Три счастливых билета: долгий путь Кристофера Приста к российским читателям

В мае 2008 года Кристофер Прист стал почётным гостем конвента «Аэлита». Ходил по Екатеринбургу с большим чёрным фотоаппаратом, подробно отвечал на вопросы журналистов, ездил на пикник у границы Европы и Азии и даже стал обладателем премии, придуманной организаторами фестиваля специально для зарубежных фантастов, The Great Master of Sci Fi & Fantasy. Однако первое знакомство отечественных читателей с Пристом — точнее, с его прозой — состоялось гораздо раньше, почти за три десятилетия до этого памятного визита.

«Машина пространства» (The Space Machine: A Scientific Romance), первый роман британского фантаста, изданный на русском языке, вышел в 1979 году в легендарной серии издательства «Мир» «Зарубежная фантастика», за которой отчаянно гонялись советские коллекционеры и книжные спекулянты. Причём вышел всего через три года после публикации в Великобритании — невиданные темпы для эпохи, когда переводная книга должна была пройти длинную цепочку согласований и заранее попасть в издательский план.Что вдвойне удивительно, роман представлял собой пастиш (сегодня сказали бы «фанфик»), почтительное подражание Герберту Уэллсу — Прист, конечно, ловко объединил и закольцевал сюжеты «Машины времени» и «Войны миров», но сами по себе такие литературные изыски в СССР не поощрялись (хотя, конечно, не без исключений: достаточно вспомнить повесть Лазаря Лагина «Майор Велл Эндъю» и «Второе нашествие марсиан» братьев Стругацких).

Но это ещё не всё. Уже в 1983 году в толстом литературном журнале «Иностранная литература» появилась сокращенная версия романа Приста «Опрокинутый мир» (Inverted World, 1974). Вещь в некотором смысле ещё более непроходная, чем «Машина пространства»: на сей раз автор экспериментировал с восприятием пространства и времени, по сути, описывал коллективный психоделический трип, только без участия запрещённых веществ. Тем не менее бдительная цензура его легко пропустила, а в 1985 году «Опрокинутый мир» вышел всё в той же «Зарубежной фантастике» отдельным томом со стотысячным тиражом.Бунтарь и нонконформист по меркам англо-американской фантастики, Прист вытянул в Советском Союзе счастливый лотерейный билет. В Британии и США он публиковался в «Новых мирах» (New Words), журнале, который под руководством Майкла Муркока стал главной площадкой для революционной «новой волны» НФ, в культовых сборниках Джудит Меррил England Swings SF (1968) и Quark/1 (1970) под редакцией Сэмюэла Дилэни и Мэрилин Хакер, один из его рассказов планировал включить в так и не изданную антологию «Последние опасные видения» (The Last Dangerous Visions) разрушитель табу и «анфан террибль» американской фантастики Харлан Эллисон, — а в СССР его непростые и во многом провокационные романы проходили инстанции без сучка и задоринки.И это при том, что в стране победившего социализма «новую волну» не привечали: «внешне внушительная, шумная, бурливая, но вскоре опавшая и вынесшая на берег не так уж много ценного», — с некоторой брезгливостью писал о ней Дмитрий Биленкин в послесловии к «Машине пространства». Для сравнения, первые авторские книги товарищей и коллег Приста — Майкла Муркока, Джеймса Балларда и Брайана Олдисса — вышли на русском только в 1991 году, а первый сборник Харлана Эллисона — и вовсе лишь в 1996-м.Можно предположить, что здесь сработал человеческий фактор: дело в том, что проза «молодого британского фантаста» искренне увлекла переводчика К. Сенина. А скрывался под этим псевдонимом не кто иной, как Олег Битов, старший брат опального писателя Андрея Битова, журналист-международник, заведующий отделом зарубежной культуры в «Литературной газете». Даже если инициатива рассмотреть романы Приста для издания в СССР исходила не от него, авторитет старшего Битова, московского литературного чиновника среднего звена, определенно ускорил процесс.Правда, в 1983 году случился конфуз: во время командировки в Венецию Олег Битов попросил политического убежища в Британии и стал, как принято было выражаться, невозвращенцем, перебежчиком. Ненадолго — уже в 1984-м он снова появился в Москве и поведал фантастическую, вполне кристофер-пристовскую историю: по словам Битова-старшего, его по ошибке похитили британские спецслужбы, но, осознав свой промах, утратили бдительность и упустили пленника. Версия, конечно, абсолютно неправдоподобная, что там случилось на самом деле, мы не знаем до сих пор — однако если бы не эти форс-мажорные обстоятельства, смешавшие планы, ещё пара романов Кристофера Приста, возможно, успела бы увидеть свет в Советском Союзе в разгар «гонок на лафетах» и в начале перестройки.

Счастливый билет № 2: экранизация

В 1990-х, когда «железный занавес» рухнул и переводная фантастика хлынула на наши книжные лотки бурным потоком, казалось, что свой запас везения Кристофер Прист исчерпал. В его романах не было ни космических армад, ни огнедышащих драконов, ни мечтательных андроидов, ни принцев в алых мантиях, лихих и придурковатых, — всего того, по чему истосковалось сердечко советского любителя фантастики. И действительно: почти за двадцать лет на русском вышла всего одна его книга, переиздание всё той же «Машины пространства» — крайне скромным по тем временам десятитысячным тиражом. Но нет: в нулевых годах Фортуна вновь улыбнулась уже не молодому, но по-прежнему прогрессивному британскому писателю. И снова у счастливого лотерейного билета были имя и фамилия: Кристофер Нолан.

К этому моменту российские издатели худо-бедно справились с травмой девяностых, когда вся классика зарубежной фантастики буквально валялась под ногами, знай только упаковывай и продавай, и вернулись к поиску новых — или старых, но хорошо забытых — имён среди авторов второго-третьего ряда. В результате этих изысканий в конце 2003 года в серии «Магический реализм», которую курировали редакторы и переводчики Александр Гузман и Александр Жикаренцев, появился относительно свежий роман Кристофера Приста «Престиж» (The Prestige, 1995). И надо было такому случиться, что в том же 2003 году режиссер Кристофер Нолан, совсем недавно отмеченный «Оскаром», «Золотым глобусом» и кучей других наград за Memento, официально заявил на страницах журнала Variety: следующим его фильмом после картины «Бэтмен. Начало» станет как раз экранизация этого самого «Престижа». Не факт, что сама по себе почти стимпанковская история о противостоянии двух иллюзионистов, о любви и ревности, о двойниках, призраках и Николе Тесле стала бы в России бестселлером и хитом продаж: слишком сложно, слишком вычурно, слишком неторопливо развивается эта драма. Но новости о пред-, а затем и о постпродакшне фильма Нолана на протяжении нескольких лет поддерживали читателей в тонусе и обеспечивали стабильный интерес к роману.Мало того, «Престиж» выступил в роли своеобразного паровоза. Вслед за ним на русском было издано еще три книги британского писателя: «Гламур» (The Glamour, 1984) и «Экстрим» (The Extremes, 1998), не слишком вписывающиеся в традиционное представление о фантастике, а главное — «Лотерея» (The Affirmation, 1981), первый роман из условного цикла «Архипелаг Грёз» о суррогатном бессмертии, которым манят далёкие экзотические острова и за которое придётся расплатиться собственным прошлым.

Именно с переиздания «Лотереи» в 2016-м началась третья волна интереса отечественных издателей к творчеству Кристофера Приста, не схлынувшая до сих пор. Что именно послужило триггером на сей раз, не совсем понятно, но за прозу британского фантаста всерьёз, по-взрослому, взялись сразу три конкурирующие редакции. Не считая новых переизданий и допечаток, на русском вышли две ранние дистопии Приста, «Фуга для темнеющего острова» (Fugue for a Darkening Island, 1972) и «Сны об Уэссексе» (A Dream of Wessex, 1977), а также конспирологическая «Американская история» (An American Story, 2018), чуть менее чем полностью посвященная анализу нестыковок в официальной версии теракта 11 сентября 2001 года. Почти полностью был издан цикл «Архипелаг Грёз»: романы «Островитяне» (The Islanders, 2011), «Сближение» (The Adjacent, 2013), «Градуал» (The Gradual, 2016) и даже сборник The Dream Archipelago, впервые вышедший на языке оригинала в 1999 году и дополненный в 2009-м. И это, судя по всему, ещё не конец: оставшиеся книги Приста ждут своей очереди.

Видимо, сработал старый студенческий принцип: сначала ты работаешь на зачётку, потом зачётка работает на тебя. С третьей попытки Кристофер Прист, наконец, достучался до наших читателей, заняв подобающее место в каноне англо-американской фантастики где-то рядом с Филипом Диком и Роджером Желязны, Дж. Г. Баллардом и Майклом Муркоком. Его постоянное присутствие на книжных полках вошло в привычку, стало естественным — у людей, которые читали эти необычные, легко запоминающиеся книги тридцать лет назад и пятнадцать лет назад, уже не возникает вопроса, что делает этот парень среди признанных классиков. По крайней мере, такая теория выглядит самой правдоподобной: ни громкой экранизацией, ни вмешательством литературных чиновников успех Приста в России на этом этапе уже не объяснишь.

Лучше бы, конечно, привычка сложилась ещё пятнадцать лет назад, когда британский писатель, рассеянно улыбаясь, бродил по улицам весеннего Екатеринбурга. Но что поделаешь: божьи жернова мелят медленно, а признание часто приходит с задержкой.Кристофер Прист ушёл — но его книги остались. Пусть это хотя бы отчасти послужит нам утешением.