«Доктор Кто»: дебют Питера Капальди

Продюсер и сценарист «Доктора Кто» Стивен Моффат известен любовью к парадоксальным сюжетам с безумным началом, оглушительным финалом и идеей, которая не выдерживает критики, – но благодаря сюжетным сальто-мортале этот факт от зрителя до поры ускользает. Новый, Двенадцатый Доктор в исполнении Питера Капальди – уже второй на моффатовском счету. Парадоксов у этой инкарнации инопланетного Владыки Времени, возрождающегося после очередной смерти в новом обличье, хоть отбавляй.

Начнём с возраста. Капальди начал играть Доктора, когда ему исполнилось пятьдесят пять. Он лишь на пару месяцев моложе самого пожилого из Докторов — Первого, Уильяма Хартнелла. И если Одиннадцатый, которого играл молодой Мэтт Смит, был, по словам Моффата, стариком, запертым в молодом теле, то Двенадцатый – старик в теле старика. Появление седеющего Доктора рядом с молодой спутницей – в новом сезоне это по-прежнему «невозможная девушка» Клара Освальд – чревато неожиданными психологическими спецэффектами, и Моффат реализовал их по полной, но об этом позже.После Одиннадцатого Доктора за Моффатом закрепилась слава человека, блистательно работающего на уровне отдельной серии, но не слишком — на уровне сезона. Завершение линии Одиннадцатого существенно исправило это впечатление, однако начало нового сезона опять сбило всех с толку. Парадокс налицо: отдельные серии с Двенадцатым можно раскритиковать в пух и прах, но в целом новый Доктор представляется куда более интересным, чем его предшественник.

Уже первая серия, «Глубокий вдох», – это сплав викторианского антуража из «Багрового ужаса» и дроидов из «Девушки в камине». Формула «повторение с финальным перевёртышем» в сезоне чуть не доминирует: «Слушай» – «Не моргай», «Робот из Шервуда» – «Город под названием Милосердие»; «Смотритель» – «Встреча в школе», финал «Ограбления во времени» – финал «Прячься»... Конечно, когда сериал насчитывает около две с половиной сотни сюжетов, не повториться сложно, но паттерн столь явен, что поневоле закрадывается мысль: а может, Моффат (само)повторяется неспроста? Может, он заново переигрывает знакомые сюжеты, чтобы контрастнее высветить силуэт очередного Доктора?Эту мысль подкрепляет другой мотив, который внимательные доктороманы уловили без труда. В первых трех сериях наряду с прочими коллизиями повторяется одна, стержневая: тема зеркала. Таким зеркалом для Доктора всегда становится главный (кроме Доктора и Клары) герой-антагонист.В «Глубоком вдохе» в параллель Двенадцатому поставлен Человек-С-Половиной-Лица: он бессмертен, меняет обличья, заимствуя их у кого-то еще (а у Доктора ныне лицо Луция Цецилия Руфа, персонажа «Огней Помпеи», тоже сыгранного Капальди, – это Моффату еще предстоят объяснить), выживает во имя какой-то цели, но смертельно устал и не хочет продолжать путешествие. Моффат подчёркивает симметрию, заставляя Доктора поднести к лицу противника серебряный поднос, чтобы тот увидел свое отражение. На другой стороне подноса отражается сам Доктор – куда уж яснее?

В серии «Внутрь далека» двойник Доктора – далек, после ранения ставший добрым и в конце говорящий Двенадцатому: «Хороший далек – это не я. Хороший далек – это ты». В «Роботе из Шервуда» зеркало – Робин Гуд. Ключевая реплика Робина: «Рожденный в семье богачей и аристократов не мог смириться с тем, что угнетенные и слабые страдают, и...» Доктор думает, что Робин о себе, но следует продолжение: «...однажды ночью украл ТАРДИС и улетел к звездам, чтобы дать бой силам зла».С четвертой серии мотив зеркала ослабевает, но не исчезает. В «Мумии в Восточном экспрессе» двойник – сама мумия, в «Слушай» – бывший солдат, а ныне учитель математики и ухажер Клары Дэнни Пинк, в «Плоскости» – Клара, которая влезает в шкуру Доктора и зеркалит его действия, ну а в «Темной воде» – самый таинственный персонаж сезона, Мисси (обойдемся без спойлеров). Впечатление такое, что вселенная говорит с Доктором, желая сообщить ему что-то важное.

На Одиннадцатого новый Доктор не похож ничуть. Сильный шотландский акцент Капальди (фэны жаловались, что не могут разобрать на слух его реплики) намекает на связь с Десятым, которого играл шотландец Дэвид Теннант. Двенадцатый напоминает Десятого и склонностью к клоунаде, но теперь она куда более злая и язвительная. Отчасти Доктор унаследовал её от другого персонажа Капальди, вечно матерящегося Малькольма Такера из комедийного сериала «В гуще событий». По иронии судьбы Такер – политтехнолог, а их по-английски называют spin doctors.Но саркастичность Двенадцатого все-таки наносная. Хуже другое: Доктор уже не друг (а то и бойфренд), каким был Десятый для Розы и Одиннадцатый для Клары. Он грозная, не слишком дружелюбная, откровенно нечеловеческая фигура в обманчиво гуманоидном теле. Доктор груб и высокомерен, не раз и не два он аттестует Землю как «планету пудинговых мозгов». Уже в «Глубоком вздохе» Двенадцатый ведет себя вроде бы не по-Докторски: «У меня ужасное чувство, что я должен вас убить, – спокойно сообщает он Человеку-С-Половиной-Лица. – Не хотите сначала выпить? Я – хочу...»Постепенно Двенадцатый проявляется все отчетливее, пугая Клару (и нас). Это и правда «хороший далек», существо, которое из благих намерений способно, видимо, на жуткие поступки. Это вселенский солдат, который ненавидит других вояк вроде Дэнни Пинка, потому что ненавидит в первую очередь себя (мотив отвращения к себе возникает и в «Ограблении во времени»). Это истинный властелин времени: надменный, снисходительный и гневливый. Он ведет себя с Кларой и другими людьми покровительственно, как с детьми: «Пора убрать боковые колеса с велосипеда!», «Следи за языком!» и так далее. Забудьте о добром Докторе: «У меня нет ничего общего с добротой!»

Я не хороший! Я не плохой. Я не герой. Я точно не президент, и нет, я не офицер. Знаете, кто я такой? Я... я идиот. С будкой и отверткой...
Доктор

Самое ужасное, что люди и правда дети в сравнении с ним. Двенадцатый – мудрый, но строгий отец, и бессмысленно обижаться, что он не ведет себя как друг. Там, где Десятый пытался всех спасти (а ведь часто ему это удавалось!), Двенадцатый либо спасает только тех, кого получится (и смерть остальных не вызывает у него эмоций), либо самоустраняется, если считает, что человечество справится само. Именно так он поступает в серии «Убить Луну», перекликающейся с «Водами Марса», одним из лучших фильмов про Десятого. Герой Теннанта пытался играть в Бога и терпел поражение. Герой Капальди и не пытается играть: в каком-то смысле этот Доктор и есть Бог. Ну или Десятый, которого мир наградил травматическим опытом и убедил повзрослеть.

Кажется, что при таком раскладе исчезает чудо – оно несовместимо с прагматикой, а Двенадцатый видится реалистом. Но, разумеется, все сложнее. Проблема в том, что Бог – всегда манипулятор: он ведет себя определенным образом не потому, что он грубый или бессердечный, а потому, что это кратчайший путь к результату. На этом построен, например, финал «Мумии в Восточном экспрессе»: Доктор изображает бездушную сволочь, чтобы в решающий момент почти пожертвовать собой. В «Убить Луну» он вроде бы бросает человечество на произвол судьбы: «Земля не моя родина, Луна – не моя Луна, простите», – но в одной из следующих серий Доктор скажет нечто противоположное...Таковы парадоксы Бога. Он бесконечно любит людей, но ради них вынужден вести себя так, будто не знает любви. Он все время делает невозможный выбор (и ему это нравится), но должен хладнокровно кем-то жертвовать. Он в высшей степени человечен, но выглядит чужаком. Он убивает чудовищ – но только если нельзя иначе. Скорее всего, с точки зрения Доктора все мы в той или иной степени чудовища. Да и он сам тоже. Недаром «добрый далек» замечает, что в душе Доктора живет ненависть. Другое дело, что Двенадцатый это осознает, а значит, может сделать правильный выбор.Как написано в «Дао дэ цзин», бесконечная добродетельность похожа на ее недостаток. Кстати, жест, с которым Двенадцатый запечатлен на официальном фото, – указательный палец направлен на зрителя, большой отставлен, – повторяет жест, с которым Бог тянется к Адаму на фреске в Сикстинской капелле. С кого, говорите, Микеланджело писал Господа?..

Восьмой сезон открывает в истории Доктора новую, неожиданную главу. Таких Докторов, как Двенадцатый, еще не было. Какие сюрпризы преподнесет нам этот парадоксальный таймлорд в будущем?