Сергей Лукьяненко «Ловец видений»: фанфик по Лавкрафту без жути

Писателям, пожелавшим создать что-нибудь в духе любимых произведений, но своё, бывает непросто балансировать на грани оммажа и простого подражательства. Лукьяненко, увы, равновесие не удержал.Прежде всего, сюжет с добычей артефактов банален — автор пытается повести его по нестандартному руслу, только вот истории со множеством «вот-это-поворотов» не получается. Все отсылки и «крючки» разгадываются сразу или почти сразу.Скажем, упоминается некий американец — писатель начала XX века, склонный к многоречивости, которую он проявляет в рассказах о загадочном артефакте, древних тварях и всевозможных неведомых богах. Ещё не понятно?Не украшает картину и простота характеров. Сам Григ — позёр, в душе явный подросток. Он то играет в благородного рыцаря, то пугливо прячется, а то и вовсе с поразительным хладнокровием прикидывает, кого бы лучше принести в жертву вместо себя. Другие персонажи не отстают. Вопреки «неожиданным» поступкам, характеры их особенно не меняются, а мотивы кажутся притянутыми за уши; они будто сами составляют часть «рельефа» снов.Также раздражают вездесущие Пафосные Титулы и Топонимы с Большой Буквы (Патетические Диалоги не отстают). К счастью, театральную серьёзность немного разбавляет довольно приличный юмор, однако найти его можно только в начале, дальше не до иронии — как-никак, мир спасаем!Сам Мир Снов — одновременно и сильная, и слабая сторона книги. У него любопытные и по-своему логичные законы. В ярких, часто забавных, а иногда и саркастических портретах сновидцев запросто можно узнать себя; верны и наблюдения, касающиеся наиболее распространённых архетипов в сновидениях. Та часть повествования, что предваряет поход за артефактом и посвящена по большей части знакомству со вселенной, интереснее всего и читается с большим удовольствием. Однако затем появляется немало противоречий.Если пространство Сна без труда искривляется, почему Григ прикидывает, сколько времени займёт та или иная прогулка? И зачем вообще отправляться на поиски нужного Сновидца — не легче ли усилием воли сократить дорогу с обеих сторон? Почему приключенцам нельзя просыпаться по пути? Каким образом они «угадывают» количество будущих смертей и по какому наитию понимают суть испытаний ещё до того, как приметили в них определённую закономерность? Или, скажем, ещё в самом начале упоминается, что во Снах невозможно устать, но чуть позже герои именно что устают и пытаются дремать, не «просыпаясь» в реальность. Наконец, откуда у протагониста в рукаве целая колода из тузов, причём колода непрестанно пополняемая? Ах да, он же главный герой русского фэнтези, по жанру положено.Ближе к финалу сумбурность идёт крещендо: всё и вся оказываются «не тем, чем кажутся», персонажи то и дело меняют планы и предают союзников, количество «внезапных озарений» становится выше всякого приличия. Кажется, автор под конец и сам запутался, не понимая, чем должна закончиться история. Как он признаётся в послесловии, долгий срок написания романа — без малого одиннадцать лет — был обусловлен тем, что сюжет застрял на моменте встречи с легендарным Снотворцем и двинулся дальше очень не скоро. И два куска текста, старый и новый, сшиты довольно грубо. Потому книга, несмотря на изрядную жестокость, кажется молодёжной и наивной. Хотя при всей наивности в романе поднимаются пусть и расхожие, но оттого не менее важные вопросы.