После покушения Торбетот стремительно теряет память. Он довольно стар и в последнюю нашу встречу даже не узнал мою маску. А тот роковой удар по голове почти лишил его способности говорить. Больше всего я опасаюсь, что Тог обезумел и именно он сейчас от лица Торбетота раздаёт указания Совету Кроны, и именно под его руководством отряды стражей Света отправились в кварталы чернолюдов. Знаешь, я опасаюсь…

Вдалеке раздались тихие шаги.

— Муру, друг мой, я рад, что ты пришёл! — приторно сладко проговорил Тог своим низким, давящим на барабанные перепонки голосом. Никто из слышавших не смог бы придать значение этой интонации, но Муру хорошо понимал, о чём его будут просить, и уже предвкушал долгий неприятный разговор.

— Хотел узнать, как ты думаешь, получится ли у нас закрыть некоторые двери? Содержимое определённых комнат я бы хотел спрятать от посторонних глаз. Свободные набирают политическую силу, становятся слишком назойливыми. Ведь мы с тобой точно знаем, что большие знания дают власть. А власть — это бремя. Мы же не хотим обременять наших недалёких друзей? Эта свора бандитов даже не представляет, с какой силой обрушатся на нас последствия их бесславной «борьбы за справедливость», если им не помешать. Они забывают историю: некоторые перестают носить скорбные маски, как будто отворачиваясь от нашей общей трагедии, словно жизнь их ничему не научила. Мы не можем позволить злым слухам заполонить наш общий дом, а потому должны запереть наши тайны на засовы... для начала. И ты можешь мне в этом помочь, мой друг.

— Мой друг… друг. Когда-то ты называл так и Товуса, но на последнем Совете прозвал его «слепым поводырём слепых». Значит ли это, что война между вами неизбежна? Ты же понимаешь, что…

— Я понимаю, что если каждый житель нашей колонии будет заниматься не тем, чем должен, то нас всех ждёт такая тьма, которой никто не видел со времён Перворождённых Древнейших! Мы долго копили знания о том, как жить за этими стенами, отнюдь не для того, чтобы кучка чернолюдов под знамёнами нашего брата, вдохновлённая безумными сплетнями, устроила революцию, попутно лишив нас лучших воинов и защитников колонии! Либо мы остановим их в зародыше, либо…

Страстная речь Тога приобрела новые краски, стоило ему упомянуть Товуса. Ведь Товус для всех был словно добрый брат-близнец Тога, с присущей ему харизмой, мудростью, рассудительностью, только в образе благородного защитника. Тог, напротив, вызывал такое чувство, будто встреча с ним никогда не сулила ничего доброго. Во всяком случае, так казалось окружающим. Самое большое противоречие в образе Товуса было именно сейчас, на другом конце колонии, в Оплоте Свободных — квартале, название которого изменили по случаю образования одноимённого движения. Противоречие это заключалось в том, что, по негласному закону колонии, тот, кто нанёс на скорбную маску отпечаток ритуальной краски, связан клятвой верности. Клятва эта была принесена Торбетоту. По наитию Товус понимал, что избранный Правитель не допустил бы такого пренебрежительного отношения к чернолюдам и не позволил бы стражам Света бесчинствовать в кварталах рабочих. Но доказательств непричастности у него не было. Потому, став лидером движения Свободных, он стремительно терял расположение всех мудролюдов в колонии, воинов Кроны, различных культистов и даже златников, так как клятвопреступники никогда не были в почёте. Хотя формально клятва нарушена пока не была, пойти во главе армии против своего господина — не лучший способ доказать ему свою верность. Впрочем, Товус догадывался, кто стоит за непопулярными в его народе решениями и против кого направлена его борьба.

Сплотить между собой чернолюдов не составило большого труда: Товуса все уважали, ему подчинялись беспрекословно. И хоть его цель для многих была противоречива, как лидер он смог усилить позиции своих собратьев, и теперь с ними приходилось считаться. Теперь они «Свободные».

— Тог, ты знаешь, меня совершенно не интересуют ваши политические игры, — проворчал Муру, — но мне кажется, что за вашей борьбой с чернолюдами вы упускаете нарастающую неконтролируемую силу в лице Ордена Света. Желания Свободных понятны всем. Если ты ослабишь хватку, всё успокоится. Но Орден… какова его цель? Многие мудролюды обсуждают этот вопрос, и никто до сих пор не пришёл к конкретным выводам. О чём они вообще думают? Когда мы были молоды, клятву верности приносили немногие, понимая, чем это может для них обернуться. А сейчас? Говорят, что на главной площади Обители Света десятки адептов культа наносят ритуальную краску за Патиуса! Если так пойдёт и дальше, безумие будет властвовать в этих стенах, — Муру задумался, какое безумие для него страшнее: недалёкие фанатики или его всеведущий коварный собеседник. — Если я и помогу тебе, то совсем не потому, что меня беспокоят несчастные, обездоленные и угнетаемые тобой чернолюды. Орден. Вот та сила, которая меня реально пугает! Мне нужно время, чтобы понаблюдать за ситуацией, и тогда, возможно, я смогу дать тебе ответ.

— Я надеюсь на тебя, Муру. Я буду ждать, — кивнув головой, Тог плавно развернулся и в окружении своих телохранителей направился в сторону лестницы.

— Раскол, — прошептал себе под нос Муру.

— Раскол, — произнёс тихо Тог.

Настольная игра «Lignum. Раскол» переносит нас в самое начало конфликта трёх фракций. По сути, игроки встречают момент раскола в определённом положении. Разное количество ресурсов говорит о разной степени готовности сторон к конфликту и к тому, что происходит в экономике колонии. Раз добычей сфер Ним (главный местный ресурс и валюта) занимались чернолюды, которые почти поголовно вошли в состав Свободных, то и сфер этих к началу войны у них больше. Крона в обратной ситуации, так как была отрезана от поставок добываемых сфер. Для неё эта игра более кризисная, чем для других участников конфликта, зато количество карт в её базовой колоде больше, чем у других. Обусловлено это тем, что влияние Кроны как главной политической силы Лигнума подразумевает большее количество специалистов и последователей, готовых отстаивать интересы своей стороны. Свободные — самая молодая фракция, потому и лидеров в её составе не так много, но ресурсов для найма хватает, чтобы несколько ходов беззаботно тратить их на нужные действия.

Третья сила — Орден Света со своей уникальной механикой возрождения, придуманной для того, чтобы Орден мог выбраться из тисков, находясь в эпицентре событий. Возрождение с помощью карт союзного класса — это, по сути, появление новой общины во имя «мучеников». Разбитый в бою отряд Ордена Света возрождается в квартале, который принадлежит персонажу союзного класса, что как бы символизирует рекрутинг новых идейных последователей.

В игре пять основных классов:

«Мудролюды» — правители, чиновники и все, кто так или иначе причастен к принятию решений либо представляет знатный род.
«Златники» — купцы, торговцы и прочие персонажи, связанные с заработком ресурсов или их обменом.
«Воители». Тут всё просто: название класса говорит само за себя.
«Чернолюды» — рабочие, ремесленники, все те, кто занимается снабжением или работой на благо колонии, чтобы обеспечить все её нужды.
«Ничто». Класс представляет всех тех, кто был отвергнут обществом. Бандиты, бродяги, городские сумасшедшие, нищие, в общем — всякие маргиналы.

Единственный ресурс — «сферы Ним». Это личинки существ, дающие свет всей колонии. Anima на латыни — «душа». Кто владеет светом, тот владеет душой колонии. Из личинок вырастают взрослые особи, которые выделяют особую светящуюся жидкость. Её обрабатывают и высушивают, чтобы сделать порошок, дающий при распылении яркий, хоть и недолгий свет. Поэтому сферы Ним — главная валюта в конфликте. Тот, кто потеряет контроль над ними, обречён бродить по коридорам Лигнума в полумраке.

Игрокам придётся бороться за влияние. Победит тот, кто первым наберёт 100 очков влияния или достигнет победной цели. Ведь тот, кто сможет привлечь большее число сторонников в этом конфликте и укрепить свои политические позиции за счёт поддержки народа, станет доминирующей силой в колонии. Вот почему почти каждое новое успешное действие увеличивает количество очков влияния и приближает игрока к победе. Победил в сражении — получил поддержку народа, приобрёл нового влиятельного сторонника — получил дополнительное влияние, навёл порядок в новом квартале — жители чествуют тебя. Таким образом, всё, что ты сделаешь, принесёт тебе победные очки.

Во-вторых, как правило, карты союзного класса нужны для более эффективной игры, у них есть свойства, которых может не хватать вашей колоде.

Важная часть механик — «Совет». Как вы могли заметить, в Лигнуме много разных «Советов»: Совет Древнейших, Совет Кроны, Советы фракций. Жители колонии любят советоваться и принимать решения сообща. «Совет» на планшете игрока — это два слота для игровых карт. Карты, которые лежат в Совете к началу хода, будут выполнять определённые действия через осуществление своих свойств. Здесь придётся постоянно соблюдать баланс между боевой силой карт и тем, насколько нужны их свойства в следующем ходе. В Совет карты попадают из Собрания. «Собрание» — это все карты, купленные вами во время игры. То есть, по сути, все сторонники, которые расположились в вашем лагере, и решают между собой, кто из них будет руководить фракцией в следующий ход.

Единственный ресурс — «сферы Ним». Это личинки существ, дающие свет всей колонии. Anima на латыни — «душа». Кто владеет светом, тот владеет душой колонии. Из личинок вырастают взрослые особи, которые выделяют особую светящуюся жидкость. Её обрабатывают и высушивают, чтобы сделать порошок, дающий при распылении яркий, хоть и недолгий свет. Поэтому сферы Ним — главная валюта в конфликте. Тот, кто потеряет контроль над ними, обречён бродить по коридорам Лигнума в полумраке.

Игрокам придётся бороться за влияние. Победит тот, кто первым наберёт 100 очков влияния или достигнет победной цели. Ведь тот, кто сможет привлечь большее число сторонников в этом конфликте и укрепить свои политические позиции за счёт поддержки народа, станет доминирующей силой в колонии. Вот почему почти каждое новое успешное действие увеличивает количество очков влияния и приближает игрока к победе. Победил в сражении — получил поддержку народа, приобрёл нового влиятельного сторонника — получил дополнительное влияние, навёл порядок в новом квартале — жители чествуют тебя. Таким образом, всё, что ты сделаешь, принесёт тебе победные очки.

К чему приведёт война всех против всех? Сможет ли Лигнум сохранить прежнюю возможность жить в стенах колонии, или после этого конфликта уйдёт в закат его цивилизация? Это ещё предстоит узнать…

Если вы нашли опечатку, пожалуйста, выделите фрагмент текста и нажмите Ctrl+Enter.

Дарья Каршакова,Никита Киркачев

#настольные игры #во что поиграть