Адди Домар
Запись от Пятнадцатого дня Шестого месяца в Год, когда в Юго-западные Залы прилетел Альбатрос
Сегодня утром во Втором юго-западном Зале Другой сказал:
— Я буду работать над ритуалом, так что тебе тут торчать не обязательно.
Ритуал — элемент церемониальной магии, посредством которой Другой намерен высвободить Великое Тайное Знание из того, что удерживает его в Мире, и передать нам. До сего дня мы отправляли Ритуал четырежды, каждый раз в немного иной версии.
— Я внес кое-какие изменения, — продолжал он, — и хочу послушать, как они звучат, так сказать, в естественных условиях.
— Я тебе помогу, — с жаром ответил я.
— Отлично, — сказал он. — Только не отвлекай меня болтовней. Мне нужно сосредоточиться.
— Разумеется, — согласился я.
Сегодня Другой был в сером костюме, белой рубашке и черных ботинках. Он положил свое блестящее устройство на Пустой Пьедестал.
— Это ритуал вызова, а значит, ведун должен стоять лицом к востоку, — произнес он. — Где тут восток?
Я показал.
— Так, — ответил он.
— Где мне встать?
— Где угодно. Не имеет значения.
Я встал в двух метрах к югу от него и решил, что буду смотреть на север, то есть на него. У меня нет ни знаний, ни интуиции касательно ритуалов, но представлялось, что это правильная позиция для того, кто прислуживает Истолкователю Мистерий.
— Что мне делать? — спросил я.
— Ничего. Просто не отвлекай меня.
— Я сосредоточусь на том, чтобы поделиться с тобой силой моего Духа.
— Хорошо. Отлично. Займись этим. — Он заглянул в свое блестящее устройство. — О’кей. Больше всего изменений я внес в первую часть ритуала. До сих пор я просто взывал к знанию, прося его снизойти на меня. Это ничего не дало, так что сейчас я буду заклинать дух Адди Домара.
— Кто такой Адди Домар? — спросил я.
— Король. Давно умерший. Обладавший знанием. Или, по крайней мере, его частью. Мне удавалось вызывать Адди Домара для помощи в других ритуалах, особенно в... — Он осекся и некоторое время смотрел растерянно. — Мне успешно удавалось вызывать его в прошлом, — закончил он.
Другой принял величавую позу Истолкователя Мистерий — расправил спину, отвел плечи назад и вскинул голову. Мне он напомнил Статую Иерофанта из Девятнадцатого южного Зала.
Внезапно я осознал значимость его слов.
— О! — воскликнул я. — Ты никогда не говорил, что знаешь имя одного из Мертвых! А ты знаешь, кого из них так зовут? Если да, пожалуйста, скажи мне! Я бы очень хотел обратиться к нему по имени, когда подношу еду и питье!
Другой прервал свое занятие и наморщил лоб.
— О чем ты? — спросил он.
— О Мертвых, — с жаром ответил я. — Если тебе и впрямь известно одно из их имен, пожалуйста, скажи мне, кому оно принадлежит.
— Ничего не понял. Кто, чего, кому?
— Ты говорил, что в былые времена кто-то из Мертвых обладал Знанием. Затем оно было утрачено. И я хочу знать, кто это из них. Человек с Коробкой из-под Печенья? Завалившийся Человек? Или кто-то из Обитателей Ниши?
Другой непонимающе уставился на меня.
— Какая коробка из-под печенья? О чем ты? А, погоди. Это как-то связано с теми костями, которые ты нашел? Нет. Нет-нет-нет. Они не... Это не... Да господи боже! Я же сказал — мне надо сосредоточиться! Сказал ровно минуту назад! Можно не затевать сейчас разговоры? Я пытаюсь отработать ритуал.
Мне сделалось стыдно. Я помешал важной работе Другого.
— Да, конечно, — сказал я.
— У меня нет времени отвечать на посторонние вопросы, — буркнул он.
— Извини.
— Буду признателен, если ты просто помолчишь.
— Обещаю молчать.
— Хорошо. Отлично. О’кей. На чем я остановился? — Другой набрал в грудь воздуха, снова выпрямился и запрокинул голову. Он воздел руки и звучным голосом несколько раз воззвал к Адди Домару, разными словами убеждая того прийти.
В наступившей тишине он постепенно опустил руки и расслабил плечи.
— О’кей. Когда я буду делать это по-настоящему, может быть, поставлю жаровню. Воскурю какой-нибудь фимиам. Посмотрим. За призывом следует перечисление. Я называю способности, которые хочу получить: уничтожение Смерти, проникновение в низшие разумы, и так далее, и так далее. Важно зрительно представлять в уме каждую способность, то есть, перечисляя их, я воображаю, что живу вечно, читаю чужие мысли, становлюсь невидимым и все прочее.
Я вежливо поднял руку. (Не хотел, чтобы меня упрекнули за посторонние вопросы.)
— Да? — огрызнулся он.
— Мне тоже так делать?
— Да. Если хочешь.
Тем же звучным голосом Другой перечислил способности, которые дает Знание, и, когда он возгласил: «Называю способность летать!», я вообразил, как преображаюсь в скопу и лечу с другими скопами над Бушующими Приливами. (Изо всех способностей, какие называл Другой, это моя любимая. Если совсем честно, к остальным я в целом равнодушен. Зачем мне становиться невидимым? По большей части меня и так никто не видит, кроме птиц. И я не стремлюсь жить вечно. Дом отвел свой срок птицам, свой срок — людям. Меня это вполне устраивает.)
Другой дошел до конца перечня. Я видел, что он обдумывает те части ритуала, которые уже исполнил, и не удовлетворен ими. Лицо его скривилось, взгляд был обращен вдаль.
— Я чувствую, что должен обращать это к некоему... к некой энергии, к чему-то живому и активному. Я хочу обрести могущество, значит мне следует взывать к чему-то могущественному. Разумно ведь?
— Да, — согласился я.
— Но здесь нет ничего могущественного. Даже живого ничего нет. Только одинаковые скучные помещения и бесконечные старые скульптуры, заляпанные птичьим дерьмом.
Он угрюмо замолчал.
Я давно знал, что Другой не чтит Дом, как я, и все равно меня ужаснули его слова. Как может столь умный человек говорить, будто в Доме нет ничего живого? Нижние Залы полны морскими тварями и растениями, среди которых много прекрасных и удивительных. Сами Приливы такие мощные и стремительные, что, если и не вполне живые, неживыми их тоже назвать нельзя. В Средних Залах обитают люди и птицы. Тот самый помет, на который жаловался Другой, есть свидетельство Жизни. И неправильно говорить, будто все Залы одинаковые. Они отличаются стилем Колонн, Пилястров, Ниш, Апсид, Фронтонов и прочего, а также числом Дверей и Окон. В каждом Зале свои Статуи, и они не повторяются, а если где-то и повторяются, то так далеко, что я до сих пор не видел двух одинаковых.
Впрочем, не было смысла сейчас это говорить. Я знал, что лишь рассержу его еще больше.
— А как насчет Звезды? — спросил я. — Если мы совершим Ритуал ночью, ты сможешь обратить Призыв к Звезде. Звезда источает энергию и силу.
Другой немного помолчал, потом ответил с некоторым удивлением:
— Верно. Звезда. Вообще-то, неплохая мысль.
Он еще немного подумал.
— Неподвижная звезда лучше блуждающей. И она должна быть яркой — гораздо ярче окружающих звезд. А еще лучше — найти в лабиринте какое-нибудь исключительное место и совершить ритуал там, обращаясь к самой яркой звезде! — На какое-то время он преисполнился энтузиазмом. Потом вздохнул и сник. — Но ведь это же невозможно, да?
И он снова стал говорить, что все Залы совершенно одинаковые, только называл их «помещениями» и употреблял уничижительный эпитет.
Во мне вскипел гнев, и мгновение я думал, что ничего ему не расскажу. Потом мне подумалось: нехорошо наказывать его за то, что он не в силах изменить. Не его вина, если он видит иначе, чем я.
— Вообще-то, — сказал я, — есть один Зал, не такой, как все остальные.
— Да? Ты никогда об этом не говорил. В чем его отличия?
— У него только один Дверной Проем и нет Окон. Я видел его лишь раз. Там странная атмосфера, которую трудно описать: величественная, загадочная и в то же время исполненная Присутствия.
— Ты хочешь сказать, как в храме? — спросил он.
— Да. Как в храме.
— Тогда почему ты никогда о нем не упоминал? — с прежним раздражением спросил Другой.
— Это довольно далеко отсюда. Я думал, ты вряд ли…
Однако ему неинтересно было слушать мои объяснения.
— Мне нужно увидеть это место. Ты можешь меня отвести? Сколько туда идти?
— Это Сто девяносто второй западный Зал, и он в двадцати километрах от Первого Вестибюля, — ответил я. — Идти туда три целых семьдесят шесть сотых часа, не считая времени на отдых.
— Ого, — сказал он.
Я понимал, что донельзя его огорчил (сам того не желая). Другой не стремится исследовать Мир. Вряд ли он когда-нибудь отходил от Первого Вестибюля дальше чем на пять Залов.
Он сказал: — Мне нужно знать, какие звезды видны из двери этого помещения. Есть какие-нибудь соображения?
Я задумался. Развернут ли Сто девяносто второй западный Зал в направлении восток-запад? Или юго-восток — северо-запад? Я покачал головой.
— Не знаю. Не могу вспомнить.
— А можешь пойти туда и выяснить? — спросил он.
— Пойти в Сто девяносто второй западный Зал?
— Да.
Я замялся.
— В чем проблема? — спросил он.
— Путь в Сто девяносто второй западный Зал лежит через Семьдесят восьмой Вестибюль, Область, которую часто затопляет. Сейчас там должно быть сухо, но Приливы несут Обломки из Нижних Залов и оставляют их на Плитах. У некоторых Обломков острые края, о которые можно порезать ноги. Порезы на ногах — это плохо. Чревато заражением. По Битому Мрамору надо идти очень осторожно. Это осуществимо, но трудно. Займет много времени.
— О’кей, — сказал Другой. — Обломки. Но я все равно не совсем понимаю, в чем проблема. Раньше ты проходил через это место, и ничего с тобой не случилось. Почему нельзя сделать это сейчас?
Я покраснел и потупил взор. Другой был такой элегантный, такой опрятный в своем костюме и сверкающих ботинках. Обо мне такого сказать нельзя. Моя одежда изорвалась и выцвела, истлела от Соленой Воды, в которой я ловлю рыбу. Не хотелось привлекать внимание к этому контрасту между нами, однако он спросил, и я должен был ответить. Я сказал:
— Тогда у меня были ботинки. Теперь нет.
Другой изумленно воззрился на мои темные босые ноги.
— Когда это случилось?
— Примерно год назад. Они развалились.
Он расхохотался.
— Почему ты ничего не сказал?
— Не хотел тебя беспокоить. Думал, сумею изготовить обувь из рыбьей кожи, но до сих пор не нашел времени. Мне некого винить, кроме себя.
— Честно говоря, Пиранези, — сказал Другой, — ты редкостный идиот! Если это мешает тебе пойти в... в... как ты назвал то помещение...
— Сто девяносто второй западный Зал, — вставил я.
— Да. Не важно. Если дело только за этим, я принесу тебе обувь.
— О! Это будет... — начал я.
— Не благодари. Просто добудь мне нужные сведения. Больше я ничего не прошу.
— Обязательно! — пообещал я. — В ботинках я доберусь до Сто девяносто второго западного Зала за три с половиной часа. Максимум за четыре.
На русском выходит «Пиранези», первый за десятилетие новый роман Сюзанны Кларк, которую прославило историческое фэнтези «Джонатан Стрендж и мистер Норрелл».
