Твин Пикс: Возвращение — подводим итоги

Третий сезон «Твин Пикса» был самым ожидаемым телесобытием не только последней пары лет — когда стало известно, что Дэвид Линч намерен возродить сериал и собирает прежнюю команду актеров, — но и, пожалуй, последней четверти века. Финальный твист второго сезона, где стало ясно, что Зло вырвалось на свободу и хэппи-энда не будет, снился в кошмарах тысячам фанатов «Твин Пикса».От нового сезона многие ждали нового раунда борьбы со Злом, желательно с окончательным его поражением — что-то вроде «агент Купер убьет БОБа, и мы станцуем на его свадьбе с Одри Хорн». Но те, кто знает Линча не только по этому сериалу, догадывались, что все будет не так просто. Да и мрачные тизеры внушали мало оптимизма. А уж кровавые первые серии и вовсе не оставили от иллюзий камня на камне.

Линч, в этот раз лично режиссировавший каждую серию, действительно продолжил снимать историю о вечной борьбе со Злом. Но от создателя «Синего бархата» было бы странно ждать лёгкой над ним победы (хотя в одном из эпизодов он такой «супергеройский» подход откровенно пародирует). Для наглядности Зло имеет зримую и осязаемую форму — это злые духи Черного Вигвама во главе с уже знакомым нам БОБом, к которому в третьем сезоне добавляются черные Лесорубы и безликая сущность Джао Дей, в искаженном варианте — Джуди. Но, как мы помним из старого «Твин Пикса», духи не имели бы такой силы, если бы не главные носители вируса Зла — люди.Оригинал вплоть до последних серий можно было смотреть как странную, но все же поддающуюся объяснению криминальную историю, воспринимая духов как психические проекции участников событий — главным образом несчастной наркоманки Лоры Палмер. Но финал второго сезона, а теперь и «Возвращение» дали понять, что «Твин Пикс» всегда был в первую очередь историей о сверхъестественном. И этого сверхъестественного — а для Линча это значит «странное, необъяснимое и пугающее» — в третьем сезоне предостаточно. Иногда даже слишком: так, восьмая серия полностью состоит из сюрреалистических картинок, повествующих о приходе воплощенного Зла на Землю, и десяти минут музыки Nine Inch Nails.

Воцарение Линча на посту режиссера отразилось на стилистике сезона. История возвращения Купера в Твин Пикс (именно это на самом деле означает подзаголовок) смещает акценты в сторону нуара, вытесняющего конфетно-солнечную эстетику «американы», которая в первых сезонах подана с едкой иронией, но все-таки и с любовью. Большая часть действия происходит ночью, кадры выкрашены в мрачные тона, вместо диалогов — зловещие паузы или напряженная музыка. Если в это темное царство и вторгаются краски, то в первую очередь цвет крови. Жестоких, порой бессмысленных убийств в сезоне предостаточно.А яркое солнце появляется лишь затем, чтобы безжалостно высветить самые абсурдные моменты. Скажем, линию Купера, который ведет полурастительное кататоническое существование в роли своего двойника Даги Джонса, а его окружение — прежде всего жена Джейни-И, блестяще сыгранная Наоми Уоттс, — делает вид, что ничего странного не происходит.

Такой же абсурд пропитывает жизнь обывателей Твин Пикса — к ним Линч безжалостен. Трогательные недотепы Люси и Энди вырастили такого же странного сына Уолли (Майкл Сера), появляющегося лишь в одном эпизоде для малоосмысленного монолога. Официантка Шелли рассталась с Бобби ради очередного «плохого мальчика» — а их дочь Бекки (Аманда Сейфрид) в своем неудачном браке повторяет судьбу матери. Джерри Хорн, брат владельца отеля «Грейт Нозерн» Бена Хорна, окончательно растворил мозг в наркотиках. Сара Палмер спивается и, кажется, становится уже не совсем человеком. Неудивительно, что самым нормальным в этом дурдоме оказывается доктор Джакоби со своим залихватским видеоблогом, призывающим «выкопаться из этого дерьма» и думать своей головой.Актерские работы — одна из безусловных удач нового сезона. Сложнее всех пришлось Кайлу Маклахлану — большую часть сезона ему приходится играть не всеобщего любимца Купера, а «псевдо-Даги» и жуткого Мистера К., способного на любую жестокость ради своих целей. В интервью актер говорил, что в образе темного двойника он вдохновлялся персонажем Хавьера Бардема в фильме «Старикам здесь не место» — еще одним воплощением дистиллированного Зла. Из других ярких образов, буквально «крадущих экран», нельзя не отметить Диану, ассистентку Купера, сыгранную Лорой Дерн: яркая внешность, брутальные манеры и трагический надлом, скрытый за внешней бравадой.Предсказуемо прекрасны камео звезд первой величины: так, Тим Рот и Дженнифер Джейсон Ли в роли пары увлеченных работой наемных убийц превращали любую свою сцену в фильм Тарантино.

Персонажей — и старых, и новых — оказалось слишком много, чтобы уделить каждому достаточно внимания. В итоге любимцам публики достались лишь эпизоды. Зато музыкальным номерам и мучительно долгим и странным (хотя и важным для сюжета) сценам в Вигваме и его окрестностях уделили столько драгоценного времени, что зрителям, непривычным к линчевскому киноязыку, немудрено было заснуть в процессе. Современный телезритель подготовлен к экспериментам в сериалах — но прожженный авангардист Линч, как всегда, на шаг впереди дозволенного.Хотя Линч обманул все зрительские ожидания, западные критики по большей части в восторге от нового сезона. «Возвращение» — действительно большой шаг вперед для телевидения в целом, хотя смутную неудовлетворенность зрителей, пытающихся разгадать смысл странного финала, это вряд ли успокоит. Но, в самом деле, разве мы могли рассчитывать, что новый сезон вернет нас в тот никогда не существовавший Твин Пикс, где трава была зеленее, солнце ярче, а девушки прекраснее?

Одна из серий кончается долгим, снятым из одной точки кадром интерьера RR Diner, где за четверть века ничего не изменилось — потому что такова принципиальная позиция Нормы, владелицы заведения. Финальный вопрос Купера — «Какой сейчас год?» — обращен и к нам тоже: времена изменились, и мы с ними. Того Твин Пикса, где на завтрак подают вишневый пирог и наливают чертовски хороший кофе, а Одри Хорн не перестаёт танцевать сомнамбулический танец, нет и не будет. У вишневого пирога всегда был привкус крови, просто мы раньше этого не замечали.