Вот уж кто значительно улучшился со времен третьего сезона, так это Калеб. Если в предыдущих сериях он был бледной тенью Долорес, овечкой на верёвочке, то здесь он превращается в полноценного интересного персонажа, за которого по-настоящему переживаешь. И даже не замечаешь, в какой момент Мэйв отходит на второй план и становится его помощником (а не наоборот). Кажется, в тот самый момент, когда Калеб становится «отражением» Мэйв и продолжает её линию любви к ребёнку.
А сюжет Калеба в шестой серии — жестокая и безумная квинтэссенция этой самой любви к ребенку, которая оказывается сильнее всего. Сильнее смерти. Множества смертей. Когда ты умираешь раз за разом, но всё равно стремишься к дочери, будучи уже не настоящим человеком, а переписанным сознанием в ущербном теле хоста — это страшно и одновременно сильно.
Собственно, главный новый персонаж сериала — это Фрэнки, дочь Калеба. В какой-то мере она не настоящий живой человек, а герой-функция. Олицетворение мятежного сопротивления, ребёнок войны. Больше всего, наверно, она похожа на Джин Эрсо из «Изгоя-один». Смелая, отчаянная, жёсткая, несломленная… и полная надежды на то, что сопротивление может победить. На то, что пронизанный ложью мир можно спасти. И одновременно с этим осознающая, что силы неравны.
Если максимально упрощать, в итоге всё сводится к двум персонажам, олицетворяющим надежду.
- Фрэнки — надежда оставшихся людей в реальности.
- Долорес — надежда на лучший сюжет в электронной симуляции.
И зная их характеры, веришь невольно, что всё у них получится.
Ружья на стенах и аллюзии