Джо Уолтон «Среди других»

Этот роман в год публикации завоевал сразу три престижнейшие фантастические награды: «Хьюго», «Небьюлу» и Британскую премию фэнтези. Невероятный успех «Среди других» примечателен не только сам по себе. Любители фантастики ликуют, когда «серьёзную» премию получает книга, которую хотя бы отчасти можно причислить к жанровой литературе. А в случае «Среди других» всё наоборот: гроздь фантастических премий и номинаций собрал роман, который при желании можно читать как совершенно реалистический.Эффект двойного зрения создаётся благодаря приёму «ненадёжного рассказчика». Роман написан в форме дневника главной героини, который она ведёт на рубеже 1979–1980 годов. Морвенна Фелпс, чьи родители развелись, когда она и её сестра-близнец были ещё младенцами, переживает сложный переходный возраст в одиночестве: обеих девочек недавно сбила машина. Мори, в отличие от сестры, выжила, но теперь вынуждена ходить с тростью и почти постоянно терпеть боль в ноге. У девочки фактически нет близких: мать она ненавидит, все родные и друзья остались в Уэльсе по соседству с матерью, отец для неё чужой человек, а в престижной школе-интернате Мори становится мишенью для насмешек и изгоем, да и сама особо не стремится дружить с однокашницами. Всё, что остаётся девочке, — уходить в вымышленные миры с головой и мечтать однажды найти свой карасс — круг по-настоящему близких людей (термин из романа «Колыбель для кошки» Курта Воннегута — любимого писателя героини).В Мори легко увидеть несчастную девочку с психологической травмой и богатым воображением, которая воспринимает мир сквозь призму прочитанных фантастических книг. Фейри, которых она видит, могут быть её фантазией, ночные кошмары о матери — просто снами, а попытки объяснить все события в своей жизни действием колдовства хорошо знакомо любому ребёнку, который научился читать раньше, чем отличать вымысел от реальности.Но при этом фейри, которых видит героиня, совершенно не похожи на тех, что описаны в легендах и фэнтезийных романах. Они крайне редко напоминают людей, зато могут выглядеть как трухлявый пень или «собака с крыльями». У них нет имён — некоторым даёт имена сама Мори (своего старого знакомого фейри она назвала Глорфиндейлом — Толкин тоже в числе её любимых авторов). Они изъясняются туманно и лаконично, и Мори даже не пытается передать сказанное ими буквально, предпочитая свои интерпретации. Мотивы и желания фейри, равно как и их происхождение, непонятны — хотя в книге и есть намёк, что иногда в них превращаются люди после смерти. Словом, царство фейри ничем не напоминает Лориэн или Нарнию. На месте Мори любой из нас придумал бы что-нибудь более антропоморфное и общительное.

И надо сказать, что подставить себя на это место с лёгкостью может практически каждый читатель. Записи Мори — это в первую очередь дневник запойной читательницы, умной и язвительной девочки-гика. Она высказывает удивительно зрелые для подростка суждения о книгах, уверенно отстаивает своё мнение и имеет уже сформировавшиеся вкусы: любит Хайнлайна и Силверберга, не любит Льюиса и Дика, предпочитает Шекспира Диккенсу и Томасу Гарди, может с лёгкостью поговорить и о психоистории Азимова, и о роли секса у Дилэни. Читать это интересно даже в тех случаях, когда Мори пишет о незнакомых нашему читателю книгах.«Среди других» — это «роман воспитания книгами», и отношения с людьми Мори тоже выстраивает через посредничество книг. Любовь к фантастике перекидывает мостик между дочерью и отцом, которого она называет по имени, потому что странно называть «папой» человека, с которым ты только познакомился. Благодаря литературе она находит свой карасс — маленький клуб любителей фантастики при местной библиотеке — и первую любовь. А в финале, сплетающем реальность и фэнтези, именно книги помогают Мори одержать самую важную победу в жизни — потому что «если вы любите книги, книги отвечают вам любовью».К сожалению, автор, явно подарившая героине немало собственных черт, так много пишет о чужих книгах, что порой забывает о своей. История войны Мори с матерью — то ли реальная, то ли воображаемая — прописана пунктиром, да и собственно сюжет теряется под грузом рассуждений о литературе и обилия повседневных мелочей «доинтернетной эпохи», которые девочка скрупулёзно документирует. Так что роман в целом выглядит скорее акварельным этюдом, чем полноценным полотном. Он неуловим для однозначной интерпретации, как и описанные Уолтон фейри. Возможно, этим он и заворожил жюри «Хьюго» и «Небьюлы».