Боевые хлысты и бичи. Чем поролись наши предки

Кистень — оружие весьма широкого применения, да и разновидностям его несть числа. Что же это такое: короткая булава на темляке, булава с «гибкой» рукоятью, цеп с удлинённым соединительным звеном и уменьшенным ударником, плеть с утяжелённым грузиком на конце гибкой части, безрукояточный груз на гибком соединении любого типа — от цепи до тросика или вообще тканого «рукава»? Что и как становится главной «поражающей частью» — груз при ударе с размаха или из вращения, тот же груз для «выстреливающего» удара? Груз в сочетании с гибким элементом полосующе-подтягивающего оружия? Для захлестывающе-опутывающего? Оружие основное или вспомогательное? Кавалерийское или пехотное?Откровенно говоря, кистень сочетает в себе всё вышеперечисленное. Но набор признаков может варьироваться в зависимости от обстоятельств. Так что дать окончательное и бесповоротное определение не получится: никогда и никакое оружие не способно совместить в одном образце все особенности, характерные для различных его разновидностей.

Вольные степняки

Самые массивные из кистеней близки к боевым цепам и кеттенморгенштернам, а самые малые, оставаясь воинским оружием, приближаются к категории, которую принято называть «боевой бич». Вспоминается фраза из «Агента КФ» Кира Булычёва: «Он знал о таких хлыстах — бичах справедливости, — но видеть не приходилось. Хлыст был тонкий, из хвоста морской рыбы, с колючим шариком на конце». Хотя этот хлыст из дальнего космоса по сюжету не боевое оружие, он вполне вписывается в наш разговор, поскольку боевые бичи далеко не всегда использовались в военных целях, а хлысты для наездников, в свою очередь, часто по виду напоминали оружие. Например, для восточных всаднических плетей весьма характерны навершия, присущие классическому воинскому кистеню, посаженному на цепь или ремень. Как правило, они довольно малы и легки — максимум пара сотен грамм. Но это вполне допустимые параметры: при учёте длины рукояти и гибкой части (будь то цепь, шнур или «тело» плети) такой кистень при ударе способен переломать все кости.

А как насчёт доспехобойной функции? Может ли утяжелённый хлыст справиться с железом? С этим дело обстоит похуже, но в той же Азии броня традиционно была лёгкой, не чета поздней рыцарской: главным образом «проминаемые» доспехи на основе кожи или кольчуги. Если не до смерти, то до серьёзной травмы угостить можно — пожалуй, даже эффективней, чем при ударе саблей по той же кольчатой броне. А меткость, присущая природным всадникам, вполне позволяла на скаку хлестнуть соперника в лицо, по кисти руки, по локтевому сгибу или ключице, а лошадь — по храпу или по глазам. Также можно было, мгновенно сменив вектор движения, пустить удар по непредсказуемой траектории. Наконец, некоторые делали осознанную ставку на несмертельный шоковый удар: пленник — завидный трофей, порой более ценный, чем его конь и оружие.Для успешного обращения с бичом важны степняцкие навыки верховой езды, когда всадник в седле держится даже более непринуждённо, чем на своих двоих. При иных обстоятельствах подобное оружие не применишь: чуть меньше кавалерийское искусство — и сам себя (или коня своего) если и не зашибёшь (плеть-кистень при случайном попадании не смертобойна), то ушибёшь, а противник добавит.Степная посадка делает плеть-кистень хорошим боевым снаряжением ещё и потому, что конём управляют без шпор — и плеть часто используется по своему «конному» назначению. Она всегда в руке либо на руке, а петля темляка охватывает мизинец или запястье, по-кистенному. Конечно, коня понукают ударом «в полплети», не кистенной боеголовкой. Но если враг стремительно приблизился на дистанцию удара, то инерционное оружие — вот оно, а за клинком ещё тянуться надо.

Самые страшные плети, с грузиком на конце (пусть и меньшим, чем требуется для превращения плети в кистень) или с несколькими звеньями шипов, вплетённых в хлыст по всей его длине, — «погоняло», конечно, не для лошади. Во всяком случае не для той, на которой сидишь верхом. А вот во время угона скота похищаемых животных торопливо «подбадривают» именно такими приспособлениями. Ну и, поскольку угон всё-таки дело не мирное, охранникам тоже может достаться, если они возражают против передела собственности.Коня плетью-кистенём настёгивают лишь в ходе акций совершенно отчаянных, близких к одноразовым. Скажем, когда он впряжён в огненосную повозку. Между прочим, это уже нечто на грани фантастики: такие конструкции регулярно проектировались как штатная техника, но в реальности они применялись чаще всего от безысходности. Также можно погонять подобной плетью тяжело бронированную лошадь.Наконец, всадническая плеть-кистень широко применялась как охотничье оружие, против зверя до волка включительно (а фантастика может предоставить и более широкий спектр «малых монстров»). Реальность тоже иной раз ударялась в экзотику: например, в африканских и австралийских прериях XIX века так охотились на страусов и эму (которого многие путают со страусом, хотя он относится к отряду казуаров). Фантаст в эту схему может «вмонтировать» и гораздо более опасного «бегуна», например, вымершего 2,5-метрового фороракоса. И даже ряд «летунов» вроде исполинского орла или небольшого грифона: против них, конечно, боевой бич будет употребляться преимущественно как оборонительное оружие, разве что и под всадником будет не лошадь, а какая-то летающая тварь. Так или иначе, при преследовании бегающих птиц имеется потребность в дальних, хлёстких ударах, не всегда прицельных, но покрывающих большую площадь. То есть в тех, которые и предлагает боевой бич.Волк крепче страуса, так что собственно волкобойные нагайки иногда утрачивали разделение на рукоять, ремень и ударник, превращаясь в подобие гибкой дубинки: толстый плетёный стержень со свинцом внутри рабочей части. Но вот вам ещё оружие такого же класса, из совсем иной среды: европейский охотничий хлыст — тот самый, с которым Шерлок Холмс выходил и против бандита с револьвером («Союз рыжих»), и против опасной змеи («Пёстрая лента»). Тут, положим, ставится цель «ожечь», а не покалечить, да и дичи крупнее лисы в Англии не найдёшь, так что боевые свойства этого «хлыста» используются довольно редко. Но они есть.

Похоже, именно от боевых бичей восточных всадников раннего средневековья — аваров, хазаров и арабов — прямо или опосредованно ведут свою родословную те европейские и русские кистени, которые сродни не секционному цепу, а гибко-многозвенному «инерционнику», увенчанному компактным ядрышком. Да и плеть Ногайской орды, то есть нагайка, тоже поздний отпрыск этого степного семейства.

«Кистень на востоке зовется буздыганом, на западе — моргенштерном, а тут, посерёдке, как раз кистенём. Жихарь изготовил его собственноручно. Древко вырезал из крепкой дубовой ветки. В круглый торец загнал железный пробой, предварительно продев в него конец той, княжеской, цепи — пригодилась ещё раз. Концы пробоя, вышедшие из древка, тщательно загнул вверх и забил, да ещё обмотал это место для верности куском полосового железа. Примерился для замаха и укоротил цепь. В последнее звено продел еще один пробой, разогнув его концы в стороны. Вырыл в глине круглую ямку, старательно разгладил её изнутри. Потом воткнул в глину десятка два толстых чугунных осколков . Конец цепи опустил в ямку. Выпросил у хозяина свинца, которым тот запечатывал в сосудах всякую пакость. Растопил свинец в котелке и вылил в ямку, а когда свинец остыл, рывком поднял готовое оружие, покрутил ежастый шарик над головой и остался доволен: таким запросто можно проломить башку хотя бы медведю. Можно и товарищу, и себе самому, если неумело обращаться».
Михаил Успенский «Там, где нас нет»

Богатырь Жихарь слегка ошибся: и при изготовлении боеголовки (ну да ладно, на один удар хватит, а что потом цепь, свинец и чугунные осколки продолжат существование отдельно друг от друга — так тем хуже для них), и в названии. Обычный буздыган, как и обычный моргенштерн, — это скорее палица. Кистень же на Руси чаще именовался «бассалык» — тоже с восточным акцентом. У тюркоязычных народов так зовётся оружие с гибкой соединительной частью, как раз типа утяжелённой нагайки.

В Средневековье были распространены деревянные тренажёры для всадников, работающие по принципу кистеня. Традиционно они были темнолики, облачены в чалму и носили название «сарацин» или «мавр». Выглядит такой тренажёр как укреплённый на поворотном столбе манекен, в левой руке щит, в правой бывает и цеп, но куда чаще — кистень на многозвенной цепи, иногда даже трёххвостый. После того как конный копейщик на всем скаку ударяет в щит, «сарацин» проворачивается вокруг оси, и кавалеристу предстоит выполнить вторую часть упражнения — уклониться от хлещущего вслед кистеня.В Индии большие боевые кистени — редкость, а вот малые, зато многохвостые (пять или даже семь цепочек с легкими «когтистыми» грузилами на конце) распространены куда шире. Но все эти хвосты соединены с древком не в одной точке, а рассредоточены по Т-образной поперечине. Рукоять такого кистеня в результате напоминает грабли. Поражаемая площадь при этом возрастает; правда, падают концентрация силы, скорость и маневренность, — но эта игра, по мнению индийцев, стоит свеч, если делать ставку на контакт с плохо защищённым противником.

Полинезия — вотчина боевых дубинок. Там зачастую даже копьё отмирает: разнообразные типы палиц занимают всю оружейную нишу от кастета до пики. Есть среди них и без пяти минут бичи. Таковы, например, малые (предназначенные для ближнего боя) маорийские палицы-мере, по форме напоминающие... скрипку. Когда мере работают именно как палицей, то держат её за «скрипичный гриф», к которому обычно приделана длинная и прочная петля-темляк, позволяющая наносить удар на кистенный манер.Как основное оружие эти дубинки-кистени сошли на нет ещё в XIX веке, но как вспомогательное они употреблялись ещё во времена Второй мировой войны! Новозеландские солдаты-маори охотно брали с собой в армию небольшие компактные мере, рассчитывая применять их в джунглевых схватках, при снятии часовых и так далее. Любопытно, что в современной Новой Зеландии закон очень строго смотрит на ношение и использование любых разновидностей холодного оружия — и в существующих там школах самообороны инструкторы обучают правилам пользования такими «безопасными предметами», как кусок хозяйственного мыла в носке или стопка монет в нём же. Фактически все это — кистени!Новозеландские «скрипочки» целиком вытёсывались из камня или, ещё лучше, из китовой кости, но эта специфика не могла прижиться за пределами Океании. Нередко материалом для наконечников боевых бичей служит металл — предпочтительно бронза, имеющая оптимальное сочетание прочности и удельного веса, но порой железо или свинец. Случается, у такого ударника только «сердечник» металлический, а оболочка кожаная — фактически мы имеем мешочек с утяжелителем внутри. Кость, не только китовая — тоже приемлемый материал, но не всегда удаётся найти подходящую заготовку (в фантастике, конечно, возможностей больше: тут и позвонок дракона в дело пойдет, и бивень мастодонта). То же касается и камня: скажем, нефрит куда как хорош, но есть ли он в наличии, а если да, то удастся ли его обработать?

Русский бич

На Руси в качестве ударника неплохо работало основание лосиного рога. В ранний период древне-русской истории это вообще был основной материал для боевого кистеня, металлу он уступил лишь с повышением уровня одоспешенности. А вот дерево используется крайне редко, даже если это твёрдая порода и каповый нарост. Правда, в новгородских былинах Василий Буслаев дерется «червлёным вязом», что, по-видимому, означает завозное красное дерево (со стороны посадничьего сына это не просто «понты» — данный материал обладает большим удельным весом и замечательной прочностью). Этот «вяз» в разных описаниях предстает то как посох, то как «дубина ременчатая», то есть кистень — хотя скорее цепового, секционного типа.В Новгороде вообще хорошо известны и «дубинки для кулачного боя», и соответствующие кистени. Это, конечно, нарушение правил, однако привычное и ожидаемое. А в некоторых случаях, похоже, неизбежное: например, когда пересчитывают результаты вечевого голосования и избиратели решают вопрос «стенка на стенку» с особым пылом. При сходных обстоятельствах кистени использовались в Запорожской сечи — как крайнее средство «предвыборной агитации» и «административного ресурса», позволяющее избежать применения откровенно смертоносного оружия вроде сабли, обнажение которой всё-таки считалось беспределом и могло привести к срыву выборов.

Древнерусские кистени нередко обнаруживаются во время археологических раскопок, иногда фигурируют в летописях как боевое или «городское» оружие, однако на летописных миниатюрах мы их фактически не видим.Лишь в Радзивилловской летописи, беловой вариант которой был изготовлен уже на излёте русского Средневековья, есть два «стоп-кадра», причём в обоих случаях роль кистеня там неблагородна: он служит для внесудебного убийства.Один из этих кистеней, «гражданский», происходит от булавы, а второй сродни всаднической плети, но находится в руках воина. Вот только занят тот на рисунке не войной: после удачного набега на феодальных конкурентов княжеские дружинники угоняют скот и забирают девушек в полон, а мужчин, пытавшихся против этого возражать, показательно забивают кистенями.

Конструкторская мысль

Начиная с первой четверти XVI века соединительная часть некоторых цепов-кистеней, сохраняя заметную длину, получает намеренное ограничение в гибкости. Иногда это делается за счёт толстого ременного плетения или, в случае с цепью, использования крупных перекрученных звеньев, но известны и более изощрённые решения, когда конструкция цепи обретает сходство с… велосипедной! В результате она, получая способность изгибаться в одной плоскости, работает и как жёсткий стержень.Собственно, на Новгороде и Запорожье свет клином не сошёлся. Вплоть до начала ХХ века исход стеночных боев между соседними деревнями, городскими слободами или «корпорациями» лодочников и грузчиков до такой степени влиял на торговый «рейтинг» той или иной компании, что это напрямую сказывалось на финансовых вопросах. Причём настолько, что для благоприятного исхода можно было и кистень в рукав припрятать. Или в оба. Или даже сам рукав в кистень превратить, зашив в его конец свинцовый груз.

Конечно, обычно кистень всё же существует отдельно от рукава. Мы же перейдём к бездревковым вариантам. Тем, которые можно назвать кистенями в узком смысле слова: ременной шнур, петлей надеваемый на запястье. В русской традиции такая штука обычно именуется «гасило». А вот как охарактеризовал это оружие знаменитый языковед Владимир Даль: «Кистень летучий, гиря на ремне, который наматывается, кружа, на кисть и с размаху развивается; бивались и в два кистеня, в оберучь, распуская их, кружа ими, ударяя и подбирая поочерёдно; к такому бойцу не было рукопашного приступа».Именно так сражаются в «Стали разящей» Лукиных и в «Многоруком боге Далайна» Логинова — только у Логинова кистенём как инерционным оружием воздействуют и прямо на вражеское оружие или — шире — на всю вооружённую руку, сочетая удар с опутыванием. Так тоже бывало: если не на Руси (вполне возможно, и там, только данных не сохранилось), то в Германии, Италии, Ирландии, и с одинарным гасилом, и с многохвостыми бичами. Но, как правило, не в тесной строевой схватке; да и «ударный» боевой бич применим в как минимум разреженном строю.Максимального совершенства техника работы безрукояточным ударником достигает на Востоке. Разумеется, все сразу вспоминают школьницу-якудза и её кистень-тигирики из «Убить Билла». Реально ядрышко бывало поменьше, причём в разы, да и стальная цепочка такой длины — слишком эксклюзивный продукт даже для самурайских технологий, однако прочный шнур длиной метров пять, а в исключительных случаях и десять мог иметь место.Шведский историк Олаус Магнус в одной из иллюстраций к своей «Истории северных народов» (1555) показывает налёт разбойников на рыбацкую деревню и попытку сопротивления, в ходе которой один из рыбаков применяет большой кистень совершенно особым способом — как захлёстывающее оружие, причем с воздействием даже не на руку, а на ногу. Этот рисунок, разумеется, далёк от фотографической точности, однако существенные реалии XVI века он отражает. Ударник в данном случае неошипованный, вместо цепи, пожалуй, даже не ремень, а верёвка, длиной примерно равная рукояти. Может быть, это отчасти «лодочное» оружие (по генуэзским и венецианским источникам известно, что разнообразные боевые кистени входили в число корабельных боеприпасов). Но зачем нужно опутывать ногу, а не вооружённую руку, не бить в голову или корпус? Видимо, другого выбора не оставалось: копья в руках нападающих не позволяли контратаковать на верхнем или среднем уровне.

В Московской Руси того времени воинский кистень — оружие преимущественно всадническое (и на случай вынужденного спешивания), рукояточное. Не гасило, а типичный бассалык. Ударник уже чуть больше, чем характерный для универсального «кистеня-плети», но это все ещё боевой бич. Соединение с рукоятью ременное, а в месте этого соединения обычно посажены шипы — специально для того, чтобы противник в ближнем бою не перехватывал оружие. Носили его в боевых условиях, как правило, сзади за надоспешным поясом, выхватывали, судя по всему, из-за спины, но сбоку, а не через плечо.Интересно сравнить эту манеру ношения с европейской. Если у современного оружия ремень для переноски входит в единый с ним комплект, то в средневековой Европе такого рода ремни — будь то пояс, портупея или детали конской сбруи — существовали отдельно, а оружие вроде кистеня, булавы или малого (всаднического) боевого молота носилось не столько за ремнем, сколько на ремне, крепясь к нему особыми крюками — вроде авторучки в нагрудном кармане. Можно было в зависимости от ситуации прицепить оружие то к седлу, то к поясу, то ближе к плечу — и освободить от крепления одним движением.На поле боя такие кистени перестали применяться уже в начале славных дел Петра. А вот история архаичной плети-кистеня как вспомогательного, но боевого оружия российской конницы (правда, в основном иррегулярных формирований: казацких, татарских, калмыцких) продлилась куда дольше, не завершившись даже в 1812 году.

Интересно, что бич — в отличие от того же моргенштерна — имеет вполне природное происхождение. Два наиболее показательных примера — панцирные динозавры и гигантские броненосцы. Некоторые их виды обладали хвостами в виде секционного оружия или кистеня-бича с компактной «боеголовкой». Известны и случаи, когда природа изобретала парные кистени, идя не «от хвоста», а «от крыла». Понятно, что крыло при этом утрачивало свои первоначальные функции, — но нелетающих птиц эволюция создаёт регулярно, хотя лишь очень немногие преобразовывали свои передние конечности в подобие кистеней.А вот хобот-кистень в процессе эволюции так ни у кого и не появился, разве что у венерианских слоночеров есть что-то отдалённо похожее, но это всё же фантастика («Спасти декабра!» Севера Гансовского). Впрочем, до чего не додумались природа вместе с литературой, то освоила военная история: в Индии боевых слонов иногда приучали орудовать одной-двумя тяжёлыми цепями, которые при хоботном хвате за середину превращались в двух- или четырёххвостый «воинский бич». Иногда такие цепи выполнялись даже с гирьками на концах, но это было не обязательно: для человека любого слоновьего удара хватит и так.Так или иначе, боевой бич — это красиво. Не всегда эффективно, весьма непросто в использовании, но — эффектно до невозможности. Поэтому многие писатели пытаются вручить своему герою подобное оружие, не очень хорошо ориентируясь в разновидностях и истории бичей. Мы надеемся, что теперь им станет немного проще.