Роман «Ворр» невозможно читать без предисловия культового английского писателя и автора комиксов Алана Мура. Мур восторгается «Ворром», считая его одним из лучших фэнтезийных романов в истории, и его вдохновенное эссе-предисловие само по себе может считаться литературным дополнением к тексту Кэтлинга — вот только у читателей оно рождает слишком много завышенных ожиданий. Однако нужно учитывать, что «Ворр» — первая книга одноимённого цикла, и если вы не получили ожидаемого в ней, то, может быть, оно караулит вас в продолжениях.Название леса Ворр взято из трактата французского писателя, поэта и драматурга Реймона Русселя «Впечатления от Африки» (1910) — тоже весьма своеобразного произведения, когда-то очень холодно принятого критикой. Ворр Русселя у Кэтлинга обретает силу и мощь. Он бесконечен, он вечен, он властвует над пространством и временем. Эссенвальд же, напротив, типичный европейский город — и пусть по названию он может казаться швейцарским или австрийским, Кэтлинг не даёт ему никаких особых маркеров, выдерживая его как метафору колониальности.В «Ворре» есть что-то от картин Босха — одновременно и гротескных, и неуловимо притягательных. Кэтлинг искусно выписывает колючий дискомфорт и липкий ужас, которые исподволь вплетаются в повествование. Здесь много мрачных сюрреалистических картин, которые, будучи описанными другим языком или показанными чуть с иного ракурса, неизбежно вызвали бы волну отвращения. Однако благодаря Кэтлингу они балансируют на грани жуткого и прекрасного. Даже открывающая сцена романа, которая представляет собой растянутый, детализированный и очень графичный акт вивисекции, больше похожа на несколько извращённый, но очень нежный акт любви. Что любопытно — при этом сами описания секса предельно... нездоровые? В них есть доля безумия, кошмара, принуждения и даже отчасти насилия. Любовная тяга в «Ворре» сродни одержимости — и вообще, есть ли капля реальной любви в желании обладать?Кэтлинг в изобилии рассыпает по страницам совершенно удивительных персонажей, каждый из которых у любого другого, менее щедрого автора стал бы героем отдельного рассказа, повести, а то и романа. Здесь и странник с луком, сделанным из тела женщины, и циклоп, воспитанный бакелитовыми роботами, и прозревшая слепая... И тут же реальные лица — Эдвард Мейбридж, Сара Винчестер, сэр Уильям Уити Галл и сам Реймон Руссель... Да даже подсюжет с «цепочкой исцелений» и с тем, во что она обратилась, мог бы стать основой апокалиптической истории! А история с мертворождёнными младенцами составила бы честь любому хоррор-роману.«Ворр» размывает границы между прозой и поэзией, между фэнтези и экспериментальным романом. Кэтлинг — художник, скульптор, обратившийся к литературе довольно поздно и насытивший свои тексты визуализацией. Он маневрирует между совершенно фантастическими образами, создавая ткань повествования, которая одновременно похожа и на реальность, и на сон, и на бред.Однако при этом несколько страдает структура романа. Точнее, она — классическая структура, обычное переплетение сюжетных линий — не поспевает за барочной изысканностью языка. Да и эпизоды об одном персонаже иногда оказываются разнесены слишком далеко и брошены без крючка интриги — читатель не то чтобы забывает, о чём шла речь в предыдущем отрывке, но теряет связь с героем, динамика взаимоотношений «персонаж/читатель» проседает. Постичь логику сюжетных линий очень сложно — как и уловить секреты магии языка Кэтлинга. Да, этот язык пышен и красив, в чём-то даже избыточен — но прежде всего он буквально двумя-тремя словами, чуть изменённой фразой делает что-то совершенно знакомое — странным. Чуть чуждым. И немного пугающим. Но очень красивым.