В американском штате Флорида живет амбициозный молодой адвокат по уголовным делам Кевин Ломакс (Киану Ривз), который пока не проиграл ни одного процесса. Он действительно хорош в своем деле и, зная об этом, не слишком удивляется, когда его, провинциальную знаменитость, приглашает на работу в Нью-Йорк глава крупного юридического концерна Джон Мильтон (Аль Пачино). Кевина и его жену Мэри-Энн (Шарлиз Терон) поселяют в роскошной квартире в особняке на Манхэттене; герою платят 400 долларов в час и заманивают обещаниями партнерства в фирме.Ослепленный высокими гонорарами, расположением босса и всеми грядущими перспективами, главный герой использует свой талант, чтобы спасти патентованных злодеев от справедливого наказания. При этом Кевин даже не замечает, как постепенно теряет близкого человека. Он не видит, что его жизнь ему уже не принадлежит: им управляют, словно пешкой на шахматной доске, и упорно ведут к восьмой горизонтали, где он вот-вот перестанет быть собой...«Advocatus diaboli» — таким словосочетанием средневековые схоласты называли участника дискуссии, который защищал заведомо неправильную точку зрения, давая возможность всем остальным отточить на нем свои контраргументы. В фильме Тэйлора Хэкфорда (создателя «Долорес Клейборн», экранизации романа Стивена Кинга) зрителю возвращают буквальное значение термина. Таким образом зритель — в отличие от главного героя картины — заранее получает подсказку: работодатель Кевина и впрямь настоящий Сатана.А почему Князя Тьмы в этот раз зовут Джоном Мильтоном? Да какая разница! У дьявола тысячи лиц и еще больше имен; он изобретателен, терпелив и последователен в достижении цели. Быть может, Сатана взял себе имя автора «Потерянного рая» просто забавы ради (Лукавому не откажешь в своеобразном чувстве юмора). Или, возможно, для того, чтобы лишний раз напомнить нам сюжет поэмы об изгнании человека из райских кущ. А может, еще и для того, чтобы в финале Кевин мог произнести цитату из поэмы: «Лучше править в аду, чем служить на небесах».

Аль Пачино в роли владыки ада органичен, естественен и как будто не нарушает сложившихся голливудских традиций. Он, подобно Роберту Де Ниро (сыгравшему Луи Сайфера, то есть Люцифера, в «Сердце Ангела» Алана Паркера) и Джеку Николсону (искусителю Ван Хорну из «Иствикских ведьм» Джорджа Миллера), играет воплощённое обаяние порока. Но есть некоторые нюансы. Дьявол Аль Пачино не носит Prada и не щеголяет роскошной тростью с головой пуделя; он дьявол-демократ, обожающий ездить в подземке и сливаться с толпой. Он вкрадчив, тонок, красноречив, парадоксален. «Убивать добротой — это наш секрет», — с улыбкой сообщает он главному герою фильма в одном из первых монологов. «Я гуманист, быть может, последний на Земле», — говорит он в финальном монологе и, похоже, в обоих случаях сам себе верит.Кажется, он и впрямь любит людей — как малый ребенок любит свои игрушки. Но и губит людей он с такой же лёгкостью, с какой дитя отрывает голову кукле. В фильме почти одновременно погибают один из главных функционеров компании и жена Кевина; одна и та же рука бестрепетно сметает с доски и старого грешника Эдди Барзуна, и нежную, ни в чем не повинную Мэри-Энн. Оба персонажа случайно стали помехой в осуществлении замыслов Мильтона и поплатились жизнью. И если ребенок способен пожалеть безголовую куклу, то шахматист никогда не заплачет по утерянной фигуре — игра есть игра.Вы спросите: почему Сатана, поселившийся на Земле, взялся управлять адвокатской практикой? Ближе к концу фильма персонаж Аль Пачино отчасти сам отвечает на незаданный вопрос: дескать, каждое неправедно выигранное дело и каждое триумфальное оправдание виновного колеблют престол Всевышнего, и когда-нибудь трон рухнет.И всё же не слишком ли долог путь к победе Тьмы? Дьявол мог бы вести мировые войны, управлять наркокартелями, вздувать цунами и пробуждать вулканы, а он занимается крючкотворством. Не мелковато ли? Американскому зрителю разгадка данного феномена куда понятнее, чем, например, жителю нашей страны, где состязательный процесс пока еще скорее мечта, нежели реальность, и где защитник на суде чаще бывает статистом, чем действующим лицом. В США же, напротив, к названной профессии относятся с особым трепетом.

В фильме «Адвокат дьявола» участвуют отличные актеры (у некоторых — Ривза и Терон, будущих звезд «Матрицы» и «Монстра» — высший пик славы на тот момент ещё был впереди). Музыку написал прославленный маэстро Джеймс Ньютон Ховард («Красотка», «Беглец», «Шестое чувство», «Темный рыцарь»). Спецэффекты исполнены на достойном уровне — чего стоят хотя бы страшные видения Мэри-Энн или оживающий в финале барельеф в кабинете Милтона! Кроме того, сам жанр киномистики, да еще с библейскими обертонами, в США традиционно популярен...И все же, думается, картина оказалась коммерчески успешной (более 12 миллионов долларов в премьерный уик-энд, 92 миллиона — по итогам мирового проката!) не только в силу упомянутых выше причин. Несомненно, существенную роль сыграло слово «адвокат» в названии фильма.Для американского обывателя адвокат — двуликий Янус: одно его лицо на свету, другое в тени. С одной стороны, выучиться на адвоката — значит обеспечить себе безбедное будущее. С другой стороны, адвокат в массовом сознании — патентованный злодей, хуже гангстера; он обчистит тебя до цента, и всё будет по закону, даже пожаловаться некому... ну, разве что адвокату из другой, конкурирующей фирмы. Точь-в-точь как в пьесе Евгения Шварца: вы хотите одолеть дракона? Отлично — заведите собственного!Проглядывая сегодня списки заметных американских драматических телешоу, мы увидим, как защитники планомерно захватывают основные сюжетные линии, выбиваются в число основных действующих лиц, увлекая на Аллею славы тех актеров, которые исполняют их роли. Даже там, где адвокату укажут на дверь, он войдет через окно (или через дымоход, как Санта-Клаус). В глубине души обыватель примеривает телевизионные ситуации к своим обстоятельствам и надеется: если припрет, он тоже наймет такую же акулу, как на телеэкране, и опытный сутяга поможет ему обойти мины на правовом поле.

[su_caption caption="Скульптурная группа в кабинете Джона Мильтона стала поводом для судебного иска: слишком уж явно она копировала барельеф Фредерика Харта Ex nihilo («Из ничего», внизу), украшающий Вашингтонский собор. В изданиях на видео кадры с этой скульптурой пришлось отредактировать"]