Что читал МирФ. Выпуск #6: ностальгический

Статус настольной книги в моём детстве предполагал, что я буду перечитывать её пару-тройку раз в месяц. А ещё всюду таскать с собой. Кроме того, настольной книге полагалось быть максимально убитой, чтоб с одного взгляда было понятно, что её зачитали до дыр, — потому что дети не умеют в метафоры. Такой вот настольной книжкой для меня долгое время была «Алиса в прошлом» (под таким названием её выпустило в своей полной серии про Алису издательство «Армада»), точнее, та её половина, в которой Селезнёва попадала в СССР. Я искренне любил эту героиню и в других повестях и рассказах, но пребывание в советских реалиях делало её ещё более живой и интересной. Читать про быт пионеров отчего-то было куда увлекательнее, чем про далёкий космос и космический зоопарк. Реализма истории прибавляли мамины рассказы — в детстве она была знакома и с самим Булычёвым, и с прототипом книжной Юльки Грибковой. Вторую половину книжки я перечитал, наверное, не менее полусотни раз (а первую — всего пару-тройку). Но со временем звание настольной перешло от нее к «Властелину колец», «Гарри Поттеру» и следующей книжке.

Алан Гарнер «Волшебный камень Бризингамена»

Это удивительное фэнтези попало ко мне практически случайно. Друг где-то разжился парочкой книжек, которые были ему не особо интересны, — каким-то детским детективом, которые я читал десятками, и странновато оформленным томиком Алана Гарнера с двумя повестями, объединёнными общим миром и героями (сейчас он написал и третью повесть, но, к сожалению, её никто не спешит переводить и издавать). Собственно, отдал он мне тот самый детектив, а фэнтези про волшебный камень шло просто так, в нагрузку.Книжку я распробовал далеко не сразу — слишком странными там были имена и названия, о которые можно было сломать не только язык, но и пару демонических конечностей. Но, впервые продравшись через первые главы, я был очарован кристальной незамутнённостью фэнтезийной формулы. Фактически это был такой вбоквел к артуровскому мифу — с магией, которая спит буквально под ногами, одним-единственным могучим чародеем и целой армией злых ведьм, малюсенькими эльфами и злобным духом, способным порабощать тела живых существ. Чёрт, там даже Дикая Охота была!Но особенно меня увлекал эпизод, где героям нужно было преодолеть невероятно сложный путь по подземельям, чтобы спасти макгаффин от злых сил. Причём главную опасность представляли вовсе не шастающие по штрекам гоблины, а сами ходы — порой настолько узкие, что только дети да гномы могли сквозь них протиснуться. И то с трудом. Описание этого подземного путешествия завораживает меня до сих пор — автору блестяще удалось передать атмосферу места и эмоции участников похода. А напряжение не позволяет остановиться, пока герои наконец не выбираются на поверхность. Эх, если бы не самоизоляция, съездил бы сейчас к бабушке, взял эту книжку и снова перечитал!

Аннотация на задней обложке этого романа гласила: «Раз в десять лет появляются книги, способные изменить наше представление о реальности». Не знаю насчет остальных, но мои представления о реальности эта история о большом путешествии кроликов в поисках нового дома, впервые прочитанная в восемь лет, точно изменила. Вернее, расширила — помогла окунуться в другой мир, одновременно знакомый и незнакомый, фантастический и невероятно живой.«Обитатели холмов» балансируют между рассказами Сетона-Томпсона, где герои-животные почти не очеловечены, и волшебными сказками, где они почти неотличимы от людей. У кроликов, описанных Ричардом Адамсом, есть свой язык, своя мифология, своя система представлений о мире. И в то же время они сохраняют все звериные повадки. Они рассказывают сказки о Черном кролике Инле и хитроумном принце Эль-Ахрайрахе, они слагают стихи и борются за свободу. А еще они щиплют траву, роют норы, прячутся от хищников, чешут задней ногой за ухом — словом, ведут себя как обычные животные.Этот роман не задумывался как детский. Здесь много говорится о смерти, здесь есть подробное описание тоталитарного режима, здесь первую же главу предваряет эпиграф из античной трагедии. Но ребёнку, для которого мир тоже огромен, полон загадок, чудес и опасностей, проще примерить на себя мироощущение кроликов. Проще вообразить путешествие через вересковую пустошь как рискованное и жуткое приключение, а локомотив — как огнедышащего монстра.И, конечно, герои. Рассудительный Орех, который на протяжении всей книги учится быть лидером, маленький провидец Пятик, задиристый Шишак, смекалистый Черничка, непревзойденный рассказчик Одуванчик и десятки других кроликов (и не только кроликов!) — все они ощущаются совершенно живыми. Эту историю — о дружбе, о власти, о смелости, о доме, о жизни и смерти, — я в детстве перечитывала уже не помню сколько раз. И в последние годы порой ловлю себя на мысли, что хочу к ней вернуться и посмотреть на нее глазами взрослого человека. Что-то мне подсказывает, что эта книга — из тех, что не портятся с годами.

В детстве я был падок на всякие юношеские серии — например, детективы «Чёрный котёнок» и «Ужастики» (особенно поражали интерактивные книги-игры «Ужастики 2»!). Но самые яркие впечатления оставили книги Кэтрин Эпплгейт «Аниморфы» — что-то среднее между сериалом «Могучие рейнджеры» и «Кукловодами» Хайнлайна.Цикл из 54 (!) книжек рассказывал про группу американских подростков, которые случайно повстречали пришельца. Тот поведал им, что планету захватывают враждебные инопланетяне-йерки, которые подчиняют разум землян, буквально вползая людям в мозг. Пришелец поделился с подростками своей необычной способностью — превращаться на два часа в тех животных, которых ты коснулся, — и друзья стали защитниками Земли. Ребята проводили операции по зачистке бассейнов со слизнями-йерками, спасали друзей, знакомых и самих себя от пришельцев и даже посещали «Зону 51».Каждая книга была написана от лица того или иного участника команды. Я вклинился в цикл где-то с пятого или шестого тома, и краткое содержание помогло быстро во всём разобраться. Однако мне не давала покоя судьба героя Тобиаса, который превысил двухчасовой лимит на превращение и навсегда оказался в теле птицы. Лишь спустя несколько месяцев, а то и лет я смог отыскать у друга первую книгу, где рассказывается, как же так вышло, что Тобиас остался птицей. Это была очень красивая и эмоциональная история о самопожертвовании, которая в финале даже довела до слёз!Иногда я порываюсь почитать хотя бы вышедшее на русском (первые 15 томов), но очевидно, что волшебство давно исчезло. Тем более что восемь лет назад Эпплгейт призналась на Reddit, что с 25-го тома обращалась к услугам «литературных негров» (в английском этот термин куда изящнее — ghostwriter). Сама Эпплгейт писала план-схему, которую превращали в роман её помощники.Так что пусть эта история останется как есть — даже если я не узнаю, чем там всё завершилось. Просто буду ловить приятные отсылки — вроде той, что оставили авторы игры To the Moon.

Помните списки литературы на лето? Не знаю, как вы, а я до определённого момента старался не воевать со школьной программой и прилежно читать хотя бы часть. Но в конце учебника за пятый класс к списку обязательной литературы прилагался список рекомендованной. В конце второго списка стояло: Дж. Р. Р. Толкин, «Хоббит». Тут-то лёд и тронулся, господа гномы, взломщики и кольценосцы.«Хоббит» оказался увлекательной сказкой с довольно серьёзными ставками — смертельными опасностями и гибелью важных персонажей. Мир сказки был невероятно осязаемым, каждый герой стал добрым знакомцем, с которым ты вместе пировал, мёрз в пещерах, прятался на деревьях от волков. Средиземье «Хоббита» навеки запечатлело краски поздней весны и лета. Во всем «Властелине колец» не наберется столько уюта — разве что в первых главах, пока не заходит речь о Чёрных Всадниках.После «Хоббита» в книге были другие произведения Профессора, не имеющие отношения к Средиземью, — «Фермер Джайлз из Хэма», «Лист работы Ниггля», «Кузнец из Большого Вуттона». Больше всего из них я люблю «Фермера Джайлза»: юмористическую сказку о деловитом английском фермере, который обхитрил и победил дракона, а потом и собственного короля с носом оставил. «Лист работы Ниггля» — философско-аллегорическая притча, которую я не понимал в детстве, да и сейчас, перечитав, не понял. Напоминает Оруэлла, если бы он был менее практичным и более мечтательным. «Кузнец из Большого Вуттона» — это тоже волшебная сказка, но она больше рассказывает о потустороннем и мистическом, как будто ты путешествуешь по чужому сну. Впрочем, подробный, но не перегруженный язык Толкина все равно не даёт читателю сбиться с пути.Конечно, чаще всего я возвращаюсь к «Хоббиту» — после него хочется снова перечитать «Властелина колец» (кстати, впервые почти тысячестраничный фолиант я прочитал за 23 дня, я замерял!), но другие работы Профессора всегда живы в маленьком уголке моего сердца, защищенном от упадка и невзгод. Читайте сказки!

Сколько себя помню, книжная логистика на Дальнем Востоке всегда была не очень: в детстве, если увидел у друга книгу, бежать за ней в магазин уже не имело смысла, потому что друг наверняка взял последнюю. Я бы с радостью сказал, что сейчас всё по-другому, но недавно услышал, что комиксы на Сахалин доставляют самолётом, по весу, и понял, что всё стабильно.Из-за таких ограничений порой было как в том меме: сын просит маму что-то купить, она говорит, что это есть дома, а дома выясняется, что у них там какая-то пародия на желаемое. Что-то подобное было и у меня: хотел я почитать Кира Булычёва, чтобы узнать больше об Алисе Селезнёвой, и мне купили Кира Булычёва. Какой был. Того самого «взрослого» и не шибко жизнерадостного Булычёва, о котором знает куда меньше людей, чем о бытописателе девочки из будущего.Правда, в отличие от парня из мема, особого разочарования я не испытал (хотя некоторый диссонанс и был). Медленно, но верно я «подсел» на все творчество писателя и даже перенял многие его взгляды. Но ярче всего запомнилась именно «Последняя война», которую я прочел первой: концепция армии, уничтожившей свою планету и мешающей инопланетянам ее восстановить, — отличная метафора бессмысленности любой вражды. После этого уже никакая современная пропаганда с её «можем повторить» не трогает. Рекомендую.

Начало нулевых, старший брат приносит домой VHS-кассету. На коробке написано «Властелин колец: Братство кольца». Брат смотрит фильм каждый день на протяжении недели. Мне это неинтересно. В школе все говорят об этом фильме. Даже мои родители его посмотрели. Кажется, я что-то упускаю. Узнав, что кино снято по книге, я иду в библиотеку. Оказывается, это целая трилогия. Я беру всё. Читаю, мне нравится, но подростковый максимализм не желает принимать волшебную сказочность Средиземья. Хочется чего-то более «взрослого». Спустя какое-то время брат приносит домой книгу. На лицевой обложке написано «Эльфийский клинок», на задней — что «Нику Перумову удалось нащупать путеводную нить в таинственный и хрупкий мир Средиземья». Читаю. Кажется, я влюбился.Глядя на последние книги Капитана, знакомиться с ними я совершенно не хочу («Гибель богов — 2» в восьми томах, о боже). Однако двадцать лет назад Перумов открыл для меня дверь в удивительный мир. Каждая страница «Кольца Тьмы» переносила меня из небольшой комнатки прямиком в Средиземье. Я не читал о приключениях Фолко Брендибэка, Торина и Малыша — я путешествовал вместе с ними. Я спрашивал у продавцов книжных магазинов, когда завезут «нового Перумова». Я притворялся больным и не ходил в школу, чтобы в десятый раз перечитать сагу о Фолко. Я ходил к отцу на работу, чтобы на десять минут зайти в интернет, узнать о будущих планах Перумова и сохранить на дискету отрывок из «Водопада». Мне отчаянно не хотелось, чтобы это путешествие заканчивалось.Спасением стали «Летописи Хьёрварда». «Гибель Богов», «Земля без радости», «Алмазный меч, деревянный меч» — казалось, фантазии автора не было предела, настолько эти книги захватывали дух. Особого шарма добавляла мультивселенная Упорядоченного, персонажи которой кочевали по разным произведениям, — одного лишь упоминания Хедина или старого Хрофта было достаточно для детского восторга.Дальше случились «Летописи Разлома». Фесс был для меня идеальным героем — загадочным, могущественным, нелюдимым, в общем, не таким, как все. Неудивительно, что я попал под мрачное обаяние Кэра Лаэды: кто в юности не считал себя именно таким — уникальной личностью в океане людской массы? Этап становления — моя любимая часть в художественных произведениях, поэтому «Рождение Мага» было зачитано до дыр. «Странствия» значительно расширили географию повествования, а «Одиночество» наконец-то свело всех персонажей вместе, завершившись мощным клиффхэнгером.Где-то на «Войне Мага» я начал понимать, что автора несёт куда-то не туда. Четыре части, последняя ещё и в двух томах? Неужели действительно необходимо столько книг, чтобы хоть как-то закончить историю Фесса? Поступление в вуз несколько расширило круг моих интересов, и я уже начинал путаться в многочисленных сюжетных линиях и персонажах. Магия закончилась, началась взрослая жизнь, и мне стало неинтересно.Я до сих пор не знаю, чем закончилась история Фесса и кто такой Кицум. Сейчас на моих полках огромное количество книг, ожидающих прочтения, и Перумова среди них нет. Но воспоминания никуда не делись. Об уютном кресле, в котором можно было провести за книгой целый день. О борьбе со сном и чтении на кухне, чтобы свет в комнате не мешал родителям спать. О детстве, в котором я нашёл Кольцо Тьмы и попал в новый мир.

Буду откровенным. Боюсь, что однажды наткнусь в сети на трейлер фильма-экранизации «Путешествий Нильса» от Netflix или Disney. Это будет грандиозный блокбастер, действие перенесено в современный мир, Нильс Хольгерсон переживает тяготы пубертатного периода и развод родителей. В фильме, как положено, много экшена, гуся Мартина с помощью технологии motion capture сыграл Идрис Эльба, а лесной гном с крючковатым носом выглядит так, будто сбежал из банка Гринготтс и стреляет уменьшающими волшебными молниями. Называться фильм или сериал должен не иначе, как «Нильс: Хроники опасного путешествия». Одним словом, ужас. Вообще, экранизации — помимо уютного советского мультфильма — у книги есть. Но они не популярны. Я думаю, очень сложно передать на большом экране тёплую атмосферу книги Сельмы Лагерлёф. Даже если задействовать крупные бюджеты Голливуда и всех VFX-супервайзеров. Добрая и увлекательная история мальчика Нильса, который вдруг уменьшился до размера мыши и стал понимать язык животных, как будто создана именно для того, чтобы разворачиваться в фантазии ребёнка. Именно благодаря этой книге — думаю, это первая моя фантастическая книга наряду с «Волшебником Изумрудного города», — я сам начал читать. Родители перед сном прочитывали мне главу-другую, обещая продолжить следующим вечером. А так хотелось узнать, что было дальше! Да-да, первые мои «сериалы» были именно такими, в разных «озвучках». Сегодня мама, завтра отец, а потом «пиратский перевод» бабушки. И ты морщишься, потому что в бабушкиной версии голос Лиса звучит как-то непривычно и глуповато, зато старая гусыня — Акка Кнебекайзе — что надо. «Чудесное путешествие Нильса с дикими гусями» — это мой личный памятник тому времени, когда деревья были большими. 

Дмитрий Браславский «Подземелья черного замка»

Хотел бы я похвастаться, что в детстве таскался с друзьями поглядеть на труп или был отпетым хулиганом. Но не могу. Детство я провел в читальном зале. По меньшей мере свой пятый класс. Именно в читальном зале я открыл для себя книги-игры. В середине девяностых компьютера у меня не было, «денди» надоела, а походы в игровой компьютерный клуб — где ограничением по времени служили таймеры выключения на телевизорах — считались роскошью. Зато книги-игры были бесплатными, без ограничения по времени, и все их «системные требования» сводились к листку бумаги, карандашу, паре кубиков и читательской фантазии. Больше всего я полюбил «Подземелья Чёрного замка» Браславского. По сюжету злой волшебник Барлад Дэрт построил крепость в чаще Зачарованного леса и похитил принцессу. Задача читателя — добраться до замка, убить колдуна и спасти принцессу. Это квест с альтернативными вариантами развития. Книга разделена на параграфы, и каждый из них заканчивается выбором: «Хотите драться с гоблином — перейдите к параграфу 212, хотите убежать — к 64». Исход драки решался с помощью кубиков и базовых навыков, определяемых в начале игры, — ловкости, силы и так далее. Была в запасе и парочка заклинаний. Помню, переходишь к нужному параграфу и сразу кидаешь взгляд на его концовку: если там не предлагают выбор, значит, ты умер. И ведь не возникало желания всё себе проспойлерить! Если проиграл в битве или ошибся с выбором двери, не проверяешь, что же там могло быть дальше, а терпеливо начинаешь заново. Финальная страница с концовкой до поры до времени была запечатана листком бумаги и скрепкой. Такие книги — это не литература в полном смысле слова. Зато их сюжет зависит от тебя, и ты сам выступаешь его героем. А что может быть круче для ребёнка?

Барон Олшеври «Вампиры»

После того как больше ста лет назад граф Дракула покинул Карпаты и отправился в Англию за свежей кровью, его примеру охотно стали следовать другие литературные упыри всех мастей. Таинственный Барлоу, высший вампир в романе «Жребий», прикупил заброшенный особнячок в маленьком американском городке, — и вот уже все горожане приобрели привычку спать днём в гробах. Маленькая девочка Эли поселилась в обычной шведской «хрущёвке» — и у мальчика Оскара, героя книги «Впусти меня», в друзьях появился древний вампир, а в числе врагов ни осталось никого.В романе «Вампиры» Барона Олшеври герои сами приехали в замок Дракулы. Миллионер Гарри Карди унаследовал проклятую недвижимость от родственников и для увеселения привез туда всех своих друзей. Американцы случайно вскрыли семейный склеп — и понеслось.В школьном возрасте книга «Вампиры» мне понравились даже больше, чем «Дракула». Я очень долго ходил от неё под впечатлением: казалось, что я сам побывал в том древнем замке. Как и «Дракула», «Вампиры» по большей части написаны в эпистолярном жанре — вместе с героями ты сначала узнаешь о проклятии замка через старые письма. И, когда американцы сами сталкиваются с вампирами, мурашки бегут по коже. Самое главное в романе — женские образы. Вампирские, конечно. Особенно Рита. В моем воображении она была самой красивой и загадочной девушкой. Это уже потом я смотрел, как Сальма Хайек танцует со змеей на плечах и в полночь оборачивается кровососущим орком. А вначале был готический замок в Карпатах, древние легенды и красивые ламии, что превращаются в таинственный цветок ненюфар и путешествуют по лунному свету.