Например, чтобы оставить зрителя холодным и отстранённым свидетелем диалога, сам диалог разыгрывают будто в двумерном пространстве: по сценарию персонажи говорят друг с другом, находясь в разных городах, поэтому один звучит только в левом динамике, а другой — в правом. Мы будто перед театральной сценой, где центр пустует, а актёры работают по краям. Они равноудалены от зрителя, никто не ближе нам как герой, ни психологически, ни физически.
По такому принципу построен первый эпизод, но дальше авторы усложняют формулу. Они начинают сосредотачивать внимание на том или ином персонаже, помещая его имя и голос посередине экрана, а его собеседников разбрасывая по углам. Поскольку позиционирование звука теперь становится важным приёмом, для просмотра не лишним будет использовать наушники.
Дальше авторы не только центрируют персонажей, но и располагают их ближе к нам. Голос героя раздаётся будто из наших уст, а имя на экране написано крупным шрифтом и чуть ниже середины, буквально под носом у зрителя. Имя же собеседника при этом мелкое, висит выше, а голос звучит как бы издалека. Это создаёт трёхмерную иллюзию, словно мы сами говорим с кем-то на том конце провода, словно антагонист, которому наш испуганный голос задаёт осторожные вопросы, отодвинут куда-то вглубь реальности, — хотя он в любой момент может приплыть к нам и обернуться главным героем. Авторы играют и с высотой источника звука, помещая одного персонажа над другим, если хотят показать его доминирование в дискуссии.