Руманга «Панельки»: может ли напугать обычный жилой дом?

Чем старше мы становимся, тем тяжелее нас напугать буками и чудовищами из-под кровати. Другое дело, если обратиться к потаённым, глубинным образам из детства и переиначить их. Именно по такому пути пошли авторы «Панелек». Каждый монстр олицетворяет нечто привычное, встречающееся во многих семьях. Здесь многодетная мать выгоняет мужа из дома, не отпускает с ним детей и от боли становится воплощением ненасытности. Бабка, похоронившая деда, теперь охраняет его покой наподобие стрыги. А озлобившийся ребёнок, до которого никому нет дела на фоне семейных проблем, нюхает клей с плохой компанией и превращается в клубок внутренних противоречий. Получается простая, но интересная попытка поговорить с читателем на вечные темы языком образов.Авторы не скрывают, что черпали вдохновение у мастера японских ужасов Дзюндзи Ито. Вот почему здесь подчёркнуто смешиваются гротеск с боди-хоррором, и работает это хорошо. Так благодаря добавлению к привычным вещам ноток хтони и безумия создаётся максимально дискомфортная, давящая атмосфера. В детской притаилась живая тьма, гроб может оказаться выходом из ловушки, а на деревьях рядом с детским садом развешаны жуткие говорящие плюшевые игрушки. Любопытным выглядит и разделение визуала между двумя художницами. Саша Мышкина, для которой эта работа — дебют в комиксах, нарисовала сюжетную линию в настоящем с безумными воплощениями кошмаров, ставших визитной карточкой «Панелек». Разбавляет эту тьму выполненные Евгенией Чащиной флешбэки, которые за счёт более простого стиля не столько пугают, сколько нервируют обыденностью происходящего. 

Единственное, что вызывает вопросы, — формат «руманги». Непонятно, зачем в произведении, которое никак не связано с Японией (если не считать редких отсылок к Ито), повествование делать справа налево и добавлять туда ещё звуки иероглифами с подписями на русском. Сами художницы на презентациях называют такой ход «дешёвым трюком», многозначительно поглядывая на сценариста Владислава Погадаева.Попенять на него можно не только за это творческое решение, потому что с сюжетом тоже не всё гладко. На середине с комиксом что-то случилось, и на место метафизического ужаса пришла дешёвая фантастика, смешанная с постапокалипсисом. Смена тональности получилась настолько резкой и неожиданной, что напомнила другой яркий образ из детства — так было в письме Дяди Фёдора, которое дописывал Шарик. Практически без предпосылок сценарист начинает подводить под хтонические образы научные обоснования и одновременно пытается увязать происходящее с реальными событиями, что полностью разрушает пугающую атмосферу. К концу сваливаются в кучу все штампы: от нового страшного вируса, пришедшего после COVID-19, до войны и злых правительственных организаций. Эта шитая белыми нитками конструкция настолько очевидно не выдерживала собственный вес, что автору пришлось подпирать её глоссарием, куда он сгрузил добрую половину описания мироустройства.Из-за этих и других проблем многообещающий российский комикс стал примером пословицы «Начали за здравие, а кончили за упокой». Иронично, учитывая тему. Может, не попытайся сценарист вывести сюжет на глобальный уровень, результат получился бы другой. А судя по тому, как заканчиваются «Панельки», шанса на возвращение к мрачному началу в потенциальных продолжениях уже нет.