Мария Спивак: «Гарри Поттер» — это религия»

«Гарри Поттер» для фанатов — религия»

Что думаете насчёт сбора подписей против вашего перевода «Гарри Поттера и проклятого дитя»?Вот, слава, ты и пришла ко мне, думаю я. Правда, не в том виде, в каком я о тебе мечтала.Как бы вы объяснили поведение фанатов, отстаивающих старый перевод? К слову, критика в основном звучит от читателей, а не от профессиональных переводчиков. Вот, например, знаменитый Максим Немцов, который «посмел» заново перевести «Над пропастью во ржи», чем также вызывал немало негодования, считает, что ваш «Гарри Поттер» лучше росмэновского. Вас не забавляет эта истерия вокруг ваших переводов?Почему фанаты ведут себя фанатично? По определению. Такова природа этого явления. «Гарри Поттер» для них — религия, а не литературное произведение, поэтому всякое нарушение канона кажется им кощунственным. А некоторые из них, по-моему, искренне уверены, что перевод, собственно, и заключается только в переложении имён и названий. О том, что у иностранного текста может быть (причём вполне легитимно) множество интерпретаций, им неизвестно.Взять хоть «Винни-Пуха» (где в одном варианте есть Щасвирнус, а в другом — безмерно прекрасный Скорабуду!) или «Алису». Истерия меня забавляет мало, но и у неё есть свои прелести — например, страшное возмущение тем, что Privet Drive я посмела назвать Бирючинной улицей, а не Тисовой аллеей. Между тем как privet — это и есть ровно та самая бирючина, типичная для английских живых изгородей. Фанаты же о ней знать не знают и знать не желают, игры слов в названии чинной обывательской улицы не видят — они требуют лишь сохранения привычной для них системы координат. И это, повторю, естественно, ведь речь не о литературе, а о культе.Фанаты в основном негодуют из-за некоторых имён и названий. Почему вы вообще переводили их на русский? Возможно, стоило просто сделать глоссарий с раскрытием их смысла, а в тексте оставить оригинальные имена? К примеру, Злотеус (первоначально даже Злодеус) Злей — персонаж холодный, мрачный, но вовсе не злодей.Злей остался благодаря редактору — за редкими исключениями я не настаивала на сохранении имён. Возможно, изначально стоило сделать глоссарий. Но это была бы не моя история. Я имена и названия переводила. Почему? Это мне казалось естественным (тем более что начиналось всё с детской книжки). Как бы я поступила сейчас? Не знаю. Скорее всего, я бы вообще не взялась за «Гарри Поттера» — не из-за недовольства фанатов, разумеется, а потому, что «каждому овощу свой фрукт».Ранее вы говорили, что фанаты поттерианы даже писали вам письма с угрозами убийства. Это, конечно, ужасно, но вас это действительно напугало?Думаю, любому на моём месте стало бы неприятно и слегка неуютно, но я утешила себя тем, что много времени провожу в путешествиях и «нас не догонят».

Почему ваши сетевые переводы в своё время ценились многими фанатами выше росмэновских, на тот момент официальных, а сейчас вызывают столько негатива?Думаю, что неофициальное, «самиздатское», до сих пор привлекательно в сознании людей, к тому же «Гарри Поттер» тогда ещё был просто книгой. Да и по качеству мои переводы и правда были выше. Но теперь для подросших фанатов это самое качество абсолютно не важно, а важно то, к чему все привыкли, потому что «Гарри Поттер» из книги довольно стремительно превращается во что-то вроде покемона. А вообще, жизнь тяжёлая, негатив в отношении всего на свете накоплен в избытке и требует выхода.

Почему вы работали над переводом поттерианы под псевдонимом Эм. Тасамая (или М. Та самая)? Доводилось слышать, что псевдоним часто берут из-за «малопривлекательной» фамилии, но к вам это ведь не относится.В какой-то момент агенты Роулинг прислали на наш тогдашний сайт «НИИ Гарри Поттер» требование удалить мои переводы. Мы удалили, и некие энтузиасты (не помню кто, но спасибо им большое) разместили их у себя под псевдонимом, брать который было совсем не обязательно, но зато весело. Так и появилась Эм. Тасамая — в виде шутки.Насколько изначальный перевод четырёх книг про Гарри Поттера, выложенный в сеть с пометкой «любительский», отличается от итогового, уже официально изданного «Махаоном»?Я не сравнивала, поэтому не знаю, насколько сильно. Но знаю, что отличается, — это неизбежно при редактуре.Кто вносил в перевод исправления — вы сами или редактор? Вам не кажется, что они смотрятся несколько… половинчато? Некоторые имена и названия вернулись к оригиналу, а некоторые остались переведёнными.Над изменениями я работала вместе с редактором (известным переводчиком Анастасией Грызуновой.— Прим. МирФ). Компромиссы в таких случаях неизбежны. Поэтому и от почитателей моего прежнего перевода я получила немало писем с проклятиями за то, что «убила их Гарри». Прямо по Хармсу: новая идея убивает человека, к ней не подготовленного.Как вы оцениваете переводы поттерианы от «Росмэна»? Каковы ключевые различия росмэновских переводов и ваших?Я не могу их оценивать, поскольку не читала. Я не знакомилась с переводами Марины Литвиновой, я начала переводить раньше неё, мой перевод уже был в интернете, люди писали и просили продолжения, так что у меня был отличный стимул работать дальше. А книги переиздали, потому что у «Росмэна» истёк срок прав на перевод, и издательство, выкупившее права, отдало предпочтение моей работе. И сейчас, по моим сведениям, книги продаются очень хорошо, даже сверх ожиданий издателей.Как вы относитесь к решению Роулинг продолжить сагу о Гарри Поттере?Это её право. И, несмотря на моё отношение к коммерциализации бренда «Гарри Поттер», я уверена, что как литература её новое произведение будет ничуть не менее прекрасно, чем все предыдущие.

«Переводчик — актёр, он надевает «личины» автора и героев»

«Маша Спивак с детства мечтала стать переводчиком, но зачем-то выучилась на инженера-математика… однако судьба оказалась благосклонна — во время кризиса 98-го года Маша потеряла работу». Звучит и грустно, и немного саркастично. Интересно, этот текст, размещённый на задней стороне обложки вашей книги «Год чёрной луны», написан вами? В таком случае у вас хорошее чувство юмора.Я уже не помню всех обстоятельств написания аннотации для обложки «Года чёрной луны». Думаю, это было совместное творчество — моё и издательства. Что же касается увольнения и потери работы, то для меня это оказалось совсем не грустно, напротив, стало буквально подарком судьбы, и было бы неблагодарностью с моей стороны отзываться об этом саркастично (хотя иногда ради красного словца трудно удержаться). Но я давно уже знаю, как легко нарваться на саркастичный ответ небес, и стараюсь лишний раз с ними не острить.

Ваша книга A World Elsewhere написана на английском языке. Можете объяснить разницу между написанием книги на русском и английском — как человек, который её испытал на себе?Разница есть между языками, а между созданием книги на том или ином языке разницы нет никакой — поток слов идёт откуда-то сверху, только успевай записывать. Английский, возможно, даёт чуть больше свободы, как всякая «чужая личина», но не более того.Ваш сын Никита работал над переводом книги Энн Тайлер «Катушка синих ниток». Он тоже литературный переводчик? Вы способствовали его трудам на этом поприще?«Катушка» — первый перевод Никиты, станет ли он литературным переводчиком, покажет время. Но, пожалуй, можно с уверенностью сказать, что я способствовала его вовлечению в переводческую деятельность — благодаря мне он появился на свет и благодаря моему кнуту и прянику учил английский чуть ли не с пелёнок. Остальное — хитросплетения судьбы и его личные достижения (он знает уже пять языков).Над какими переводами вы сейчас работаете, и есть ли идеи для собственных книг? Знаю только о переводе книги Джона Бойна «Мальчик на вершине горы».Я ещё работала над редактурой «Катушки синих ниток», а в остальном сейчас занимаюсь тем, что пишу для себя. Ну и путешествую, пользуясь временной свободой на полную катушку.По-вашему, переводчик — художник? Насколько ему дозволительно творить на чужой делянке, в уже написанном произведении?Переводчик скорее актёр: в процессе работы он надевает «личины» автора и его героев. Что же до чужой делянки, то ключевое слово здесь «чужая», на чужом языке — в иной среде любое произведение неизбежно перевоплощается. Перевод похож на экранизацию — полностью зависит от того, кто и как сыграл роль, с какой интонацией произнёс ту или иную фразу. Рамки-ограничения размыты. Взять, к примеру, шутку, основанную на игре слов. Можно ли перевести её, не допустив вольности, не переиначив полностью фразу ради того, чтобы она осталась смешной? Но можно ли при этом полностью отойти от ситуационно заложенного в ней смысла? Ответ «нет» на оба этих вопроса заставляет лавировать между словами и смыслами — порой буквально очертя голову.В 1971 году известный советский литературовед и филолог Михаил Гаспаров в статье «Брюсов и буквализм» высказал крамольную мысль, что не нужно стремиться к абсолютной универсальности, что «разным читателям нужны разные типы переводов». Вы согласны с его мнением?Согласна настолько, что даже не могу считать эту мысль крамольной.Есть ли у вас собственная концепция литературного перевода?Нет, и, боюсь, я до этого уже не дорасту.Какой жанр литературы, по-вашему, сейчас превалирует на рынке над всеми остальными? И кто, на ваш взгляд, заказывает музыку — действительно ли массовый читатель или, напротив, спрос организуют крупные издательства?В моей личной плохо организованной вселенной часто кажется, что над всеми жанрами превалирует и вечно будет превалировать только и исключительно «Гарри Поттер» (и никогда и никому не будут интересны не только мои собственные несчастные произведения, но и мои другие вполне себе замечательные переводы). Если же серьёзно, то фантастика и детективы, такое ощущение создаётся на первый взгляд, нет? Впрочем, о том, кто заказывает музыку, лучше было бы спросить крупных издателей — или массового читателя, случись такого поймать.Судя по вашему сайту, вы неравнодушны к песням Сергея Шабуцкого и даже вдохновлялись ими при написании книг. А каких исполнителей вы ещё любите слушать?Я не то чтобы ими вдохновлялась, просто захотелось их вынести в народ доступным мне способом. Вообще-то я не очень люблю авторскую песню (кроме Шабуцкого, есть ещё Щербаков, но не по алфавитным соображениям), и мои музыкальные вкусы довольно эклектичны. На одном полюсе, скажем, «Данс Макабр» Сен-Санса и Берт Эмброуз с его оркестром, а на другом — группа «Ленинград» (выбор имён малозначим и случаен, просто что на ум пришло).В одной из серий мультсериала «Симпсоны» Лиза Симпсон узнает «страшную» правду о «подростковой» книжной индустрии: что все любимые книги создаются в специальных конференц-залах, сюжеты основаны на исследованиях рынка и написаны сидящими на таблетках работниками, которым срочно нужны деньги. И издатели утопают в прибыли, а подростки получают по десять книг в год, написанных подставным автором. Как думаете, такая перспектива возможна в будущем или, может, уже частично воплощена сегодня?Это весьма вероятно, как и все антиутопические сценарии существования и дальнейшего развития нашего безумного, безумного мира. Но, думаю, ростки истинного, доброго, вечного всегда откуда-нибудь, как-нибудь да пробьются.