Фантаст Трэвис Коркоран о своем романе «Державы земные» на вручении премии «Прометей»

Обе книги Коркорана завоевали премию «Прометей», которую вручает Либертарианское футуристическое сообщество (Libertarian Futurist Society), в рамках которой награждает произведения за «исследование возможностей свободного будущего, борьба за права человека (включая личную и экономическую свободу), драматизация вечного конфликта между индивидуумами и правительством, критический анализ трагических последствий злоупотребления властью».Коркоран не смог присутствовать на церемонии вручения, но речь для премии всё-таки написал у себя на сайте. Издательство fanzon, выпустившее «Державы земные» в России, публикует перевод речи.

Жаль, что я не могу сегодня быть здесь, но я живу на ферме, и в «Гранитном штате» сейчас сезон уборки урожая. Живи свободным или умри!Впервые я услышал о премии «Прометей» четверть века назад, и тут же занес в список планов на жизнь «написать роман, который получит „Прометея“». Быть номинированным наряду со столькими достойными авторами — огромная честь, и я до сих пор не могу осознать, что выиграл.Лучше Эрика С. Рэймонда не скажешь: «„Твердая“ научная фантастика — это живое сердце жанра». Ядро „твердой“ научной фантастики — либертарианство: «раздражающий и упорный индивидуализм, превознесение компетентности, инстинктивное недоверие к принудительной социальной инженерии».Согласен, лучшая научная фантастика рассказывает истории о свободных людях, преодолевающих препятствия с помощью разума, мастерства и тяжелой работы.Такое видение научной фантастики постоянно критикуют коллективисты, «твёрдая» и либертарианская научная фантастика исчезает из планов издательств и с книжных полок.Очень хорошо. У нас есть разум, мастерство и мы не боимся тяжелой работы. Так давайте восстанем и преодолеем это препятствие!«Державы земные» — это роман о многих вещах.Это военная история об анархо-капиталистах, генномодифицированных собаках и искусственном интеллекте, которые сражаются против государств с помощью боевых роботов, здоровенных пушек и кинетического оружия.Это производственная история о космических путешествиях, свободном программном обеспечении, туннельных бурильных установках и финансовых технологиях.Это киберпанковская история о предсказании поведения рынков, футуристических пушках и нелегальных картах памяти.Это история о компетентных мужчинах, которые создают технологии, компетентных женщинах, которые пилотируют космические корабли, и компетентных собаках, которые пишут код.Это роман-оммаж хайнлайновскому роману «Луна — суровая хозяйка», который, в свою очередь, был оммажем Американской революции.… Но на самом деле историческим вдохновением для романа послужила не Американская революция, а основание Исландии эпохи народовластия почти на тысячу лет раньше. Отличие небольшое, но существенное.Американская революция была актом раскола: одна часть государства провозгласила себя независимой и равной, и осталась государством. Становление Исландии эпохи народовластия отличается двумя важными моментами. Во-первых, она сложилась не из тех, кто решил бросить вызов существующему государству, а из людей, физически покинувших землю под властью тирана. И, во-вторых, мужчины и женщины, которые сбежали из-под гнёта Харальда Прекрасноволосого, не стали организовывать государство — они хотели бежать от авторитаризма, а не создать собственную его ветвь!Итак, мы подходим к одной из важнейших тем «Держав земных» и его сиквела Causes of Separation: концептам Выхода, Голоса и Преданности. Это трихотомия была впервые закреплена в эссе экономиста Альберта Хиршмана в 1970, озаглавленном «Выход, Голос и Преданность: ответы на упадок в фирмах, организациях и штатах».Замечу: мне очень нравится тот факт, что это эссе было опубликовано в момент, когда американцы высадились на Луну.Хиршман заявил, что, когда продавец или государство допускают ошибку, люди могут сохранить лояльность, выразить недовольство внутри системы или вовсе выйти из нее.Проблема, с которой американцы столкнулись в 2018-м, — отсутствие границ. Как инженеры в «Опрокинутом мире» Кристофера Приста, мы шли на запад, пока не уткнулись в океан, и это стало нашим проклятием.Когда есть границы, невозможно отрицать, что растущие потребности порождают растущие возможности. Хочешь ферму? Иди и выруби участок в лесу. Хочешь дом? Иди и построй его.Когда границы исчезают, ценность все еще может быть искусственно создана с нуля. Возможности бесконечны. По цене дешевого компьютера можно создать роман или пакет программного обеспечения. Купил видеокамеру за сто баксов — и вот ты уже гаражный Кубрик. Опубликовал бесплатную рекламу на Craigslist — и вот ты уже предприниматель, занимающийся выгулом собак.

…Но закрытие границ упростило коллективистам аргументацию об ограниченности ресурсов. И, что еще хуже, сделало невозможным побег для всех остальных.Мы все с радостью бы жили в полицентрической легальной системе Дэвида Фридмана, или мета-утопии Роберта Нозика, или в сборной солянке Молдбага, или в архипелаге Скотта Александера — словом, месте, где каждый смог бы жить по избранным для себя правилам, и люди, предпочитающие иную систему правил, могли бы установить собственную… но мы не можем там жить, и лишь по одной-единственной причине: из-за коллективистов, которые не могут вынести мысль, что кто-нибудь где-нибудь способен жить вне государственной системы.Все тоталитарные идеологии: нацизм, коммунизм, исламофашизм, прогрессивизм могут подписаться под цитатой Муссолини: «Все в государстве, ничего вне государства, ничего против государства».Нацист считает любую ненацистскую территорию угрозой.Коммунист считает каждую некоммунистическую территорию угрозой.Исламофашист считает любую территорию за пределами Дар аль-ислам Дар аль-харб — то есть государством, которое необходимо поработить.Коллективисты считают все, что пока не под коллективистским контролем, угрозой. И возможностью.Угрозой, потому что неподконтрольные коллективистам территории всегда живут лучше. Это не совпадение, что ровно также, как Советы блокировали трансляции с Запада, нацисты провозглашали незаконной американскую музыку, а китайцы конструировали Великий китайский файрвол, прогрессивисты теперь банят свободные голоса в соцсетях, не давая людям высказываться.Возможностью, потому что вот что делает тоталитаризм, когда видит немного свободы: захватывает его. «Все внутрь, ничего вовне».Когда немного свободы — это государство, мы получаем долгий марш по институциям, намеченный коммунистом Антонио Грамши и определенный коммунистом Руди Дучке. Сначала они становятся учителями, влияют на умы студентов, затем захватывают суды… и остается совсем недолго до момента, когда какой-нибудь О’Брайен будет держать четыре пальца перед каким-нибудь Уинстоном Смитом, уничтожая последние крупицы непокорности.Когда немного свободы — это субкультура, механизм отличается. Он описан в блестящем эссе Дэвида Чапмана под названием «Geeks, MOPs, and sociopaths in subculture evolution».Ключевое качество тоталитаризма в том, что он не созидает, он крадёт. И так как его представители крадут, они одновременно не понимают и ненавидят тех, кто созидает. Как сказал Барак Обама: «Это не ты построил». Как сказал интернет-мем: «Ты это сделал? Я это сделал».

Со времен первого Worldcon в 1939-м научная фантастика была либертарианской территорией, находящейся под обстрелом авторитаризма. Футурист Дональд Вольфхайм был коммунистом, и заявлял, что вся научная фантастика «должна активно работать на объяснение того, что… текущее состояние мира есть лишь… воздаяние за наши деяния».Вольфхайм провалился в попытке захватить Worldcon в 1939-м — его буквально вывели с фестиваля — но он начал грамшианский долгий марш по институциям, и тот увенчался успехом. На конвентах этого года все редакторы и издательства зомбированы. Социопаты вытеснили гиков и захватили их культурную территорию. «Ты это сделал? Я это сделал».Когда государство решает забрать твой дом, оно приходит с оружием, и тебе придётся дать вооруженный отпор. Если получится.Когда субкультура пытается забрать твой дом, она приходит с насмешкой, со стыдом и энтризмом… и ты даёшь отпор, совершенствуя искусство.Плохие новости для нас, либертарианцев, заключаются в том, что наши города пали. Издатели? Исчезли. Книжные полки? Исчезли.Но что с того? У нас есть Amazon, у нас есть самиздат, у нас есть Kickstarter.И, что самое важное, у нас есть живое сердце, лучистое ядро научной фантастики: мы умеем рассказывать отличные истории о раздражающем индивидуализме, о компетентных мужчинах и женщинах, которые преодолевают препятствия с помощью своего мастерства и тяжёлой работы. Это единственная вещь, которую коллективисты никогда у нас не украдут, потому что она противна их натуре.Перед нами не океан, обрекающий нас на жизнь в заповеднике — только небо. Границ всё ещё нет.Вперед!