Мэвэту пришлось оставить пост командующего войсками, поскольку его отцу, Откупу Ворона, пора умирать. Правители Ирадена заключили с богом Вороном договор: в обмен на защиту государства и почти полную неуязвимость короля правитель должен принести себя в жертву, когда умирает Инструмент бога, ворон, в которого он вселялся. А когда на трон восходит наследник Откупа, вылупляется новый Инструмент. И Мэвэт собирается принять на себя ношу.
Но прогнило что-то в ираденском королевстве. Когда Мэвэт и Эоло добираются до столицы, выясняется, что на престоле сидит коварный дядюшка Мэвэта, а жрица Бога Тихого Леса, заменившая принцу мать, поддержала узурпатора. Мало того, они утверждают, что его отец сбежал, не выполнив обязательств. Законный наследник им, разумеется, не верит. И пока Мэвэт пытается спровоцировать дядюшку и добиться поддержки народных масс, Эоло начинает расследование. В поисках исчезнувшего Откупа она сталкивается с гораздо более серьёзными проблемами, чем борьба за власть.
Вторая линия, божественная, берет начало в далёком прошлом. Сила и Терпение стар, он существует миллионы лет и помнит мир, когда в нем ещё не было людей. Его воспоминания начинаются с зарождения его собственного сознания и добираются до войны богов. Постепенно линия бога и оруженосца сближаются во времени, пока в конце не сливаются воедино.
Леки провела интересный эксперимент, позволив форме повествования отчасти диктовать сюжет. Увы, без спойлеров нельзя рассказать, как форма рассказа Силы и Терпения Холма постепенно меняет восприятие происходящего и какая подмена происходит ближе к концу книги.
Есть ощущение, что этот роман больше понравится критикам, чем читателям. Худшее, что может произойти, — читатель будет ожидать привычных элементов эпического фэнтези. Но в романе почти нет экшен-сцен, много внимания уделено политике и бюрократии. Эоло больше разговаривает, чем сражается, и чаще догадывается, чем получает прямые ответы. Ко всему прочему, в основе истории Мэвэта и Эоло лежит «Гамлет», которого Леки с удовольствием обыгрывает в фэнтезийном сеттинге, где-то повторяя почти буквально, а где-то выкручивая до полной противоположности.