Все началось с котика
У Герры Рычковского кота как подменили. То есть не совсем подменили, но как бы и не оставили. То есть он остался, но как бы не совсем кот.
В общем, Герра слегка запутался. Если бы его кто-нибудь спросил: «В чём, собственно, дело, Герра? Что не так?», он даже не смог бы внятно ответить и наверняка промямлил бы: «М-м-мну... Рварюша, давай просто поужинаем спокойно».
Кот по кличке Жруня в это время крутился тут же, на кухне, надеясь на лишнюю пайку, упавшую из хозяйских тарелок. В его жизненных приоритетах незыблемо преобладало желание пожрать, затем отчаянно перекопать какахи в лотке, ободрать диван и бегать ночью наперегонки с ветром и конским топотом. И глубокий сон в остальное время. Это было естественно, а потому «не совсем кота», казалось, вообще не волновали скрытные, подозрительные взгляды Рычковского. Но под стол он на всякий случай спрятался.
— Ты скоро Жруню взглядом испепелишь. Что не так, Герра? — снова спросила Рваря.
Герра всё-таки не выдержал и обличительно ткнул пальцем вниз:
— Ну это же не он! Мне кажется, что он... другой. Не такой должен быть!
Повисло тягостное молчание.
Рваря ногой выдвинула из-под стола лениво развалившееся существо и внимательно его осмотрела. Потом прекратила жевать отбивную с кровью, подумала, бесшумно провела ножом по тарелке, кромсая мясо, и бросила приличный кусочек в сторону кошачьей миски.
Через секунду мохнатой сонной тушки под ногами уже не было, а от миски доносилось восторженное урчание и чавканье.
— Это он, — твёрдо сказала Рваря. — Никаких сомнений.
— Да я серьёзно! Ну, вот сама посмотри. Он же вроде побольше был размером, а? И лапки у него, опять же! Не такие какие-то... Передние же короче были, а? А морда, наоборот, длиннее. И шерсть... эта шерсть! Он же весь в шерсти! Даже хвост!
Рваря снова перестала жевать и внимательно посмотрела теперь уже на Рычковского.
— А каким же, по-твоему, должен быть кот? Гладко выбритым, с короткими лапками и в сапогах?
— Смешно. — Герра мрачно усмехнулся. — Ха, ха. Но мне почему-то сегодня подумалось, что коты должны слегка обрастать перьями. Такая вот мысль.
Кот перестал урчать. Может быть, обдумывал услышанное. Или просто всё съел. Рваря поперхнулась.
— Рычковский, ты вот это дурочку валяешь сейчас?
— Нет, — неуверенно опроверг он.
— Не шутишь?
— Нет.
— К дурацкому дню готовишься?
— Нет.
— Ты не болен вообще, зверушка моя?
— Нет... Да... В смысле, здоровый я!
Доедали в полном молчании. Рваря, похоже, всё же решила, что это какой-то тупой розыгрыш, и надумала обидеться. Однако ножи и вилки помыла сразу и убрала подальше. Потом оделась, сказала, что срочно надо сходить к подруге Гверре, и ушла, громко хлопнув дверью.
А Герра, оставшись в гордом одиночестве, налил себе ещё гематогенного компотику в литровую кружку и двинулся в залу — она же спальня, она же кабинет, она же единственная комната в крохотной квартирке. Где благополучно умостился на диван, водрузив кружку на журнальный столик рядом с ноутбуком. Рядом на диванчике же прилёг и пришедший следом «не совсем кот». Герра покосился не него, включил комп и полез в сеть.
Сеть вывалила ему пару тысяч фотографий котиков разной степени умильности, почему-то вперемешку с фотками женских сисек различного объёма и упругости. История запросов, да, понимаем. Герра бесстрастно рассматривал предложенное, но в голове всё равно крутилась смутная мысль о некоторой неправильности и даже бессмысленности и тех и других изображений. Наконец он решил подойти к делу серьёзно и зашёл на сайтик Общезнании за строгой научной информацией.
— Так, ага... млекопитающее семейства кошачьих отряда хищных. Ага... шестьсот миллионов морд, двести пород, в том числе... бла-бла-бла... десять тысяч лет с человеком, охотились на вредителей и грызунов... Ещё и хищники, и грызуны...
Рычковский принялся подряд тыкать в кучу перекрёстных ссылок. Всё было знакомо и смутно помнилось из прочитанных в детстве книжек, но мозг продолжал чудить, в режиме стробоскопа наслаивая на рассматриваемые картинки свои поправки.
Герра видел, как у разных домашних кошечек и собачек, даже у хомячков и прочей живности вытягивались челюсти, увеличивались зубы и когти, исчезала шерсть, оголялись, утолщались и удлинялись хвосты, появлялись костяные гребни и шипы, тела становились массивнее за счёт мышечной массы, к тому же некоторые обрастали-таки чем-то вроде перьев. Но самым удивительным было, что творящаяся перед внутренним взором вакханалия казалось ему более правильной, чем наблюдаемая на экране действительность.
Он посмотрел на Жруню. В голове услужливо возникла картинка небольшой, около метра в холке, твари с чешуйчатой кожей, коротенькими, но когтистыми передними лапами, мускулистыми и ещё более когтистыми задними, вытянутой мордой с торчащими наружу внушительными клыками. Глаза, правда, так и остались круглыми и зелёными, но зато зрачок оказался вертикальным. И да, по хребту кота, почти до самого кончика мощного хвоста, произрастала полоска перьев, красиво переливающихся серо-голубыми оттенками под электрическим светом торшера.
Герра помотал головой, стряхивая наваждение.
— Так-так. По-моему, кукушечка у меня немножко улетает. А, Жруня, как считаешь?
— Ня, — коротко ответил кот, не просыпаясь, облизнул розовым языком нос и добавил: — Млек-млек...
И Рычковский тут же вспомнил ещё одну вещь, что неприятно царапнула его сознание. Он быстро повернулся обратно к ноуту и ткнул ссылку.
— Млекопитающие — класс позвоночных животных, основной отличительной особенностью которых является вскармливание детёнышей молоком...
Он долго, минут десять, наверное, читал про всяческих млекопитающих, которых оказалось неимоверно много и которые взяли да вдруг расселились за миллионы лет даже в абсолютно непригодных для жизни местах, буквально оккупировав всю планету. Потом внезапно представил, как вот он, недавно живорождённый детёныш Герра Рычковский, прикладывается к женской сиське, пытаясь вскормиться молоком...
— Фу-фу-фу! Что ж такое происходит-то?!
— Да твою ж насекомую маму... — сказали за спиной.
Герра с котом синхронно подскочили с дивана. Кто-то из них зацепил при этом толстой мохнатой жопой журнальный столик. Пустая уже кружка полетела на пол. А ноут, к счастью, успел быть подхвачен и аккуратно сброшен на диван.
В дальнем, пустом углу комнаты почти над самым полом вертикально висел лиловый круг тумана полуметрового где-то диаметра, в глубине которого посвёркивали красные искры и микроскопические разряды молний.
Суча ножками и поскрёбывая боками о некую воздушную границу круга, за которую туман отчего-то не распространялся, на чистый бежевый палас оттуда протискивался таракан. Обычный такой таракан рыжего цвета размером с собаку. Причём с хорошую такую собаку. Сторожевую.
Таракан скрёбся и скрёбся, пытаясь выбраться, а Жруня и Рычковский просто стояли и наблюдали. Наконец таракану удалось высунуться наполовину, после чего он обессиленно замер, прекратив бесплодные попытки.
Тогда Жруня выгнул спину и зашипел, а Рычковский вздрогнул и медленно снял правый тапок сорок шестого размера. Хоть что-то. Жруня прекратил шипеть.
— Я застрял, — сообщил таракан. Рта он при этом не раскрывал, только слегка шевелил воинственно торчащими усами. — Ну и чего вылупились? Таракана не видали? У вас тут чего, насекомых нету, что ли? Где все членистоногие?
— А-а-вы-ы-э-э... — неуверенно отозвался Герра.
— А? Есть, говорю, членистоногие? Понимаешь меня?
— А как это вы по-нашему говорите? — сумел всё-таки выдавить Герра.
— Мысленно, блин! — рявкнул таракан. — Вопросы здесь задаю я! Ты отвечай давай, звероящер!
От такой наглости Рычковский начал слегка приходить в себя. К тому же понял, что таракан действительно застрял и подвижность его ограничена. А ещё вспомнил, что под диваном валяется старая теннисная ракетка. Но хорошая, крепкая и увесистая, из дюралевого сплава. Он быстро присел и пошарил в поддиванной пыли. Память не подвела, и Герра так же быстро выпрямился, но уже гораздо более уверенным в себе, ощущая и в левой руке приятную тяжесть. Тапок из правой он так и не выпустил. Это несколько меняло дело.
— Тараканиха тебе давать будет! Не борзей, не дома!.. И с чего это, кстати, я звероящер-то?
— А кто же? — удивился таракан, но уже тише и вежливей. Телодвижения собеседника и предметы в его руках явно не остались без внимания. — Хотя ладно, проехали. Извиняюсь, осознаю и всё такое... Я уже и сам вижу, что всё опять пошло как-то...
— А что и как должно было пойти? И чего это я всё-таки звероящер, а? Обоснуй, насекомая! — почему-то Рычковского очень уж зацепило за живое подобное обращение.
Таракан опять заскрёбся, пробуя теперь уползти уже обратно в туманный круг, но понял, что застрял серьёзно и объяснений не избежать. Он тяжело задышал и всхлипнул всеми трахеями.
— Ну? — Герра сделал маленький шаг вперёд, перекладывая тапок и ракетку из руки в руку. Всё-таки ударная-то у него правая.
— Ладно, ладно! Чего так сразу? Можно же нормально поговорить. Кто ж против... Эх, была не была! Я из подполья.
— И много вас таких туда наползло? — спросил Рычковский, несколько обескураженный тараканьим заявлением.
— Да не из-под пола, а из подполья, дубина!.. Извини, извини!.. Из подполья мы ведём справедливую освободительную войну на тотальное уничтожение!
— Ну ни хрена себе! Это вы человечество собираетесь тотально освободить и уничтожить, что ли?!
Герра сделал ещё один маленький шажок вперёд.
— Не-не-не, — зачастил таракан. — Против вас лично мы ничего не имеем... Хотя стоп-стоп! Это какое такое человечество? Это вы, значит, человеки?
— Ну да.
Таракан на пару секунд задумался.
— Не зауросапиенсы?
— Нет.
— А случайно не из динозавров сами-то будете происхождением?
— Да нет вроде... Мы так-то млекопитающие, — Герра снова машинально отметил, как странно звучит слово «млекопитающие». — А динозавры вообще вымерли давным-давно!
Таракан снова всхлипнул дыхальцами, но уже иным, счастливым всхлипом.
— Вымерли... Дорогой ты мой человек!.. Если ты членистоног, цератопсу вырви рог! — проорал он вдруг восторженно.
— Чего?
— Не обращай внимания. Это у нас в подполье кричалка такая для поднятия боевого духа. Надо же, у нас всё-таки получилось! Подохли звероящеры!
— Так вы с вымершими динозаврами воевали? — догадался наконец Герра. — И они что, тоже мыслями переговаривались?
— Они первые начали! — взвизгнул таракан. — Эти гады нам Великое пермское вымирание устроили! Знаешь, сколько наших полегло?!
— Это в Перми? — уточнил Герра.
— Это в конце палеозоя!
Голова у Рычковского совсем закружилась, но ракетку из руки он всё равно не выпустил.
— Так вы с ними в прошлом воевали? А сейчас-то тебе чего от нас надо?
— Да что ж ты такой тупой? — раздраженно сказал таракан. — Извини, извини... В каком ещё прошлом? Всего-то час назад в конце мелового периода рванули заряды, заложенные нашими диверсантами-смертниками! И подвиг их не пропал зря! Динозавры повержены, аллес капут! Мы будем вечно помнить каждого паучка, каждого крабика и многоножку, отдавших свои жизни во имя...
— Так час назад повержены или в конце мелового периода? — прервал его Герра.
— А? Ну, вообще-то действительно получается, что в прошлом, — удивился очевидному факту таракан.
— Так а чего ты тогда здесь делаешь, когда там многоножки гибнут? — продолжил настаивать Рычковский. — Дезертир, что ли?
— Э, слушай! Ты чего, совсем?! Ты за словами-то следи! Я же из группы эволюционного контроля! Проверяю, значит, эффективность действий всех этих коммандос, отбитых на голову. А то их уже пару раз заносило не туда... Весь мир в труху, понимаешь... А в этой конкретно точке темпоральной спирали, в смысле у вас тут, в случае успешного результата должен был получиться чистенький свободный мирок, который мы бы тут же под себя подогнали и заселили. А в том случае, если б заряды, например, не сработали, то здесь так бы и жили зверосапиенсы, понимаешь, динозаврусы поганые...
Он вдруг умолк, словно обдумывая собственные слова.
— Позвольте... Если динозавры всё же вымерли, то здесь никого быть не должно! Откуда тут взялось это ваше человечество? И вообще все эти... как вас там? Млекопитающие? Вас тут вообще не стояло! Этот мир должен был стать нашим! Как же так? Неужели всё-таки ноосферное замещение... но вероятность исчезающе мала... хотя...
Таракан бормотал всё тише и тише. На него было жалко смотреть.
— А у нас тоже насекомые есть, — зачем-то сказал Герра. — Только глупые и мелкие, вот такие примерно. — Он продемонстрировал маленький просвет между большим и указательным пальцами.
— Ы-ы-ы, — отозвался таракан. — Но почему? Почему же эта тварь выбрала вас, а не нас?!
— Какая именно тварь? И выбрала для чего?
Таракан опять надолго замолчал. Рычковский решил уже, что он больше ничего не скажет, но ошибся. Тот заговорил снова.
— Час назад тут не было ни одного человека. Думаю, даже ни одного млекопитающего не было в этом мире! Теперь я уверен в этом наверняка.
— А где же мы все были? — опешил Герра.
— Ваш общий предок вымер, скорее всего, как и предки многих тысяч других видов.
— Но...
— Но, когда мы уничтожили всех динозавров, хроноволна смыла в том числе и произошедших от них зауросапиенсов, живших здесь и сейчас.
— Но...
— Но ноосфера не терпит пустоты. А высвободившейся разумной энергии необходима материальная оболочка. И ноосфера выбрала вас. Приговор эволюции был отменён, и десятки миллионов лет назад предка всех млекопитающих не сожрали. Поэтому вы, человеки, здесь и сейчас. А мы в жопе, — таракан в очередной раз всхлипнул. — Своими лапами вас, получается, создали! — Он горестно потряс парой передних ножек и поскрёб парой средних, плотно прижатых к телу границей туманного круга.
Теперь очередь долго молчать настала для Рычковского.
— То есть час назад я был динозавром? — решил в конце концов уточнить он. — Этим самым... зауросапиенсом?
— Да, именно этим самым.
— А этот мохнатый, — он указал на совсем расслабившегося и разлёгшегося на полу под ногами Жруню, — тоже каким-нибудь ящером был?
— Наверняка.
Герра облегчённо вздохнул.
— То-то у меня весь вечер в голове какой-то бред! Сиськи млекопитающие раздражают, коты в перьях мерещатся... Я уж думал, совсем с ума схожу. А тут, значит, вот оно чё. Всё нормально, выходит! Живы-здоровы, и от ноосферы чуток мозгов перепало!
— Небольшая интерференция хроноволны, — с завистливым вздохом всё же пояснил таракан. — Остаточная память. Через час будешь в норме... Ладно, пора мне валить в своё подполье, а то у меня от вашего малого содержания кислорода уже башка трещит, как с бодуна, и недержание речи происходит. Все секреты тебе от души по-братски выдал! Как так-то вообще? Отписываться ещё за разглашение, если узнают...
Он опять отчаянно заскрёбся, пытаясь втянуться назад в свой туманный круг, потом раздражённо шевельнул усами в сторону Рычковского.
— Ну, чего тупишь опять, бурдюк кожаный? Видишь же, неудачный во всех смыслах день у меня сегодня, даже на полноценный портал энергии не хватило. А вы, человеки, нам теперь по гроб жизни обязаны! Так ты хоть сейчас помоги немножко... Ах, ноосфера, бессердечная ты су...
Рычковский сделал три стремительных шага, молодецки замахнулся ракеткой и помог.
С чпокающим звуком пробки, вылетающей из бутылки, таракан вбился в портал, который незамедлительно закрылся, оставив в воздухе лишь слабый запах озона.
— Извините, — сказал Герра в пустоту. — Чем смог.
Он сидел в темноте и лениво гладил кота. Из коридора раздался звук поворачивающегося в замке ключа.
— Пойдем, фелицираптор, посмотрим, кто же там к нам пришёл?
Надёжную ракетку они со Жруней на всякий случай прихватили с собой.
В открывшуюся входную дверь вошла Варя. Дыша духами и туманами, да. С пакетом, в котором наверняка были какие-то вкусняшки, потому что кот тут же принялся с надеждой нюхать воздух. Увидев Геру с теннисной ракеткой в руке, Варя негромко засмеялась.
— Ты что, зверушка моя, решил спортом заняться? Прямо здесь и сейчас?
Гера аккуратно положил ракетку на полочку для обуви.
— Я соскучился, — сказал он. — Давай я тебе сказку расскажу?
— Я тоже соскучилась, — сказала Варя. — Хочешь мороженку?
