Наталия Осояну — о работе переводчика

«Я всё же думаю по-русски»

Какие впечатления остались от «Еврокона»? Судя по реакциям на «Фантлабе», вы самый известный для наших любителей фантастики лауреат этой премии в 2017 году. Участвуете ли вы вообще в конвентах?Про «Еврокон» я мало что могу рассказать, ибо меня там не было и подробностей о церемонии я не знаю. В целом я человек, крайне далёкий от конвентов.Как вы относитесь к тому, что в новости «Фантлаба» написано, что лауреат — Наталия Осояну (Россия)? Не надо ли исправить страну происхождения на Молдову?Ни в коем случае не надо исправлять. Номинировали по месту публикации переводов, и это правильно. Будь там указана Республика Молдова, возникло бы ложное впечатление, что у нас просто прекрасно обстоят дела с изданием переводной фантастики.

Вы переводите с английского на русский художественную литературу, живя в Кишинёве. На каком языке преподаёте в университете? Вы билингва?Лекции я читаю на русском, английском и румынском. Последний знаю достаточно хорошо, но билингвой себя не считаю. Я всё же думаю по-русски, скажем так.Как вы начали переводить фантастику? Что начали раньше — переводить или писать своё?Писать. Переводить я тоже начала достаточно рано, однако это были не художественные тексты. На первом курсе юрфака увидела по ТВ сюжет о том, что благотворительная организация ищет переводчика для мемуаров человека, больного мышечной дистрофией. Связалась с ними и перевела. Жаль, издать не получилось, но распечатку я передала одному из подопечных этой организации и думаю, что перевод всё же пользу принёс. К этому моменту в столе у меня лежало несколько рассказов, и я продолжала писать. В 2007 году вышел мой первый роман — приключенческое фэнтези «Невеста ветра». В 2009 вышла вторая книга, через год ещё одна. А потом наступила длительная пауза… собственно, она тянется до сих пор.

А когда вышел первый перевод?Первым появился сборник «Песни Умирающей Земли», посвящённый памяти Джека Вэнса. Я перевела для него два рассказа и повесть. Это произошло где-то в начале осени 2013 года. До меня дошли слухи, что издательство «Фантастика Книжный Клуб» нуждается в переводчиках, и я попробовала предложить им свои услуги. Переводить роман мне не дали, поскольку я была новичком, но предложили выбрать рассказ из сборника. И тут случилась презабавнейшая история…Мы с редактором, Екатериной Дубянской, друг друга не поняли. Она, попросив меня «выбрать рассказ», говорила именно о том, что надо его выбрать — и всё. В издательстве просто хотели отметить, что для соответствующего текста уже не надо искать другого переводчика. Ну а я, решив, что раз уж впереди четыре выходных дня, взялась за перевод как таковой. И в назначенный день выслала редактору рассказ Уолтера Йона Уильямса «Абризонд», чем весьма её удивила. Перевод понравился, мы продолжили сотрудничество.

«Профильного образования у меня нет»

За последние три года у вас вышло удивительно много переводов: десять объёмных романов, не считая эссеистики и повестей. Как складываются ваши отношения с издательствами?«Фантастика Книжный Клуб» было первым издательством, с которым я работала. Вторым стала «Астрель-СПб». Весной 2014 года мне предложили перевести для них роман Адама Робертса «Стеклянный Джек». Я к тому времени уже прочитала эту книгу, поэтому согласилась сразу же.Как у писателя и переводчика у вас разный опыт общения с издательствами?Разный, да. Прежде всего, две первые и главные книги издавались в «Эксмо», для которого я ничего пока что не переводила (хотя предлагали). Моя третья опубликованная книга — «Золотой город», роман из межавторского проекта «Корсары» — вышла в московской «Астрели». Словом, как писатель и как переводчик я контактирую с разными издательствами и разными редакторами. В последнем случае речь о Николае Кудрявцеве из «Астрели-СПб» и Геннадии Корчагине из «Азбуки». Моё сотрудничество с «Азбукой» началось благодаря Андрею Зильберштейну, который трагически погиб этой весной…

Как вы поняли, что можете переводить художественную литературу? Учились ли вы переводу специально?Про обучение переводу всё просто до безумия: я учусь на практике, ибо профильного образования у меня нет. Это кое-кого удивляет и даже шокирует, но факт есть факт. По образованию я юрист. Тут ещё есть забавный момент: я переводчик-практик и юрист-теоретик. У меня были когда-то планы пойти в адвокатуру, но не сложилось, и, наверное, к лучшему. Вскоре после получения диплома я вернулась в университет уже в качестве лектора и прошла все положенные этапы. Вот в «Школе в Кармартене» Анны Коростылёвой есть такой момент, когда герой, глядя на расписание, видит, что один и тот же человек преподаёт много разных предметов, — и сразу же делает вывод, что это молодой преподаватель. Ах, как мне это знакомо…При этом преподавание поспособствовало переводам. У меня был настойчивый декан, который требовал писать статьи на английском. Публикация статей на иностранных языках в нашем факультетском журнале прибавляет ему очков. И поскольку на тот момент я лучше всех на факультете знала английский, на меня эту задачу и возложили… А английский я учила, как все, в школе, в университете, на курсах… Но надо обязательно отметить ещё, что лучшая подруга моей мамы — учительница английского, и она занималась со мной индивидуально где-то с пятого класса. Скорее всего, тогда и была заложена база.Знают ли ваши студенты-юристы о ваших литературных занятиях?Я, как правило, не говорю со студентами об этой стороне моей жизни. Тем интереснее, когда кто-то всё выясняет сам. Такое бывало, хоть и редко.Вы довольны работой в вузе?Да, но в последнее время студент пошёл не тот, учиться не хочет…Вы никогда не думали покорять Москву как преподаватель и как литератор?Кандидатскую диссертацию я защитила как раз в Москве (в МГЮА им. О. Е. Кутафина). У меня сохранились связи со многими московскими коллегами, но на полноценное покорение Москвы мне не хватило духа.

«Для самообразования нужен повод...»

Кого и что вам больше всего понравилось переводить и почему?Мне нравится переводить необычные и сложные книги, поскольку это даёт возможность узнать что-то новое. Для самообразования нужен повод… Сама бы я вряд ли взялась за изучение синкретических религий Бразилии («Новая Луна» Йена Макдональда) или разновидностей странных существ, упомянутых в трудах Плиния Старшего («Сказки сироты» Кэтрин Валенте). Но, по правде говоря, в каждой из переведённых мною книг нашлось что-то интересное. Так что они мне все нравятся, трудно выбрать какую-то одну.И раз уж я упомянула о сложности, стоит отметить, что она бывает разной и преодолевать её приходится по-разному. Столкнувшись с описанием космического лифта («лунной петли») в «Новой Луне», я принялась изучать похожие технологии, чтобы хоть приблизительно представить себе, как эта штука работает, и лишь после этого авторский текст перестал казаться набором слов. Обнаружив в «Словах сияния» Сандерсона приём боя на мечах, показавшийся странным, я разыскала на YouTube ролик с похожем приёмом и убедилась в том, как надо переводить соответствующее предложение.А вот как распознать любовно размещённую в тексте авторскую отсылку к книге, которую ты не читал, или фильму, который ты не смотрел? Конечно, кругозор у переводчика, как и у писателя, просто обязан быть широким, но невозможно знать всё. Вот и приходится включать интуицию и проверять каждую подозрительную фразу, убеждаясь, что тебе не показалось и это не просто слова — это Кольридж, Кретьен де Труа, Лорка, Овидий, Сапфо и так далее.Ещё иногда приходится менять авторский текст. Допустим, героиню «Сказок сироты» в оригинале звали Zmeya, и для англоязычного читателя это звучит экзотично, таинственно, красиво. Что получилось бы в переводе без изменений? Змея, которая превращается в змею… Пришлось перекрестить её в Серпентину, чтобы сохранить хоть какое-то подобие интриги. Вот так и происходит этот процесс, который может со стороны показаться простым. На самом деле он сложный, но очень увлекательный.

Есть ли для вас разница между переводом НФ и фэнтези?Из научной фантастики я перевела «Стеклянного Джека» Робертса и «Новую Луну» Макдональда. Разница между НФ и фэнтези для меня в том, что описание какого-нибудь технического устройства переводить, как правило, сложнее, чем описание того, как действует придуманная автором магия. Хотя ещё сложнее переводить игру слов: к примеру, в романах Брендона Сандерсона часто встречаются каламбуры, с которыми всё непросто.Как вы стали переводить Сандерсона?Когда-то мне предложили сделать это для малотиражного издания. Никто даже не сомневался, что официальные издатели не вспомнят о Сандерсоне — его роман «Пепел и сталь», изданный в 2010 году Эксмо», продавался плохо. Фанаты попытались взять дело в свои руки, но в итоге права купила «Азбука». Как и мои переводы.Хорошим книгам нужны вторые шансы, так ведь?Да, но иногда это приводит к скандалам, как с «Бурей против шторма». Если в двух словах, то история такова: «Путь королей» Сандерсона, выпущенный «Азбукой» в 2016 году, ранее издавался харьковским «Клубом семейного досуга» под названием «Обречённое королевство». Книга тоже плохо продавалась, харьковское издательство решило продолжение не выпускать. Но круг фанатов всё равно сформировался. Когда «Азбука» предложила мне переводить эту книгу заново, я с разрешения издательства перевела все придуманные Сандерсоном термины по своему усмотрению. В общем, произошло примерно то же самое, что и с переводами «Гарри Поттера».

Вы следили за скандалом вокруг перевода Спивак?Я не читала «Гарри Поттера» в её переводе, а по отдельным терминам, выловленным из Сети, трудно что-то сказать. Какие-то её варианты мне нравятся, какие-то — нет, к каким-то я равнодушна. Должна признаться, что к «Гарри Поттеру» отношусь спокойно. Это хорошие книги, но они не стали для меня событием, как, например, «Волшебник Земноморья» Урсулы Ле Гуин или «Дюна» Фрэнка Герберта.Как вам аниме «Волшебник Земноморья»? Нравятся ли вам вообще экранизации любимых книг?Аниме само по себе неплохое, но это не «Волшебник Земноморья». Сериал по «Волшебнику», хм, полное безобразие. Экранизации «Дюны» имеют свои плюсы и минусы, но… книга лучше.Кого из англоязычных авторов фантастики и фэнтези, на ваш взгляд, надо переводить заново или срочно переводить впервые? Кого не хватает русскоязычному читателю и почему?Из новых авторов надо перевести, например, Софию Саматар, чей прекрасный роман A Stranger in Olondria удостоился высокой оценки зарубежных читателей и критиков. Недавно прочитанный роман Юн Ха Ли Ninefox Gambit произвёл на меня неизгладимое впечатление, его тоже хотелось бы увидеть на русском. Из тех писателей, которым стоило бы дать второй шанс, назову Патрицию Маккиллип: на русском издавалась только её трилогия «Мастер загадок», но не другие романы, изысканные и поэтичные. На мой взгляд, это неправильно.