Андрейчик пожал плечами. Потом усмехнулся чему-то своему и вдруг спросил:

– Ты Циолковского читал?

– Э-э-э… – Вальцев слегка растерялся. – Читал.

– Ну скажи что-нибудь, как Циолковский.

– Э-э-э… Земля… эта… это колыбель человечества, но нельзя вечно лежать в ней.

– Все цитируют Константина нашего Эдуардовича, но никто его не читает. – Андрейчик наставил указательный палец на напарника. – Теперь, уважаемые знатоки, правильный ответ: «Планета есть колыбель разума, но нельзя вечно жить в колыбели». Циолковский это не просто так написал. Он считал, что когда земляне выйдут в космос и расселятся по Солнечной системе, то откажутся от человеческих тел в пользу более совершенных организмов, которые он называл животными космоса.

– И вот этим занимается твой брат? Нормально хоть платят? – съязвил Вальцев.

– Зря иронизируешь. – Андрейчика было трудно смутить. – Мы с тобой давно животные космоса. Иван – генетик, работает в Лаборатории ядерных проблем. Они там изучают тихоходок и прочих экстремофилов. Тихоходки – это такие мелкие твари, похожие на толстых гусениц на восьми ножках. Способны выживать при сильном холоде и жаре, при высоких давлениях и в пустоте. Когда совсем плохо, впадают в анабиоз. Но главное, спокойно держат дозу ионизирующего излучения в тысячу раз большую, чем человек. Из тихоходок выделяют специфический белок, называется Dsup от damage suppressor – блокатор повреждений. Его вводят нам во время курса адаптогенной терапии. Поэтому мы такие борзые стали. Когда слышал в последний раз, чтобы космонавт «Внеземелья» загнулся от лучевой болезни? А теперь вспомни, как стакеры помирали после своих рекордных рейсов.

– Долго и мучительно помирали. – Вальцев покивал. – Начинаю понимать.