«Лестница Иакова»: культовый религиозный хоррор и предтеча Silent Hill

Незаурядная история создания «Лестницы Иакова» началась ещё в восьмидесятые. Уже в 1983 году её сценарий был назван критиками одним из лучших неснятых сценариев Голливуда. На счету его автора Брюса Джоэла Рубина тогда не имелось ни одной работы, экранизированной в полном метре (лишь один экранизированный рассказ). До совместной работы с Уэсом Крэйвеном оставалось ещё долгих три года, а до заветного «Оскара» за «Привидение» с Патриком Суэйзи и Деми Мур — целых восемь лет. Но давайте отмотаем ещё немного назад, чтобы понять страсть Рубина к потустороннему.В шестидесятых, когда Рубину только-только исполнилось двадцать, он учился в школе кино Нью-Йоркского университета. Его однокашниками были знаменитые Мартин Скорсезе и Брайан Де Пальма — последний даже сделал короткометражку по сценарию Брюса. Спустя годы судьба вновь сведёт их, как раз перед съёмками «Лестницы Иакова»: Том Хэнкс, которого одобрили на главную роль, предпочёл уйти в проект Де Пальмы «Костёр тщеславия».Но куда сильнее звёздных однокашников на становление Рубина повлиял сосед по комнате. Он был большим поклонником психотропных веществ и последователем Тимоти Лири — культовой фигуры для бунтующих студентов и сторонника легализации наркотиков. Молодой Рубин вслед за соседом увлёкся философией бунтаря-наркомана.

Главным литературным трудом Лири была «Практика приёма психоделиков» — руководство по употреблению и пониманию психотропных веществ, основанное на «Бардо Тодол», буддистской книге, известной западному читателю как «Тибетская книга мёртвых». Термин «бардо» в буддизме означает переходное состояние между различными ипостасями. Реинкарнация проходит через несколько бардо: смерть, постижение реальности, посмертный мир, новую жизнь. Лири, конечно же, не мог не ухватиться за идею смены состояний, и философским узлом связал посмертный опыт с наркотическим опьянением.Рубин на время бросил кинокарьеру и отправился в путешествие по Азии и Ближнему Востоку, желая лучше понять его философию. Он посетил множество стран, жил в буддистских монастырях и использовал этот опыт, чтобы сформировать собственный религиозный синкретизм. На привычные — благодаря воспитанию в иудейской семье — ветхозаветные образы Рубин наложил буддистское мировоззрение: идею баланса, необходимости привести в равновесие себя и мир.

Представьте, каким психологическим хоррором могло обернуться «Привидение», если бы оно рассказывало историю от лица Молли, героини Деми Мур. Кто всё-таки является ей? Призрак жениха? Или же демон? А вдруг она просто сходит с ума? Вдруг это она осталась умирать там, на мокром асфальте в тёмном переулке? Стоит лишь чуть сместить акцент, и семейная мелодрама трансформируется в «Лестницу Иакова», пугающий фильм об ужасах предсмертного опыта.Голливудские студии, однако, не спешили покупать историю Рубина: дескать, сценарий слишком сложный, а истории о призраках — прошлый век. Даже несмотря на интерес Ридли Скотта, сценарий «Лестницы Иакова» пролежал на полке до 1986 года, когда Рубин уже успел написать «Привидение» и наконец-то получить первую полнометражную экранизацию, «Смертельный друг» Уэса Крэйвена.Уэс как раз в те годы взошел на олимп хоррора благодаря «Кошмару на улице Вязов». «Смертельный друг» повествовал о воскрешении мёртвых, и это несколько ослабило скепсис продюсеров в отношении темы фильма. Студия Paramount Pictures купила сразу и «Лестницу Иакова», и «Привидение», и принялась искать режиссёров для обеих картин. Спустя два года за «Лестницей Иакова» закрепился Эдриан Лайн, до того поставивший успешное «Роковое влечение» и скандальные «9 ½ недель».

Лайн заинтересовался проектом по совету своей подруги со знаковой фамилией Джейкобс. Она была литературным агентом и указала Эдриану на сценарий Рубина, поскольку знала о любви друга к короткометражному французскому фильму «Совиный ручей», основанному на классическом рассказе Амброза Бирса. По его сюжету, в США времён Гражданской войны северяне вешают южанина на мосту, однако верёвка рвётся и тот спасается. Бежит через реки, леса и поля, добегает до своего поместья, чтобы обнять жену… но как только её руки смыкаются на его шее, герой понимает — это верёвка. Весь побег лишь почудился ему за миг до смерти.В отличие от рассказа, поделённого на три главы, где лишь последняя оказывалась иллюзией героя, экранизация почти целиком состояла из такого обмана. Возможность использовать похожий твист заинтересовала Лайна в сценарии Рубина. Режиссёр ради «Лестницы Иакова» даже отказался от съёмок всё того же «Костра тщеславия», куда позже от него уплыл Том Хэнкс.История Рубина повествовала о ветеране Вьетнама Джейкобе Сингере (Джейкоб — англизированный вариант библейского имени Иаков), живущем в Нью-Йорке. В неспокойных снах и видениях к нему часто возвращается война. Тогда на взвод Джейкоба неожиданно напали, а сам он получил штыковое ранение и был эвакуирован на вертолёте. Перед нападением Джейкоб заметил нечто странное в поведении сослуживцев — они казались одержимыми демонами. До войны Сингер жил с женой и детьми, но теперь разведён и редко видится с семьёй. Он работает на почте, встречается с коллегой Джеззи и всё чаще видит непонятных зловещих существ со щупальцами, клыками и рогами.Уже при обсуждении фильма Лайн и Рубин решили добавить в сценарий Гейба, младшего сына Джейкоба, который погиб ещё до того, как отец отправился во Вьетнам. Это помогло сильнее привязать психику Джейкоба к прошлой жизни и объяснить его подавленное состояние.И сам герой, и его бывшие сослуживцы подозревают, что командование испытывало на их взводе некий засекреченный военный препарат, и эксперимент привёл к трагедии. Тем временем реальность вокруг Джейкоба все явственнее разрушается, обнажая сюрреалистичную преисподнюю, в которую он попал.

Рубин оставил в сценарии множество очевидных отсылок к иудейским и христианским образам, ангелам, демонам, религиозным текстам. Так, лестница Иакова — это ветхозаветная лестница между Землей и Небом, явившаяся во сне Иакову, одному из библейских патриархов. Видения героя Рубин придумывал, основываясь на собственном опыте религиозных практик и употребления психоделиков.Однако ни продюсеры, ни сам режиссёр не разделяли теократические амбиции сценариста. Лайн захотел свести к минимуму использование библейских образов. Он, например, хотел заменить гигантские инфернальные рога демонов небольшими наростами. Главным принципом демонстрации чудовищ в фильме режиссёр видел своеобразную субъективную съёмку: не показывать монстров так, чтобы зритель точно понимал — перед ним монстры, а, напротив, снимать эпизоды с демонами так, чтобы лишь вскользь цеплять их камерой. Именно так демонов видит главный герой — он не до конца понимает, видит исчадий ада или же просто сходит с ума. Лайн хотел поставить и перед зрителем тот же вопрос и тем самым поместить его в шкуру героя, а не оставить сторонним наблюдателем.В одном интервью Лайн довольно точно описал цель, к которой стремился, — сделать демоническое земным, из плоти и крови, лишь немного изменить образ, чтобы показать чуждость существа. Лайн сравнил этот эффект с действием снотворного (смелое сравнение для кино!) — когда реальность размыта, неясна, но и не пропадает окончательно. Фактически Лайн стремился к эффекту «зловещей долины», пытаясь вызвать ужас от наблюдения за существами, почти похожими на людей, но всё же немного иными.

Финальную сцену подъема по лестнице, где изначально Джейкоб должен был идти один в окружении ангелов, Лайн также решил переделать. Он видел просто подъем героя по лестнице на второй этаж дома за руку с сыном. Режиссёр полностью ушёл от библейских визуальных образов, оставив религиозные отсылки лишь в некоторых диалогах, именах и названии фильма. Лайн позже рассказывал, что обсуждение с Рубином будущей картины заняло целый год, и тогда пресса представляла этот творческий конфликт как настоящее побоище.Сегодня и Лайн, и Рубин уверяют, что журналисты преувеличили и что это был не спор, а попытки прийти к консенсусу. Но ведь все мы понимаем: когда дело касается творчества, «путь к консенсусу» — просто эвфемизм для побоища. Рубин так и не смог полюбить финал ленты, считая его слишком резким и негармоничным.Парадоксально, однако стремление Лайна к упрощению помогло фильму стать сложнее. Ветхозаветные образы подавались излишне прямолинейно. Рубин хотел видеть демонов — как демонов, ангелов — как ангелов, лестницу Иакова — настоящей лестницей в небо. Смягчение религиозности в итоге пошло фильму на пользу. Топорные образы сменились символами и метафорами: вместо ангела-спасителя появился доктор-хиропрактик, вместо демонов — хирурги, вместо преисподней — госпиталь и так далее.

Был то консенсус или побоище, его всё равно оказалось недостаточно. Paramount Pictures в итоге отказалась от «Лестницы Иакова», оставив при этом за собой съемки «Привидения». Лайну и Рубину пришлось искать другую студию, готовую финансировать проект, и ей стала Carolco Pictures. Лайн всегда тепло отзывался о её основателе Марио Кассаре за открытость к экспериментам и творчеству и не стеснялся говорить, что Paramount попросту струсила.По-прежнему стоял вопрос, кто станет главной звездой. Рубин пригласил Тима Роббинса, которого знал по пробам на главную роль в «Привидении». Тим на тот момент был молод и не шибко известен, а роль ветерана Вьетнама открывала немалые творческие возможности.Куда сложнее оказался подбор актрисы на роль Джеззи, подруги героя. По словам режиссёра, её образ был даже сложнее образа Джейкоба, поскольку зритель не должен понимать, кто она — человек, галлюцинация или демон. Пробы прошли почти 300 актрис, включая Джулию Робертс и Мадонну. В итоге Лайн остановился на первой претендентке, которую рассматривал, — Элизабет Пенье.

Студия выделила бюджет в 25 миллионов долларов, и съёмки начались.Задолго до Нолана Лайн снял сон внутри сна и обошелся без рисованных спецэффектов. В «Лестнице Иакова» нет компьютерной графики и практически нет декораций: съёмки проходили на натуре, в бедных, без пяти минут постапокалиптических районах Нью-Йорка. Лайн пытался создать сеттинг урбанистического хоррора — его потом перенял «Кэндимен» — и делал упор на реализм и аскетизм картинки, с которой контрастировали бы сюрреалистичные образы.Рубин видел фильм иначе. Он вдохновлялся картинами Уильяма Блейка, автора серии полотен «Красный дракон», тех самых, что повлияли на образ маньяка в книгах Томаса Харриса. Лайн же искал вдохновения в более приземлённых портретах Фрэнсиса Бэкона и работах фотографов Джоэла-Питера Виткина и Дианы Арбус.

[su_caption caption="Картины, вдохновившие создателей: «Большой красный дракон и женщина, одетая в солнце» Уильяма Блейка и «Автопортрет» Фрэнсиса Бэкона, источник идеи трясущихся голов и деформированных лиц демонов в фильме"]

После окончания съёмок пришла пора продвигать картину. И снова Рубин оказался недоволен — на сей раз решением продюсеров рекламировать её как хоррор. Для Рубина это была религиозно-психологическая притча о попытке найти гармонию с собой и смирении с трагедией, нечто среднее между «Сердцем ангела» и «Охотником на оленей». Он был уверен, что целевая аудитория стандартных ужастиков не оценит такой внежанровый продукт.Студия, тем не менее, продвигала «Лестницу Иакова» именно как хоррор, причём в трейлеры для пущего эффекта включили эпизоды, вырезанные при монтаже из фильма. Вырезали их отчасти из-за всё того же стремления Лайна не показывать иррациональные элементы слишком подробно, отчасти из-за негативной реакции зрителей на некоторые сцены во время тестовых просмотров. К примеру, был вырезан эпизод, где Джейкоб видит гомосексуальное изнасилование, и сцена, где Джеззи перевоплощается в демона, а затем в бледное тело самого Джейкоба.При этом Джеззи и так получила два отталкивающих эпизода — в одном она отказывалась помочь Джейкобу и говорила, что ей не нужен очередной сумасшедший, а в другом участвовала в танце на вечеринке, который превращался в демоническое соитие. Он, кстати, тоже был урезан: авторы убрали момент в конце пляски, когда Джеззи сливалась с партнёром в одно бесформенное целое. Для этого эпизода снимали танец балерины, накрытой громадным плотным мешком.

[su_caption caption="В одном из удалённых эпизодов фильма Майкл утверждает, что может исцелить Джейкоба, но за этим следует новый виток кошмара"]

 [su_caption caption="В другой удалённой сцене раскрывается истинная природа Джеззи"]

 Увы, пессимистичный прогноз Рубина сбылся — фильм провалился в прокате. Не помог даже успех «Привидения», отгремевшего на больших экранах за каких-то три месяца до «Лестницы Иакова». Рубин специально дежурил перед выходом одного из кинотеатров и видел, как некий эмоциональный зритель выбежал из зала с криком, что готов убить того, кто это сочинил.Тим Роббинс предположил, что в начале девяностых, накануне войны в Персидском заливе, американцы просто не были готовы смотреть пораженческие ленты. Страна ждала героизации войны, а не демонизации (в буквальном смысле). «Лестница Иакова» не окупилась в кинотеатрах, но, как это часто бывает, стала хитом на видео.Создатели игр Silent Hill Кэйитиро Тояма и Акихиро Имамура называют именно «Лестницу Иакова» одним из главных источников вдохновения. Почти каждая часть Silent Hill содержит отсылки к ней — то название станции, то копия той самой удалённой сцены изнасилования, то повтор одного из самых жутких эпизодов фильма, когда героя везут на каталке по коридорам больницы. Аналогичная сцена есть и в другой хоррор-игре — Outlast, где персонажа так же катят на неприятную операцию, пусть и в немного ином положении. Есть схожий эпизод и в игре Manhunt 2.

Но авторы Silent Hill делают аллюзии на фильм Лайна не ради самих аллюзий — это нечто вроде благодарности. В первую очередь, «Лестница Иакова» вдохновила не визуальный ряд знаменитой серии хоррор-игр, не облик тамошних монстров (разве что хаотичное движение их голов). В первую очередь фильм дал игре её фирменную сюжетную структуру, в которой чудовища и опасности, окружающие героя —  созданные его подсознанием комплексы вины или потери (а в первой части и вовсе иллюзии, предвосхищающие его гибель). Всё это лишь созданный героем для самого себя ад, который он пытается преодолеть, как Джейкоб.Похожая сюжетная конструкция использована в фильме «Останься» Марка Форстера и в «Машинисте» с Кристианом Бэйлом. Облик злодея в фильме «Клетка» перекликается с образами «Лестницы Иакова», а тема испытания экспериментальных наркотиков на солдатах — одна из центральных в ремейке «Маньчжурского кандидата». Заметить следы «Лестницы Иакова» можно во множестве фильмов и игр, её влияние трудно переоценить и…Постойте-постойте. Кажется, пришло время открыть глаза.

Открыть глаза, дабы перестать прятаться от правды, терзавшей нас всё это время. Примириться с тем, что, быть может, «Лестница Иакова» не так хороша, не так революционна, как о ней принято говорить.Сценарий Рубина повторяет не только твист «Совиного ручья», но и другой фильм шестидесятых — «Карнавал душ», где такой же околосмертный опыт переживает героиня. «Карнавал душ» даже получил столь же неудачный ремейк, какой есть у «Лестницы Иакова». Точно так же, как за фильмом Лайна повторяют последующие произведения, он сам повторяет за предыдущими. Каноничная сцена в больнице, где героя везут на каталке, уже была и в «Птахе», и в «Рождённом четвёртого июля», пусть и не в жанре хоррора. В «Похоронены, но не мертвы» герой оказался мёртв, но не знал об этом.

Создатели Silent Hill ссылаются на «Лестницу Иакова» не потому, что это революционное кино, а потому, что увидели его в 20-летнем возрасте, когда как раз набирались впечатлений. «Лестница Иакова» стала их «Шестым чувством», их «Бойцовским клубом», их «Машинистом», но она не была ни первой, ни последней в своём роде.Современный зритель, впервые посмотревший творение Лайна и Рубина, вряд ли испытает искреннюю любовь к нему. Не только потому, что он видел подобное уже много раз. И не только потому, что фильм тридцатилетней давности по сегодняшним меркам почти смешно пытается скрыть свой главный сюжетный поворот, но то и дело почти напрямую о нём говорит. И не только потому, что сюжет про заговор правительства кажется слишком наивным.Дело в том, что «Лестница Иакова» остаётся фильмом своего поколения. И это поколение просто оставляет аллюзии в собственном творчестве на то, что некогда считал для себя важным. Пожалуй, вот чем и впрямь хорош фильм Лайна — он учит быть искренним с собой и ставить последнюю точку.