28910 
2 минуты на чтение
Клэр Эванс — моно, способная помнить только вчерашний день, а её муж Марк — дуо, который помнит и вчера, и позавчера. Однажды в реке неподалёку от их дома находят труп женщины, записи в дневнике которой утверждают, что она много лет была любовницей Марка; сам Марк начисто это отрицает. У детектива Ханса Ричардсона, тайного моно, есть только один день, чтобы понять, кто врёт и почему; у Клэр тоже есть всего день, чтобы узнать, что скрывает её муж и что утаивает от себя она сама…
Felicia Yap
Yesterday
Роман
Жанр: социальная фантастика, детективный триллер
Выход оригинала: 2017
Переводчик: Ф. Гуревич
Издательства: «Азбука», «Азбука-Аттикус», 2019
Серия: «Азбука-бестселлер»
464 стр., 4000 экз.
Похоже на:
Сесилия Ахерн «Игра в марблс»
Гиллиан Флинн «Исчезнувшая»
«Вчера» — дебютный роман молодой малазийской писательницы Фелисии Йап. Она, по собственному признанию, росла в очень бедной семье — может быть, поэтому одной из сквозных тем её первой книги стало классовое неравенство, показанное с неожиданного ракурса. В Англии Йап всё так, как мы привыкли: те же профессии, те же технологии, те же депрессии и семейные драмы. Изменилось только одно — способность помнить. В мире есть два класса людей: одни помнят только вчерашний день, другие — и позавчерашний тоже. И хотя разница составляет всего двадцать четыре часа, вторые, дуо, считают первых, моно, глуповатыми, ограниченными и неспособными обработать большой объём информации. Законодательно оба класса равны, но на практике моно даже безобидный литературный кружок вынуждены посещать тайно, чтоб избежать насмешек. Привычную историю «муж не ценит преданности жены» Йап раскрывает заново: для мужа-дуо относиться к жене-моно снисходительно настолько нормально, что он сам этого даже не замечает.
Система, выстроенная Йап, стройна и логична: моно теряют кратковременную память после восемнадцати, дуо — после двадцати трёх. Дальше всем остаются только дневники: их ведут каждый день и перед сном заучивают избранные факты. Бумажные дневники хранятся в сейфах, электронные — запаролены, чтение чужого дневника карается законом, процветает шантаж, Стив Джобс изобретает для фиксации фактов специальный девайс с диодиком.
Но роман интересен не только как ещё одна модель устройства общества, но и как детектив. Цена лжи здесь гораздо выше: единожды соврав в собственном дневнике, через день или два человек остаётся с этой ложью как с единственной версией событий. Убийца здесь может забыть о том, что он убийца, а если два дневника противоречат друг другу, их хозяева уже не смогут выяснить, кто прав: все помнят только то, что сами записали. На детектива, тайного моно, давит не начальство, а собственная память. Он знает, что уже завтра забудет всё, что было позавчера, все свои озарения и догадки, планы, домыслы, буквально всё, что не записал, а значит, нужно действовать быстрее, потому что чутьё в дневник не уместишь. Вместе с детективом, женой писателя-подозреваемого и самим этим писателем читатель вглядывается в дневники и пытается разобраться, какую же из изложенных версий считать правдой.
Единственное, в чём можно упрекнуть Йап, — предсказуемость не сюжета в целом, но составляющих его характеров. Если детектив Ричардсон, Клэр и её муж наделены индивидуальными чертами и показаны с разных сторон, то София Эйлинг, условная антагонистка и главный двигатель сюжета, как будто состоит из старой травмы и любви к алкоголю, крепким словам и яркому белью, — достаточно, чтобы наметить образ, но мало, чтобы его как следует раскрыть.
Эстафета помощи
Йап не только пишет о проблемах талантливых людей, не имеющих достойных стартовых условий, но и предлагает им реальную помощь. В 2017 году она учредила стипендию под названием «Вчера», призванную помочь талантливым, но малообеспеченным писателям, — так же, как некогда неизвестный благодетель помог ей самой: когда девушка из Малайзии приехала в Англию, она получила стипендию от анонимного спонсора, благодаря которой смогла учиться в Кембридже.
У меня остались всего две возможности:
а) сказать правду;
б) не говорить ничего.
Я склоняюсь ко второму. Но бурлящий в моих жилах виски обостряет инстинкты, вместо того чтобы их притуплять. Интуиция настаивает: если я не расскажу Клэр, что произошло два дня назад с Софией, я буду жалеть об этом до конца жизни. Я должен объяснить случившееся, пока я его помню. Пока у меня есть живые воспоминания о позавчерашних событиях, а не холодные, стерильные факты. Ибо ничто не может перевесить остроту непосредственной памяти. Это как смотреть цветной фильм о своём прошлом вместо фактографического чёрно-белого.
Из дневника Марка Эванса
