Однако это описание даже на треть не передаёт сложности текста и невнятности происходящих в нём событий. Писатель запутывает читателя намеренно, и, хотя ближе к концу его замысел проясняется, вопрос оправданности такого подхода остаётся открытым.
«Оникромос» полифоничен и многогранен. Он состоит из множества разрозненных историй, большая часть из которых не влияет на сюжет, но показывает особенности вселенной и мощь инопланетных артефактов.
В чётных главах разворачивается основная линия с участием Друсса, нечётные же — это небольшие рассказы о людях на Земле, которые сталкиваются с непознаваемым, и чаще всего для них это заканчивается очень плохо. По этой же причине сложно определить жанр романа. История Друсса местами похожа на притчу, местами на абсурдистское фэнтези, а местами на книги «новых странных». Во фрагментах о Земле есть всё — от хоррора и мистики до детектива и научной фантастики. Но во всех частях фоном ощущается тревожность и лёгкое чувство неправильности — как если бы ткань реальности начала расходиться, но заметить это можно только тогда, когда будет поздно.
На этом эксперименты Матушека не заканчиваются. Например, некоторые главы состоят только из диалога, а в некоторых один и тот же текст повторяется несколько раз (между прочим, отличная находка!). К тому же автор активно использует неологизмы и специальные термины, которые никак и нигде не объясняются. Что-то можно угадать по контексту, но только приблизительно. Всё это стимулирует к медленному и вдумчивому чтению, но внимание всё равно может потеряться, а интерес — угаснуть.
Что автору удалось, так это создать эффект падения в «кротовую нору». И не зря он упоминает «Алису в Стране чудес» — её отголоски тоже угадываются, а в один момент персонажи буквально падают в очень глубокую яму, на дне которой скрывается другой мир. Суть книги — в пути и в истинах, которые герои познают в процессе. А финал — лишь побочный продукт, необходимый для удовлетворения читателя.
В поисках загадочного артефакта персонажи перемещаются из одних миров в другие. В каких-то они становятся насекомыми, в каких-то — травоядными, где-то — деталями неизвестного механизма или двумерными объектами. Но везде, по наитию или благодаря внутренним импульсам, они идут туда, куда нужно. Повествование похоже на сжимающуюся и раскручивающуюся пружину. Чем дальше, тем больше увязает сюжет, но после поворотного момента темп стремительно нарастает, кульминация взрывает реальность, знакомую героям, и заставляет читателя переосмыслить своё видение происходящего. Вот только чувство, что того же самого можно было бы достичь меньшими усилиями, никуда не девается.
Хотя, возможно, при повторном прочтении найдутся новые смыслы. В случае «Оникромоса» оно точно не будет лишним.