Анна Пейчева «Екатерина»

Приемная директора подавляла Екатерину своей роскошью.Каждый предмет здесь был креативным, а значит, дорогим: диван, стилизованный под сиденье лимузина; стеклянный столик с основанием из антикварного автомобильного колеса; набор конфет ручной работы в виде крошечных «руссо-балтов», с кузовами из марципана и стоп-сигналами из алых мармеладок.Секретарь, надменный тип в клетчатой бабочке, похожий на личного водителя английской королевы, старательно делал вид, что не замечает голодных глаз Екатерины. Очевидно, ему было жаль тратить представительские конфеты на рядового сотрудника компании. Простой барышне из колл-центра не место в этом царстве больших переговоров и важных встреч.Екатерина индифферентно одернула форменную серую жилетку с вышитой на груди зеленой ромашкой и заставила себя перевести взгляд на рекламный постер на противоположной стене. На плакате в центре внимания был все тот же полевой цветок — логотип Русско-Балтийского автомобильного завода. Раньше на капоте «руссо-балтов» красовался золотой двуглавый орел. Но в последние десятилетия предприятие сделало ставку на экологию. Символ грозного самодержавия уступил место символу нежности и свободы.В данном случае хрупкий стебелёк скрывался в ладонях двухметрового парня с квадратным подбородком. Екатерина вспомнила, как флиртовала с красавцем Джимом на корпоративе пару дней назад. Парень был мужественным, как гусеничный трактор, но при этом значительно уступал нынешней сельскохозяйственной технике в интеллекте. Тем не менее Екатерина отчаянно надеялась, что он ей позвонит. Мужчину с таким подбородком никак нельзя было упускать. Впрочем, пока Джим никак не проявлялся.Где-то резко бибикнули.— Пожалуйте, — процедил секретарь, кивая на матовую стеклянную дверь, ведущую в кабинет директора. — Владимир Михалыч вас позвать изволили.По лицу директора она сразу поняла, что всё плохо. Шидловский сурово шевелил бакенбардами, более всего напоминавшими бобровые хвосты. Роста Владимир Михайлович был небольшого, телосложения тоже скромного, и буйная растительность на этом худом лице производила странное впечатление. Двадцать первый век все-таки на дворе, не девятнадцатый. Хотя замашки начинающего феодала, которыми славился руководитель Русско-Балтийского завода, сделали бы честь и Александру Третьему.— Я рассмотрел ваше заявление на перевод в эко-отдел, сударыня, — донеслось из русых с проседью дебрей, — и вынужден вам отказать. Вашей квалификации недостаточно, чтобы работать в авангардном отряде, гордости нашего завода.— Но, Владимир Михалыч, — Екатерина едва сдерживала слёзы: ей до чертиков надоело сидеть на телефонах, — я же окончила факультет экологии Санкт-Петербургского Императорского университета!— Средненько вы там учились, сударыня, средненько. — Шидловский пожал сутулыми плечами. — Я наводил справки. Без отличия окончили.— А как же мой отец? Разве вы забыли, что я дочь лучшего инженера завода?— Да, Николай Константинович до своей отставки верой и правдой служил РБЗ, — согласился Шидловский, поглаживая бакенбарды. — Взять хотя бы его гениальную пневмоподвеску, без которой невозможно представить современный «руссо-балт»... Однако вам придётся зарабатывать собственную репутацию, голубушка.— Ну может, хотя бы в пиар-отдел возьмёте, а, Владимир Михалыч? — Екатерина уже ни на что не надеялась.— Ха! Пиар! — Шидловский от души расхохотался. — Все вы, барышни, хотите поближе к Джиму. Нет, милая, ставки слишком высоки: в наши времена имидж — всё. Оставайтесь пока, голубушка, в своем колл-центре. Языки вы знаете неплохо. Клиенты вроде довольны. А ответственные должности вам рано ещё занимать.В стол директора, сделанный из приборной панели винтажного «руссо-балта», был в числе прочего вмонтирован автомобильный гудок с резиновой грушей. Шидловский коротко бибикнул на прощание, и Екатерина поплелась прочь, стараясь не смотреть на секретаря.Сейчас приду домой, успокаивала себя Екатерина, закажу побольше блинов. Квадрокоптер доставит их прямо на подоконник. Иначе сегодняшний вечер не пережить.Магнитно-левитационный трамвай замер на остановке «Зимний дворец».— Ваше Высочество, церемония через полчаса, — сообщил обер-камергер Столыпин, не успела Екатерина зайти в свои сумрачные малахитовые покои. Лампочки еле светились — в Зимнем экономили электричество из-за сокращения бюджета на содержание императора и его семьи. — Вы сегодня награждаете двенадцать человек. В Большом Тронном зале.— Батюшка дома?— Его Величество Николай Константинович задерживается, — вздохнул Столыпин. — Звонил, стоит в пробке на Троицком мосту. Снова сам за рулём.— Напомни, Семён, что сегодня вручаем? — Екатерина плюхнулась в облезшее кресло перед зеркалом и уныло примерила прабабушкину тиару, которую полагалось надевать в подобных случаях.— Орден Подвески, ваше высочество, за особые достижения в науке и технике… Кстати, в числе награждаемых — директор вашего родного завода, господин Шидловский.Екатерина Романова вздохнула. Тиара была ужасно неудобной и натирала голову.