9. Вовсе не чушь
Воннегут часто цитировал Юджина Виктора Дебса (1855–1926), одного из отцов Социалистической партии Америки. Его слова он сделал эпиграфом к роману «Фокус-покус». Вот они:
Пока существует низший класс — я к нему отношусь, пока есть преступники — я один из них, пока хоть одна душа томится в тюрьме — я не свободен.
Воннегута удручало то, что «эхо Нагорной проповеди сегодня воспринимают как устаревшую, полностью дискредитировавшую себя чушь». Он был уверен, что это вовсе не чушь. Ради Курта Воннегута — давайте поверим в то, что это не чушь. Пожалуйста.
Юджин Дебс родился в городе Терре-Хот в Индиане, родном штате Воннегута. Фантаст Филип Фармер тоже родился в Терре-Хоте. Это к слову.
Воннегут восхищался лидером профсоюзного движения Пауэрсом Хэпгудом (1900–1949). Когда на суде Хэпгуда спросили, почему он живёт «так чудно », несмотря на блестящее образование, он сказал: «А потому, сэр, что была Нагорная проповедь». Уолтер Старбэк послал президенту Ричарду Никсону (1913–1994) такую телеграмму: «Молодёжь по-прежнему отказывается осознать невозможность всемирного разоружения и экономического равенства тчк не исключено всему виною Новый Завет (см.) тчк». Воннегут считал Новый Завет одной из двух самых подрывных книг. Вторая — «Робин Гуд».
Воннегут об Иисусе
Однажды Воннегут написал пьесу об Иисусе из Назарета. В последней сцене Иисус умирает на кресте, вокруг которого собираются обычные люди. Устав, они встают на колени. Появляется богатый римский турист и восклицает: «Ох ты ж! Вы ему так поклоняетесь, будто он — сын вашего Бога!» На что Мария Магдалина отвечает: «Нет, господин. Если бы он был сыном нашего Бога, мы были бы ему не нужны. Мы здесь именно потому, что он — обычный человек, такой же, как мы, и мы, как и пристало поступать обычным людям, делаем то немногое, что можем».
10. Бесконечного удивления
Воннегут придумал несколько религий: Церковь Господа Всебезразличного, Церковь Иисус Христа Похищенного, боконизм. В «Человеке без страны» Воннегут писал о себе, что является привеженцем несвятого беспорядка и поклонником Богоматери Бесконечного Удивления. Он писал о злом Боге. Он писал о непостижимом Боге. Слово «Бог» в его книгах встречается чаще, чем многие другие слова.
Он называл себя скептиком, вольнодумцем, свободомыслящим, атеистом и агностиком. Он никогда не называл себя верующим, если не брать в расчёт одно место во «Времетрясении». Вот оно:
Немецкий философ Фридрих Вильгельм Ницше, сифилитик, сказал, что лишь глубоко верующий человек может позволить себе роскошь атеизма.
По-моему, мистер Воннегут, на планете Земля было мало людей более верующих, чем вы.
Однажды доктор Хониккер сказал: он ручается головой, что я не смогу сказать ему какую-нибудь абсолютную истину. А я ему говорю: «Бог есть любовь». Он сказал: «Что такое Бог? Что такое любовь?» Но знаете, ведь Бог действительно и есть любовь, что бы там ни говорил доктор Хониккер.
Все книги Воннегута можно читать как историю богоискательства. Ему не нравилась мысль, с которой смирились миллиарды людей на планете Земля. Вот эта мысль: существование миллиардов людей на планете Земля не имеет никакого смысла. Воннегут упрямо не желал в это верить. После Дрездена он не уставал искать в том, что происходило вокруг, какой-то смысл.
По иронии судьбы этот смысл точнее всех выразил сын Воннегута Марк, детский врач, пишущий акварели и играющий на саксофоне:
Мы здесь для того, чтобы помочь друг другу пройти через это, что бы это ни было.
В «Завтраке для чемпионов» художник Рабо Карабекян говорит, что любой из нас на деле — луч света. Эти слова возвращают к жизни разочарованного писателя за соседним столиком ресторана. Писателя зовут Курт Воннегут.
11. Подаёт сигналы
Очень может быть, что Воннегут тоже подавал своими романами сигналы. Если так, эти сигналы предназначались членам его карасса. Напомню: карасс — это группа людей, которые выполняют божью волю, совершенно не обязательно осознавая её.
Книги Воннегута полны невероятных совпадений. Как вышло, что Уолтер Старбэк случайно встретился с бывшей возлюбленной, которая оказалась владелицей доброй половины США? Как вышло, что Иона, собиравший материал для книги о докторе Феликсе Хониккере, очутился в Сан-Лоренцо, где ключевой пост занимал сын доктора? Как вышло, что Рабо Карабекян и Курт Воннегут выжили на войне?
Кто-то сказал, что теодицея — оправдание Бога, который добр, но допускает зло, — после Холокоста невозможна. Для Воннегута теодицея наверняка была невозможна после Дрездена. То, что он выжил, могло быть случайностью. А могло быть чудом. Может быть, поэтому он всю жизнь искал ответы на всё те же вопросы: «Что, чёрт подери, нам делать? Что, чёрт подери, происходит в этом мире?»