Р. Дж. Баркер «След костяных кораблей». Спустить паруса!

Для Р. Дж. Баркера трилогия «Дитя приливов» не первая — так что можно было ожидать, что он знает, как справляться с основными проблемами «последней книги». И это ему удаётся. Прежде всего, «След костяных кораблей» выглядит и как последняя книга, однозначно завершающая цикл, и как последняя книга — целостное повествование, а не дополнение к предыдущей части.

Финальный роман трилогии — очень лихорадочное произведение. Не в смысле сюжетного хаоса или скачков динамики — с этим-то всё в порядке: сюжет внятен и последователен, а за динамикой, хоть она и высока, следить вполне реально. Лихорадит персонажей романа, лихорадит весь мир — ведь грядут большие перемены.

Джорон медленно умирает — его дни сочтены, и он недрогнувшей рукой уменьшает количество чужих дней. В отчаянных поисках Миас он убивает, казнит, грабит и сжигает, не останавливаясь ни перед чем. Но он не маньяк, не безжалостный убийца — он просто хочет, чтобы его команда выжила. А это очень сложно.

Однако сводить весь путь Джорона к мести было бы неверно — в его истории Баркер поднимает и такие темы, как долг, лидерство, доверие, поиск смысла, последствия поступков и сложные решения. Джорон справляется со всем, что ложится на его плечи, как может — не всегда правильно, нередко неудачно, но как-то да справляется.

«След костяных кораблей» — это ещё и очень болезненный текст. В нём много смерти, боли и увечий. И точка в конце поставлена — категоричная, завершающая все линии. И пусть даже в эпилоге есть свет и надежда — но они лишь с горьким привкусом.

Уже в первых книгах Баркер обозначил, что это не будет история о морской романтике, духе авантюризма и обо всём прочем, с чем обычно ассоциируют пиратские истории. В последнем романе всё это не только сведено до минимума, но и погребено под кровью, по́том, гноем, болью, печалью и потерями.

На протяжении предыдущих романов Баркер аккуратно делал персонажей значимыми для читателя, вкрадчиво плёл эмоциональные привязки к ним, подробно описывая мысли и чувства, создавая для них глубокие истории. И всё для того, чтобы потеря каждого из них ощущалась не как сброс очередной фигурки с шахматной доски, а как расставание со старым знакомым.

Но те, кто читал цикл Баркера ради морских сражений — а не ради эмоционально-психологических портретов, — тоже вряд ли разочаруются: баталий и мелких стычек здесь много, и они довольно жестоки. Кроме того, если поначалу автору и можно было попенять на немного несбалансированный темп, то под занавес трилогии он, уже найдя золотую середину, чередует экшен и аккуратно набросанные новые штрихи к миру.

Однако за всей этой драмой, которую так упорно нагнетает Баркер и которую он так эффектно распутывает в финале, многое забывается напрочь. Да и если взглянуть на текст с холодной головой, то можно заметить, что некоторые смерти не очень-то нужны для сюжета и не так уж логичны — словно они были введены в историю ради драмы. Кроме того, и поступки Джорона постепенно выводят его из категории безусловно положительных героев, помещая в слот условно положительных героев со сложной системой ценностей.

И, в общем-то, к середине романа может так статься, что у читателя не останется симпатичных персонажей, которым бы он хотел сопереживать (учитывая, что кое-кого ещё и убивают). И если эмоциональной связи с героями у читателя не складывается, то за месивом смертей начинает проглядывать и схематичность лора, и отсутствие у героев внятных поэтапных целей, и многое другое.

Да и финал может показаться очень печальным и трогательным, но несколько сомнительным с точки зрения… скажем так, целесообразности. И всё же в этом есть суровая правда реальности — жизненные финалы редко когда… скажем так, целесообразны.

Дети палубы отскочили назад, а Миас подняла маленький арбалет и выстрелила в Мадорру. Лишенный ветра увернулся на ходу, и прежде чем Джорон успел обнажить меч, лишенный ветра нанес удар в верхнюю часть тела хранителя палубы. Возможно, будь у него обе ноги, он бы сохранил равновесие, но Джорон упал на спину и ударился о сланец. И почувствовал коготь Мадорры у своего горла. Лишенный ветра наклонился над ним, скрыв крыльями.

— Подойти ближе, я его убью! — заверещал он. — Подойти ближе, я убью!