Путеводитель по «Мегалополису» — оптимистичной антиутопии от создателя «Крёстного отца»

16 января 15:00

1725

15 минут на чтение

Республика умирает. Пока ещё это неочевидно, и можно притворяться, будто всё в порядке. Богачи по-прежнему собираются на великосветские пирушки, упиваются зрелищами и плетут интриги. Но за блестящим фасадом (и мощным полицейским кордоном) живут миллионы обездоленных людей, потерявших всякую надежду на будущее.

Что могут предложить патриции Нового Рима своим гражданам? Мэр Цицерон, прагматик и коррупционер, надеется сохранить статус-кво. Циничный банкир-демагог Клодий Пульхр, наоборот, подстёгивает конфликт, чтобы на волне народного гнева вознестись на вершину власти. А гениальный архитектор Цезарь Катилина решает построить принципиально новый город мечты — Мегалополис.

В чём суть кино? Оно помогает нам развлечься, поразмышлять, испытать новые эмоции — всё это несомненно. Но так же можно сказать и про другие виды искусства. Уникальность кинематографа состоит в его способности запечатлеть само время: ухватить реальность во всей её полноте, момент за моментом. А затем, если того пожелает режиссёр, преобразить эти мгновения. Замедлить ускользающие секунды, как это любит Зак Снайдер. Ужать историю вселенной до пары часов, как в «Древе жизни» Терренса Малика. Или вовсе пустить время вспять по мановению руки Кристофера Нолана.

Повелевает временем и Цезарь Катилина — главный герой «Мегалополиса» и альтер эго режиссёра Фрэнсиса Форда Копполы. Живой классик американского кино, создатель «Апокалипсиса сегодня» и трилогии «Крёстный отец» вынашивал свой магнум опус более 40 лет. Замысел ленты менялся, дополнялся и дорабатывался параллельно взлётам и падениям карьеры автора, а незадолго до премьеры Коппола отметил своё 85-летие. Таким образом, фильм стал и его творческой биографией, и каталогом его интересов, и завещанием юным потомкам.

Потомки, правда, усилий не оценили. «Мегалополис» смутил критиков и с треском провалился в прокате. Несложно понять почему. Это странное кино: революционное и вместе с тем архаичное. Сложное, но не стесняющееся банальностей. Оно равно требует от зрителя эрудиции и незамутнённого воображения. А чтобы его понять, нужно отправиться вслед за Фрэнсисом Фордом Копполой в настоящее путешествие во времени.

Хроники падения

1977 год нашей эры. Америка на краю катастрофы. Некогда великий мегаполис Нью-Йорк превратился в руины, а на просьбы спасти город от банкротства президент дал жёсткий ответ: «Пропадите вы пропадом». В отчаянии мэр передал большую часть общественных пространств Нью-Йорка богатым инвесторам, и два года спустя магнат Дональд Трамп приступил к строительству своего первого небоскрёба. Тем временем его однокашник (они учились в одной школе, но с разницей в пару лет) Фрэнсис Форд Коппола застрял на Филиппинах на съёмках военного эпика «Апокалипсис сегодня». В разгар творческих мук к режиссёру пришла идея нового фильма, где крах Америки будет зарифмован с падением Древнего Рима.

«Мегалополис» — фильм про настоящее. Правда, учитывая его многолетнюю разработку, это «настоящее» растянулось на без малого полвека. И всё же центральные персонажи и элементы сюжета действительно подхвачены Копполой из новейшей истории США. Фантастический Новый Рим отражает самую мрачную эпоху Нью-Йорка, когда экономический кризис 1970-х привёл к обнищанию граждан, сокращению расходов на социальные службы и, как следствие, разгулу преступности.

В катастрофе был во многом повинен Роберт Мозес — могущественный архитектор, считавшийся неформальным правителем Нью-Йорка. Без оглядки на мнение горожан он сносил целые кварталы в иммигрантских районах, чтобы провести сеть тоннелей, мостов и шоссе для удобства богатых жителей субурбий. Аналогичным образом в фильме себя ведёт Цезарь Катилина, которого воплотил Адам Драйвер — главный специалист по ролям самовлюблённых трагических гениев (см. «Аннетт», «Дом Gucci» и «Феррари»). Впрочем, у Копполы Мозес-Катилина предстаёт в более благородном свете: он хотя и самодур, но трудится на благо всего человечества.

Полная противоположность героя — его любовница с восхитительным именем Платинум Вау, воплощение эгоизма. Она по очереди соблазняет сильных мира сего, накапливает всё больше власти и, наконец, берёт под своё крыло беспринципного паяца-миллиардера Клодия, главного соперника Катилины. Коппола не скрывает, что их отношения вдохновлены медийным союзом Дональда Трампа и бизнес-журналистки Марии Бартиромо, которая продвигала на телевидении выгодные ему теории заговора.

Стоит отметить ещё два громких нью-йоркских скандала, вольно экранизированных в «Мегалополисе». В 1980 году город судачил о романе промышленника Уильяма Эги с молодой ассистенткой, которую тот произвёл в вице-президенты своей компании, а затем взял в жёны — так же складываются в фильме отношения Катилины и его музы Юлии, проницательной и заботливой дочери мэра Цицерона. А в 1982–1985 годах весь Нью-Йорк, затаив дыхание, следил за судом над влиятельным юристом Клаусом фон Бюловым, подозреваемым в попытке убийства его жены Санни — в том же завистники обвиняют Катилину. Для пущей наглядности почившую супругу героя тоже зовут Санни.

То есть, несмотря на все фантастические условности и стилизацию под Древний Рим (о чём позднее), «Мегалополис» во многом опирается на реальные события. Это сыграло с фильмом злую шутку. Коппола надеялся осуществить свой замысел в 1980-х, но увяз в долгах после провала амбициозного мюзикла «От всего сердца». Вернувшись к сценарию на пороге нового тысячелетия, режиссёр вдруг обнаружил, что описанный им Нью-Йорк перестал существовать: облагороженный банкирами город превратился в модный коммерческо-туристический центр. Недостаточно злободневную историю пришлось переписывать… как вдруг произошли теракты 11 сентября 2001 года, и «Мегалополис» стал слишком злободневным.

Пока проект простаивал, менялся не только Нью-Йорк, но и сам постановщик. Это его отличительная черта: Коппола не любит повторяться, он беспрестанно изобретает себя заново, пробует незнакомые жанры и форматы. Так же и «Мегалополис», многократно дополняемый с конца 1970-х, вбирал в себя художественные искания, актуальные для его автора в тот или иной период карьеры. Так что в каком-то смысле этот фильм — слепок всего творчества Фрэнсиса Форда Копполы.

В основе сюжета лежит классическая семейная сага про властный клан в эпоху перемен, совсем как в «Крёстном отце». Однако рассказана она языком, характерным для более поздних работ Копполы: тут и психоделический монтаж («Апокалипсис сегодня»), и театральная искусственность света («От всего сердца»), и переклички с немым кино («Дракула»), и сверхчёткая цифровая картинка («Молодость без молодости»), и даже документальный материал. Ещё в начале 2000-х Рон Фрике — оператор культовой кинопоэмы «Кояанискатси», спродюсированной Копполой — отснял для «Мегалополиса» завораживающие виды закатного Нью-Йорка. В том числе кадры с мест терактов 11 сентября, сопровождающие кульминационный монолог Катилины о возрождении города.

На работу с цифровой камерой Копполу вдохновил его старейший друг Джордж Лукас, который сам активно продвигал эту технологию в приквелах «Звёздных войн». Как ни странно, именно с этими фильмами у «Мегалополиса» очень много общего: не только сюжетно (сплав из фантастики, новейшей истории США и падения Римской Республики), но и стилистически. Мир Нового Рима подобен улочкам столичной планеты Корускант, где роскошь ар-деко соседствует с промышленными трущобами, а реквизит кажется одновременно старомодным и футуристичным. Герои «Мегалополиса» на равных пользуются цифровыми голограммами, ЭЛТ-телевизорами и бумажными свитками, а узнаваемый интерьер спортивного комплекса «Мэдисон Сквер Гарден» легко превращается в античный Колизей.

Все дороги ведут в Рим

63 год до нашей эры. Экспансия Римской Республики подорвала её демократические институты. Пока элита накапливала всё новые богатства, рядовые граждане тонули в долгах и безработице. Консул Марк Туллий Цицерон, правитель Рима и блестящий оратор, обвинил своего соперника Сергия Луция Катилину в подготовке народного восстания. Дабы обезопасить свою власть, Цицерон быстро и без суда казнил заговорщиков, но тем подставил себя под удар амбициозного политика-популиста Клодия Пульхра. Консул был изгнан из Рима и вскоре застал диктатуру Юлия Цезаря и окончательное превращение республики в империю.

«Мегалополис» — фильм про прошлое. Не только и не столько про Древний Рим. От исторического сюжета Коппола отходит довольно быстро, хотя и подмечает несколько жутких параллелей: жена Катилины, например, тоже погибла при загадочных обстоятельствах. Античность интересует режиссёра не сама по себе, а как колыбель западной культуры и, в частности, образец для Америки. Политическая система США создавалась по лекалам Римской Республики, а отцы-основатели, выросшие на сочинениях Цицерона, Саллюстия и Тацита, видели себя наследниками патрициев.

Первого американского президента Джорджа Вашингтона изображали то в тоге, то с фасциями — символом власти преторов. И когда «Мегалополис» показывает похожую статую во славу всемогущего банкира Красса, это едва ли кажется фантастическим допущением. А выгравированную там цитату «Алчность — всего лишь слово, которым завистливые люди клеймят людей амбициозных» (приписывается реальному Крассу, но в обиход вошла после сериала «Спартак») легко представить в устах сегодняшних воротил с Уолл-стрит.

Центральная мысль фильма в общем-то проста: прошлое питает современность. Причём трактовать накопленный опыт можно по-разному, что остроумно подмечает Юлия. Вспоминая изречения Марка Аврелия, она сначала поддерживает своего отца Цицерона в споре с Катилиной, а затем приводит цитаты с ровно противоположным посылом. Каждое следующее поколение так или иначе достраивает новые «этажи» к зданиям, заложенным их предками. И эти здания складываются в один необъятный мегалополис человеческой цивилизации, растущий и меняющийся со своими жителями.

Для Копполы, режиссёра-эрудита, важнейшей иллюстрацией прогресса выступает культура, и потому фильм полон отсылок к истории искусства во всех возможных форматах. Герои цитируют поэзию Сапфо, пьесы Шекспира и комедии Бернарда Шоу. Камера любуется колоннами правительственных «храмов» XIX века и сияющим шпилем модернистского небоскрёба Крайслер. За кадром звучат композиции Бетховена и Пуччини. Зрители Колизея любуются цирковыми выступлениями и песней дивы-весталки (кажется, списанной с Тейлор Свифт); позднее она ещё раз появляется в коротком рок-клипе в стиле MTV.

Наконец, наиболее абстрактные видения Катилины переданы языком танца и немого кино. Отдельную дань уважения режиссёр отдаёт своему великому предшественнику Абелю Гансу. Ближе к финалу, чтобы подчеркнуть масштаб событий, экран разделяется на три части — совсем как в кульминации исторического эпика Ганса «Наполеон» (1927), который, кстати, был восстановлен и выпущен на экраны США именно при поддержке Копполы. Да и в целом синефильских пасхалок здесь полно: один только официальный список фильмов-вдохновителей насчитывает 20 проектов со всего света.

В не меньшей степени стиль «Мегалополиса» отсылает к театру — первой любви Копполы. В студенческие годы он был чрезвычайно успешным и плодовитым театральным режиссёром и, лишь случайно попав на показ драмы Сергея Эйзенштейна «Октябрь», увлёкся кино. Теперь же постановщик как бы возвращается к истокам: камерным мизансценам, искусственному свету и нарочито фальшивым задникам. Многие эпизоды «Мегалополиса» хорошо вписались бы в недавние видеоспектакли Британского национального театра — например, в «Трилогию братьев Леман» (про трансформацию Нью-Йорка в XIX–XX веках) или «Помешанного на прямых линиях» (про Роберта Мозеса).

Разумеется, лоскутное одеяло форматов и вдохновений сложно привести к одной внятной истории. К добру или худу, Коппола даже не пытается это делать. Ему ещё в 1990-х наскучила типовая голливудская драматургия с причинами, последствиями и эмоциональным развитием персонажей. Сюжетная рыхлость фильма особенно бросается в глаза во второй половине, когда конфликт обостряется, а интрига худо-бедно начинает закручиваться… чтобы тут же раскрутиться обратно. Вот Катилину, как и его реального прототипа, обвиняют в совращении весталки, но уже через две сцены оправдывают. А вот Цицерон обращается к своему подручному Нушу Берману, чтобы разобраться с Клодием, и через десять минут Берман погибает в мимолётной нарезке кадров. Моргнёшь — пропустишь.

Иногда кажется, будто где-то запрятана более обстоятельная режиссёрская версия «Мегалополиса» на три-четыре часа хронометража. Но нет, фильм целиком снят на деньги своего создателя без капли студийного вмешательства. Таково авторское видение: Коппола снял не повествовательное кино, а скорее мультимедийную философскую поэму. В этом «Мегалополис», кстати, перекликается со многими сочинениями Античности, чьи герои тоже размышляют над высокими материями и осмысляют этические дилеммы в назидание читателю.

Апокалипсис не сегодня

2024 год нашей эры. Америка на краю катастрофы. Экономическое расслоение усиливается, многие молодые люди уже не надеются когда-нибудь накопить на собственный дом. Политики старой формации отчаянно цепляются за статус-кво, но на выборах проигрывают популистам. Дональд Трамп возвращается в Белый Дом. Фрэнсис Форд Коппола возвращается на Каннский фестиваль, где 45 лет назад состоялась премьера «Апокалипсиса сегодня». Его новая работа опять вызывает горячие споры.

«Мегалополис» — фильм про будущее. Но не про какое-то конкретное, до мелочей проработанное футуристическое общество. При всех своих амбициях Коппола относится к себе достаточно трезво, чтобы не предлагать единоличное решение проблем. Чудо-город Катилины до самого финала остаётся абстракцией, где прописаны лишь отдельные, наивно-комичные детали вроде движущихся тротуаров или накопителей энергии, которые одновременно служат её проводниками. Все подробности будут додуманы позже следующими поколениями. Свою задачу 85-летний режиссёр видит в том, чтобы дать наследникам этический ориентир и источники вдохновения.

В этом «Мегалополис» очевидно равняется на творческое завещание другого демиурга — британский эпик по сценарию Герберта Уэллса «Облик грядущего». Из предвоенного 1936 года великий фантаст вообразил (местами с пугающей точностью) следующие сто лет развития человечества: затянувшийся мировой конфликт, диктаторов-популистов, поточное производство и освоение космоса. Конкретные технологии и социальные институты в фильме намечены лишь пунктиром. Важнее всего для Уэллса было донести зрителям свой идеал просвещённого пацифистского общества без границ и государственного насилия. Заявить саму возможность такого общества.

Подобно «Мегалополису», «Облик грядущего» был снят за огромные деньги. Работа над ним сопровождалась производственными конфликтами, и в итоге он провалился в прокате. Критики разругали фильм за ходульных персонажей, невнятный сюжет и излишнюю тягу автора к философствованиям. Впрочем, со временем творение Уэллса стало хотя и полузабытой, но уважаемой классикой кинофантастики.

Интересно, что, обращаясь к человечеству в целом, Коппола (а равно и Уэллс) почти не показывает народные массы. У рядовых жителей Нового Рима нет своей активной роли в сюжете: их вдохновляют, ими манипулируют, их приглашают к диалогу, но как-нибудь потом, за кадром. С одной стороны, Коппола — патриарх голливудской элиты, владелец кафе, виноделен и люкс-отелей — навряд ли глубоко погружён в тяготы рабочего класса. С другой — в своём подходе он последователен: большую часть карьеры режиссёр разбирал американское общество на примере его отдельно взятой ячейки — семьи.

Для Копполы это ключевая тема, наиболее заметная в саге «Крёстный отец», дилогии «Изгои» / «Бойцовая рыбка» и особенно драме «Такер: Человек и его мечта», где режиссёр по сути изобразил самого себя — харизматичного безумца, который при поддержке родных попытался перевернуть целую индустрию, прогорел, но не изменил своим принципам. Коппола снимает про семью и вместе с семьёй. Он дал путёвку в кино своему племяннику Николасу Кейджу и дочери Софии, а музыку к его фильмам регулярно писал отец Кармин, чья композиция звучит и в «Мегалополисе». Всего же над новым фильмом работали не менее шести представителей семейства: от почтенной сестры режиссёра Талии Шайр (мать Катилины) до совсем юной внучки Роми Марс (девочка-интервьюер в Колизее).

Все основные персонажи «Мегалополиса» рано или поздно породняются друг с другом, что позволяет автору столкнуть их лбами и подсветить изменения нравов от поколения к поколению. Молодёжь дерзает и борется за ресурсы, старики пытаются сохранить нажитое, осторожничают и трогательно жаждут заботы. И хотя фильм направлен в будущее, Коппола не сводит сюжет к противостоянию старого и нового. Более того, разные стороны конфликта отражают разные творческие импульсы внутри самого Копполы. Он и вздорный визионер Катилина, и прагматичный семьянин Цицерон (позднее выясняется, что героя тоже зовут Фрэнсис), и даже пожилой патриарх-миллиардер Красс, в финале облачающийся в костюм Робина Гуда и карающий заговорщиков.

Отцы и дети, патриции и плебеи — все они, по замыслу автора, могут найти общий язык, чтобы вместе двигаться в будущее. Неприемлем для Копполы лишь эгоизм, который мало того что смотрится комично (Платинум и Клодий — персонажи фарсовые), так ещё и подрывает связь времён. Тирания развращает будущее: неслучайно злодеи отправляют для убийства Катилины маленького мальчика. И наоборот, Катилина в своей студии проектирует Мегалополис, играя с ассистентами-детьми. Гибкое воображение может распознать утопию даже в нагромождении обычных коробок, бутылок и шин.

Ту же мысль иллюстрирует главная метафора «Мегалополиса» — контроль над временем. Это не буквальная суперсила, а особый способ восприятия реальности, доступный художникам. Катилина и Юлия, родственные творческие души, действительно видят больше других. В одной из самых завораживающих сцен фильма они едут по старым трущобам, которые в глазах героев расцветают новыми красками и поэтическими образами. Античные статуи оживают, иллюстрируя падение Нового Рима: богиня правосудия роняет весы, мудрая Афина томится в цепях, а хранитель законов раскалывает свою скрижаль. Всё это нереально… и в то же время правда.

По логике фильма, чтобы раскрыть свою фантазию и вообразить новый мир, человеку нужен один простой ингредиент — любовь. Любовь Юлии помогает Катилине вернуться в строй после публичной травли и направляет его в творческих поисках. А любовь самого Катилины к погибшей жене помогает ему создать чудодейственный материал мегалон, питающий его блестящую утопию. И вновь зловещие переклички с реальностью: незадолго до завершения работ над «Мегалополисом» от рака скончалась любимая жена Копполы Элеанор, помогавшая мужу на съёмках многих его работ. Фильм посвящён её памяти и кажется очень уместным реквиемом, пусть даже таковым не замышлялся.

Наконец, Коппола заявляет любовь как противоядие от страха, который неизбежно сопровождает любые радикальные перемены. Устами Катилины автор переосмысливает знаменитый гамлетовский монолог «Быть или не быть», который в классической версии служил предостережением от самоубийства: мол, жить тяжело, но неизвестность загробного мира пугает ещё сильнее. Катилина подразумевает (а позднее проговаривает открыто), что нужно перебороть эти тревоги и перестать мириться с «унижениями века». Несправедливую привычную систему можно и нужно менять — при условии, что революционеры будут строить великодушно, опираясь на любовь, воображение и открытый диалог.

И потому хочется верить, что противоречивая реакция зрителей на «Мегалополис» порадовала режиссёра больше, нежели единогласное обожание. Фильм намеренно провоцирует вопросы, бросает вызов современным нормам кино и призывает публику взглянуть на утопические искания Катилины так, как видит их сам Фрэнсис Форд Коппола. В нескольких контекстах одновременно: историческом, культурном, политическом, личном. Или вовсе без контекста: наивным детским взглядом, которому ещё неведомы законы и ограничения.

Да, кто-то неминуемо отмахнётся от фильма и, как язвит главный герой, «вернётся в клуб». Но Коппола — признанный мастер, влюблённый в возможности искусства — верит, что человечество нуждается (а в тёмные времена нуждается вдвойне) в диалоге о всеобщем мегалополисе будущего. Пока ещё нематериальном, сбивающем с толку, пугающем неизвестностью. Но таком заманчивом.

Если вы нашли опечатку, пожалуйста, выделите фрагмент текста и нажмите Ctrl+Enter.

Илья Глазков

Сценарист, киновед, рыцарь Старой Республики. Защитил дипломную работу о Киновселенной Marvel.

#Коппола #Мегалополис #лонг

Подпишись на

Мир фантастики: подписка на 2025 год!

Только в предзаказе на CrowdRepublic:

13 номеров и 3 спецвыпуска
Фирменная атрибутика
Бесплатные эксклюзивные бонусы для участников предзаказа