ГЛАВА 1
«Эй, Фист, выгляни в окно. — Чтобы не привлекать внимания окружающих, Джек окликнул паяца мысленно. — „Снежинки“!»
Шаттл развернулся, и ледяные колоссы вспыхнули и заискрились под лучами солнца. Судя по всему, зрелище впечатлило и паяца — Хьюго Фист не сказал ни слова.
Перед Станцией в мертвой пустоте висела дюжина «снежинок». Меньшие — всего с полкилометра в поперечнике — вращались, сияя отраженным светом. А их большие, величественные сестры, сложной конструкции, с массивной кристаллической
решеткой, и сами излучали сияние. За ними виднелась оставленная людьми, затянутая ядовитыми тучами Земля. Их хаотическое роение, казалось, оскорбляло холодное совершенство кораблей.
«Боевая эскадра Тотальности — здесь?! — прошептал изумленно Фист. — Дружок мой Джеки, выходит, мы и в самом деле проиграли войну».
«Если верить Заре, их военные силы прибыли месяц назад — чтобы поддержать дипломатов, договаривающихся о мире».
«Что, лазил в сеть? Смотрел новости? А я думал, ты уже завязал с этим».
«Просто хотел узнать, куда мы возвращаемся», — пояснил Джек.
«Разумеется! И заодно отправить очередное письмо Андреа. Гарри — покойник, она тоскует в одиночестве, и тут ты наконец вернулся из тюрьмы. А вдовушка не отвечает. Ну не странно ли?»
Джек промолчал. Только письма Андреа и спасали его два последних тюремных года. Ее послания помогли примириться с жизнью военнопленного и неминуемой скорой смертью. Джек ожидал, что Андреа будет вне себя от радости, узнав о его возвращении домой, на Станцию. Но он не получил ответа ни на письмо, сообщавшее об освобождении, ни на все прочие, отосланные после.
Джек снова выглянул в окно. Шаттл приближался к «снежинкам». Они плыли в пространстве, как замерзшие звезды. Вокруг них роились патрульные дроны. Позади виднелась Станция —
величайшее творение Королевства. Семь долгих лет Джек лишь мечтал о родном доме. Таком огромном — целых девять километров длиной и два с половиной километра в самом широком месте. И каждый его квадратный сантиметр — донельзя уродлив.
Башни-близнецы Дом и Док торчат ржавыми мусорными баками из Бородавки — выпотрошенного астероида, зажатого между ними будто срам между ног.
Если и было хоть что-то красивое на Станции, так это грузовые причалы. Их светящиеся линии мерцали над открытым жерлом Дока, тянулись от Хребта, изгоняя пустоту и заполняя ее собой. Хребет был усеян лампами: их свет заменял Станции солнце. Он тянулся вдоль продольной оси от порта до самого края Дома. И конечно же, до Небес — сине-зеленого кольца за Домом.
Но теперь безупречное сияние Небес казалось Джеку холодным и равнодушным. Оно больше не трогало его душу. Джек оставил богов Пантеона еще пять лет назад, отказавшись воевать за них.
Шаттл слегка изменил курс, и показалась внутренность Дока: спрессованный сгусток фабрик, офисов, жилых районов и зон отдыха. Казалось, огромная полуразваленная машина истекала домами на внутреннюю поверхность цилиндра, пока не слепилось подобие города. Издали трудно было разглядеть детали. Но их дорисовала память. Джек представил улицы, где прошло его детство. Когда-то он оставил их, надеясь никогда больше не возвращаться.
«Внутренность мусорного бака», — подумал он о них и улыбнулся печально, представляя, как Андреа бранит его за цинизм. Она помогла ему увидеть их красоту в те несколько месяцев,
которые Джек и Андреа провели вместе, прячась от всех. А потом астероид ударил в Луну, и все изменилось. И в последние годы Андреа очень помогала Джеку. Куда же она подевалась теперь?
Он так сильно тосковал о ней уже несколько недель!
«Тотальности теперь бояться нечего. Мы им теперь нравимся». Фист уловил волнение хозяина, но не смог правильно истолковать — паяцам были доступны лишь самые примитивные эмоции.
«Это они зря, — вздохнул Джек. — Мы с тобой уничтожили немало искусственных разумов Тотальности».
«Ну, это было до того, как ты чуточку передумал».
Шаттл теперь пролетал мимо большой «снежинки». За окном тянулся ее холодный сияющий луч. В твердом кристаллическом льду мерцали серебряные огоньки. Каждый проблеск — мысль, пульсирующая в одном из тысячи виртуальных разумов.
«Джек, ты только представь: я могу прикончить такую. Если ты мне позволишь, конечно».
— Нет, — задумавшись, произнес он вслух.
Охранник посмотрел на Джека, затем перевел взгляд на пустое сиденье рядом с ним. Ничего не замечая, Джек снова вглядывался в Док, словно пытаясь увидеть прошлое в очертаниях
его улиц.
Шаттл пришвартовался к причалу. Охранники провели Джека в камеру Таможенной службы. Там он повесил плащ на крючок на внутренней стороне двери и примостил выданный Тотальностью маленький чемоданчик рядом с единственным стулом.
Новый костюм раздражал кожу.
Прошло несколько часов. В камере была вода, но не оказалось еды. Заскучавший Фист сделал вид, что уснул, и изображал храп, тревожа рассудок Джека, и без того измученный ожиданием и тоской. Его мысли снова вернулись к Андреа — почему она молчит? Куда подевалась? С ней что-то случилось? Ей нужна помощь?
Время шло, и мысли об Андреа исчезли, вытесненные насущными потребностями. Джек заколотил в дверь, требуя еду. Никакого ответа. Он попытался уснуть, и в зыбкой полудреме
увидел жуткий сон — словно он падает сквозь кромешную темень в никуда.
Вошедший охранник вспугнул кошмар и вывел еще не опомнившегося Джека из камеры. За глухим коридором оказалась маленькая, ярко освещенная комната. В углу ее — стол и два
пластиковых стула. За столом сидел обрюзгший лысый чиновник. Он предложил Джеку сесть.
«Не устраивай спектакль, — посоветовал тот Фисту, проснувшемуся и демонстративно позевывающему. — Я не хочу, чтобы он догадался о состоянии твоей клетки».
Таможенник говорил сухо, деловито, с демонстративной вежливостью. В его речи отчетливо слышался акцент Дока. Проверив личные данные, чиновник поинтересовался, кто из богов
Пантеона покровительствует Джеку. Услышав, что Сумрак, таможенник процедил: «Само собой, яблочко от яблоньки». Но затем снова сделался вежливым и засыпал Джека вопросами.
— Когда Сумрак присвоил вам звание «бухгалтер»?
— В день, когда мне исполнился двадцать один год.
— Когда вас направили во Внуб?
— Тремя годами позже.
— С какой целью?
— Работать под началом инспектора Гарри Девлина в качестве эксперта-аудитора. Я участвовал в расследовании связей между ночным клубом «Царь-пантера» и убийством Бьерна Пендервилля.
— Отчего же они не воспользовались экспертом Внутренней безопасности? — фыркнул чиновник.
— Такова была воля Сумрака. Я лишь подчинился.
«А мне ты говорил не так», — заметил Фист.
«Тихо!»
— Когда вас направили на службу вне Станции?
— После атаки на Луну. Было решено, что дело Пендервилля не слишком важно. Насколько мне известно, это убийство так и не раскрыли.
«Джеки, дружок мой, не хочешь поделиться своей паранойей?»
«Нет. А теперь заткнись!»
— Ваш вид деятельности во время Войны программ?
— Длительные атакующие контркогнитивные операции.
Чиновник глядел на невидимый Джеку экран и после каждого ответа что-то быстро печатал на виртуальной клавиатуре.
Вдруг он замер и вызывающе уставился на Джека.
— Когда вы дезертировали?
— Я не дезертировал, я сдался.
— В вашем деле значится дата дезертирства. Прошу подтвердить ее.
— Нет.
«Джеки, ну зачем так упираться?» — осведомился Фист.
«Не я предал богов Пантеона — это они предали меня. А я всего лишь перестал делать за них грязную работу».
— Я не могу продолжить свою работу, если вы отказываетесь сотрудничать. А если я не смогу нормально закончить опрос, то не допущу вас на Станцию.
— Странно. Как правило, ваша братия не столь придирчива.
Должно быть, за вами сейчас наблюдает Сандал?
«Ох, Джек, да брось ты! Хочешь вернуться на Каллисто? Жизнь военнопленных Тотальности такая скучная!»
— Форстер, вы опасный человек. И вы неподобающим образом относитесь к Пантеону. Для надлежащего исполнения обязанностей мне нет необходимости находиться под надзором
богов. Итак, когда вы дезертировали?
— Я не дезертировал.
«Дьявол тебя раздери, Джек, я не хочу оказаться у черта на рогах в то время, когда мне достанется твое тело. А как насчет Андреа? Хочешь, чтобы гребаная гордыня не дала тебе отыскать ее?»
От слов Фиста Джек опомнился. Но сказать ничего не успел.
— Форстер прав! — Дверь скользнула вбок, и в комнату шагнула женщина.
Чиновник в изумлении воззрился на вошедшую. Низкорослая, широкоплечая, двигающаяся с деловитой точностью машины, она была одета в серые военного покроя штаны и черную
мешковатую майку.
Лицо женщины напоминало старый помятый спальный мешок. Кожа отсвечивала синевой, волосы были выкрашены в тот же тон.
— Вашей братии и в самом деле обычно наплевать на такое. Такое впечатление, что вы просто ищете предлог не пустить Форстера на Станцию. А это незаконно.
Таможенник побледнел.
— Кто вы такая? — рявкнул он, пытаясь изобразить властность. — Где охранник?
— Охранника я отпустила. Я — наблюдатель. Взгляните сюда.
Чиновник присмотрелся, — должно быть, в паре футов от его лица появилось виртуальное удостоверение.
— О-о, — пробормотал он растерянно, — такая честь...
— Вот и отлично, — заключила женщина, очевидно наслаждаясь растерянностью таможенника. — Пожалуйста, заканчивайте опрос. И кстати: Форстер сказал правду — он и в самом деле не дезертировал. Не то чтобы трусость была лучше предательства, но все же следует быть точным и в мелочах.
— Я не трус! — воскликнул Джек запальчиво.
«Господи боже!» — простонал Фист.
— Нет, вы всего лишь сдались врагу. Без единого выстрела. Но не будем сейчас об этом.
Ее слова хлестнули, как пощечина. Но Джек подумал об Андреа и заставил себя проглотить оскорбление. Опрос продолжился. К счастью, теперь вопросы были безобидными. Большинство из них преследовало цель выяснить, насколько хорошо Джек приспособился к жизни вне сети. Хотя ответы сомнений не вызывали, таможенник, очевидно, нервничал и все время посматривал на женщину. Та устроилась в пластиковом кресле, закинув ногу за ногу.
«Интересно, кто она? — осведомился Фист. — Внуб? Не позволишь мне получше присмотреться?»
«Слишком рискованно».
Но чем дальше, тем дольше тянулись паузы между вопросами. В конце концов чиновник умолк, уткнувшись взглядом в виртуальную клавиатуру и лихорадочно что-то печатая. Руки его дрожали.
— Да ради бога, хватит уже тянуть резину! — сказала женщина. — Самое интересное впереди.
— Я ничего не тяну. Мне нужно все аккуратно занести в дело.
Чиновник сглотнул. Встал. Он оказался коротышкой.
— Мне нужно видеть паяца.
Когда появился Фист, таможенник отступил на шаг и чертыхнулся. Паяца окружала виртуальная клетка — набор вращающихся серебряных колец. Они то открывали, то скрывали части кукольного тела: маленькие черные ботинки, алый камербанд, черный галстук-бабочка, нескладно болтающиеся руки, кроваво-красные губы, покрытые лаком блестящие глаза.
— И чего это вы так испугались? — тоненьким голоском мелодично пропел паяц. Деревянные зубы клацали, словно барабанный аккомпанемент. — Вы же меня почти не видите, я заперт.
Бедный малыш Хьюго Фист целиком закупорен.
Он глянул лукаво на Джека:
— Да, вот такая она, моя жизнь.
Чиновник не ответил. Он не решался даже взглянуть на паяца, только ходил вокруг него, проверяя кольцо за кольцом. Как и следовало ожидать, неполадок в клетке не обнаружилось.
«Эй, Джек, ты только представь, что будет, если я протяну руку и трону его. Слегка коснусь плечика. А я ведь могу. То-то он подпрыгнет!»
«Фист, тихо!»
Таможенник взял жезл — магнитно-резонансный сканер — и подошел к Джеку.
— Встать! Держать спину прямо!
Чиновник повел жезлом вдоль позвоночника, отыскивая запрятанный аппаратный блок — физическое тело Фиста. Джек ощутил легкое покалывание.
«Ой! Щекотно!» Паяц хихикнул.
Женщина шагнула к нему поближе и нагнулась, чтобы рассмотреть.
— Вот ты какой! — удивилась она. — Последний из паяцев, еще внедренных в своего кукловода.
— Ха, это ненадолго! — весело прощебетал Фист. — Пока хозяйничает он, но еще немного — и командовать парадом буду я!
— Так ты и в самом деле завладеешь его разумом и телом?
— Ага! — радостно подтвердил паяц.
— И как вы относитесь к этому? — спросила женщина, глядя холодно на Джека. — Ведь это крошечное создание сотрет ваш разум. Убьет вас.
— Да, убьет, — подтвердил Джек устало. — Я привыкал к этой мысли целый год. И привык.
Внутри шевельнулась прежняя бессильная ярость, но он подавил ее. Теперь это давалось легко. Время злиться и надеяться давно прошло.
— У него выбора нет! — чирикнул Фист. — И я не могу отказаться, хоть бы и хотел. Ему осталось сказать пару раз «до свидания» — и здравствуй, новый я из мяса и костей!
— Ты хоть и мелкое, но поразительно злобное создание! — воскликнула женщина.
В ее голосе звучало невольное восхищение.
— Таким меня сотворил боженька.
— Полметра деревянной злобы, вырядившейся словно на шикарную вечеринку. Воистину, у наших владык богатое воображение. — Женщина постучала по клетке костяшками пальцев.
Та слегка затрещала. Чиновник поморщился. Пара колец замерцала, потом вернулась в прежнее состояние.
— Впрочем, ты вряд ли попадешь на вечеринки.
— Это мы еще посмотрим, мисс!
— С удовольствием посмотрю, как у тебя получится, — рассмеялась она.
Чиновник закончил проверку.
— Все в порядке, — сообщил он, опуская жезл, и посмотрел на женщину в ожидании распоряжений.
— Клетка в порядке? — спросила та.
— Целиком и полностью.
Фист мысленно захихикал.
«Тихо!» — прошипел мысленно же Джек.
— Значит, нам придется его отпустить?
— Так предписывает мирный договор.
Едва заметное движение — и женщина оказалась перед Джеком .
«Ох, круто! — выпалил Фист восхищенно. — Шустрая дамочка! А я-то подумал сперва: что за негодная старая кляча?»
Женщина коснулась щеки Джека. Ее ладонь показалась ему неестественно холодной.
— Что ж, моя миссия выполнена. Я увидела все, что хотела увидеть. Мне пора идти.
Кожа, казалось, заледенела от ее прикосновения. Ее лицо приблизилось, в глазах зажегся мягкий фиолетовый огонек.
— Я знаю: многие боятся вашего возвращения, — прошептала женщина зловеще. — Если вы оба хоть на секунду поколеблете мою уверенность в том, что вас нечего бояться, вы больше
не сможете никого напугать в этом мире.
Они успели лишь заметить, как лязгнула закрывшаяся дверь.
Чиновник раскрыл рот, ошеломленный сверхчеловеческим проворством незваной гостьи.
«Ой-ой, как мы любим повыпендриваться!» — прокомментировал Фист и тоже скрылся.
— Я свободен? — спросил Джек.
Чиновник вздрогнул, словно впервые заметив задержанного.
— Да, — ответил таможенник, вернулся к столу и выдвинул ящик. — Вот ваша кредитная карта. По распоряжению Внутренней безопасности на нее положена некая сумма, достаточная для вашего проживания на Станции.
— Я могу выйти в сеть?
— Никакого оверлея реальности, никакой купли-продажи, поиска, социальных сетей. Только почта и доступ к фетчам.
«Похоже, у нас небольшая проблемка с поисками Андреа, — заметил Фист, хихикнув. — Ну и отлично, нечего отвлекаться. Впереди — трогательное воссоединение семьи. Нас ждет встреча с живым папочкой и дорогой мертвой мамочкой».
— Внуб направил нам официальный запрос на беседу с вами. Комиссар Лестак пришлет сотрудника, который заберет вас завтра утром с нашего причала. Эта встреча — необходимое
условие вашего освобождения. Если вы не явитесь, вас отыщут и заключат в тюрьму.
Пустынным коридором таможенник провел Джека до лифта.
Они вошли, и кабина, содрогнувшись, двинулась вниз.
— Моя б воля, вышвырнул бы тебя в космос — лети в ад, к своим гребаным дружкам-террористам. — Чиновник глянул на Джека с глубоким презрением.
— Тотальность не причастна к нападению на Луну, — сказал Джек. — Она всегда утверждала, что этот теракт — дело рук террориста-одиночки. Я верю ей. Пантеон искал мести, а не правосудия.
Двери лифта раскрылись. Чиновник вытолкнул Джека наружу:
— Выметайся!
Перед ним оказался пустой холл, за ним — полуночная улица. И — навалившаяся усталость, изматывающая сильнее любого допроса. Так хочется отыскать крышу над головой, завалиться спать и не просыпаться до утра!
Джек подумал об Андреа, вздохнул и шагнул во тьму Станции.
Благодарим издательство «Азбука-аттикус» за предоставленный текст.
