Расскажите немного о финальных эпизодах второго сезона «Повстанцев».Дэйв: Начиная снимать, мы заранее знали, что сериал будет мрачным. Презентуя эту историю в сценарной комнате, я предупредил первых зрителей: «Знаете, всем нравится предлагать пугающие сюжеты. В сценарной комнате это звучит здорово, круто, мощно. Но через год вы придёте в кинотеатр с детьми, с семьёй, настроенные на «Звёздные Войны». А увидите, вероятно, совсем не то. Там ведь правит Тёмная Сила».Однако мне разрешили попробовать, и я сделал мрачный, даже немного пугающий мультсериал. Если тут есть Дарт Вейдер, тут не может быть солнышка, цветочков и джав. Дарт Вейдер — он и есть Дарт Вейдер.Саймон: Мы обсуждали, стоит ли переносить героев «Войн клонов» во второй сезон «Повстанцев», не зная заранее, как это повлияет на сериал. Это была большая ответственность. Раз мы ввели в сюжет известных героев, то должны были написать для них личные истории, которые не уступали бы по драматизму историям главных героев мультсериала. А финал мы обсуждали с самого начала работы над вторым сезоном. Мы знали, что сезон должен закончиться именно так. Когда я написал черновик сценария для этой серии, я сочинил сцены с диалогами. Дэйв прочитал его и послал всем в сценарной группе фрагмент классической музыки.Дэйв: Очень депрессивной.Саймон: Точно! И предложил убрать все слова, чтобы звучала только музыка. Это было верное решение. Я помню, как меня настигло вдохновение. Мы сидели за столом, Дэйв рисовал… Знаете, он часто рисует картинки во время обсуждений. Нет, он слушает, просто любит рисовать. Так вот, Дэйв нарисовал картинку с разрубленным шлемом Вейдера. Это один из самых захватывающих образов, что я видел в «Звёздных Войнах». И это попало в сериал. А я помню, как его просто набросали на листочке во время собрания.

Кстати, Асока в итоге выживает?Дэйв: Было бы жестоко лишить зрителей их собственных фантазий на этот счёт. Если бы я в конце показал, как Вейдер тащит голову Асоки по земле, это было бы ужасно. Я бы из студии не вышел после этого. Но я и не показал, как у её ног трётся лоткот, а Асока говорит: «Уф, пронесло». Всё это неподходящие концовки. Поэтому я выбрал туманный финал, который показывает, как я изначально видел эту сцену. И теперь на интервью мне придётся молчать. Но я не против. Интерес к проекту — это хорошо. Значит, мы продолжим над ним работать.Расскажите о Дарте Моле.Саймон: О том, что он появится в финале, мы тоже знали давно. Вопрос был в том, когда же он покажет своё лицо. Сначала мы думали, что сразу дадим понять, кто перед нами. Но в итоге решено было оставить его в плаще, чтобы зрители сначала прониклись к нему доверием и разоблачение героя стало для них сюрпризом. А до этого Кэнан и Эзра верили, что он союзник. В какой-то степени он и правда был их союзником. Они ведь сражались с одним врагом.Дэйв: С Молом, как и с Дартом Вейдером, связана серьёзная техническая проблема. В серии может быть ограниченное количество ткани. У Дарта Вейдера плащ развевается, у Мола он более неподвижный. Я бы хотел показывать больше летящей ткани, но это невозможно. И это накладывает ограничение на сценарии и на то, каких героев мы можем использовать.В черновиках у этого эпизода было начало, которое понравилось бы знатокам «Звёздных Войн». Асоки там и в помине не было. У нас была идея снять серию с точки зрения Вейдера. Он бы охотился за персонажами, зрители бы думали, что он преследует команду «Призрака». И только в конце стало бы ясно, что он охотится за Дартом Молом. Но тут мы поняли, что в таком случае Вейдер появится в одном кадре с Молом, а это технически невозможно. И нам понадобилась Асока.Вернёмся к Молу. Он зол на ситхов, но я не уверен, что он зол и на джедаев. И он, и Асока отказались от прошлой жизни. Какие параллели вы видите между этими героями?Дэйв: Ну, он красный, а она оранжевая. Похожие цвета! На самом деле при работе над сериалом «Войны клонов» мы поняли, что уже нет чёткого деления на джедаев и ситхов. Некоторые персонажи просто сбились с пути. Эти два героя, Асока и Мол, знакомы со времён Войн клонов. Этого нигде не показывали, но на это есть намёки — они разговаривают так, будто уже встречались. Они действительно знакомы. Мол «переварил» всё, что с ним случилось, и решил, что будет мстить. А Асока выше мести. Она не хочет верить, что Энакин способен стать Дартом Вейдером.

Мы долго обсуждали с Джорджем Приказ 66, Асоку и те самые события. И вот что мы придумали. Когда Асоку тренирует Энaкин, она чувствует в Силе присутствие друга. Асока всегда верила в Силу и была уверена, что Энaкин с ней. Когда выходит Приказ 66, она обращается к Силе, а Энaкина там нет. Она решает, что тот умер. Когда в начале второго сезона «Повстанцев» Асока встречается с Вейдером, она смотрит в эту тёмную бездну и вдруг наталкивается на что-то знакомое. Она в таком шоке, что теряет сознание. Бессознательно она понимает, что это Энaкин, но её разум не хочет этого принимать. И почти весь сезон она пытается осознать этот факт и смириться с правдой.Мы увидели в храме джедаев Великого Инквизитора. Мы узнаем что-то об этом персонаже? Это бывший джедай, а может, страж? Или это храм играет с нашим разумом?Дэйв: Великий Инквизитор — бывший рыцарь-джедай. Мы долго спорили, кто он на самом деле. Он один из стражей храма, который арестовывает Асоку, когда её обвиняют в предательстве джедаев. И, что ещё важнее, он один из рыцарей, которые стояли рядом с Энaкином, когда он вступил в бой с изменницей Баррисс Оффи. Он также был одним из стражей, сопровождавших Баррисс в зал суда. Он слышал её речь о коррупции в Сенате и Ордене джедаев. И это посеяло в его душе зерно сомнения. Он понял, что Баррис права. Когда вышел Приказ 66, он ещё раз убедился, что она говорила правду о коррупции. Это и было началом его перехода на Тёмную Сторону.

И его предупреждение — это то, что происходит в подсознании Кэнана. Мы немного говорили об этом в конце первого сезона. Кэнан неосознанно сожалеет, что не может спасти Инквизитора. Хотя у него нет на то причин, ведь Инквизитор точно не будет ему благодарен. Но он всё равно чувствует, что обязан спасать жизни. Точка. Поэтому этот образ говорит с ним. Он даёт ему информацию, предупреждает его.А третий Инквизитор? Кто он?Дэйв: Я считаю, что это террелианский прыгун. Я их не выдумываю, загляните в энциклопедию. Я просто помню старые названия. Кажется, одну такую героиню звали Кэсси Крайр. Она была в проекте «Войны клонов». Кэсси и ещё одна воришка украли световой меч Асоки Тано. Они акробаты, очень прыгучие. У них странные ноги и руки.В финальной серии мы видим световой меч с крестовиной. Это меч джедая или ситха? И верно ли, что эта серия вдохновлена фильмами об Индиане Джонсе? Артефакт, храм…Саймон: Я начну с Индианы Джонса. Это проще. «В поисках утраченного ковчега» — ещё один любимый фильм нашего детства, помимо «Звёздных Войн». Мы говорили о нём, когда работали над сериалом, и сознательно обращались к образам из этого фильма. Мы решили, что раз уж у нас впервые появилась возможность поработать в другом жанре... в общем, да. Мы сделали это специально.Дэйв: Работать над «Звёздными Войнами» непросто. Когда выходило «Пробуждение Силы», вся съёмочная группа находилась под особым давлением. То, что сделала команда Абрамса, — великолепно. Мне понравилась их смелость.Новые элементы в фильмах — это хорошо. Они придумали дроида BB-8 и световой меч с крестовиной, который всколыхнул фанатов. Этого раньше не было. Мне нравится, когда в «Звёздных Войнах» появляется что-то, чего я ещё не видел. Я всё время привожу своей команде примеры: «Я не знал, что шагоходы ходят по снегу, пока мне это не показали. Я не знал о городе в облаках, пока его не увидел».И Кайло Рен мне понравился, потому что он явно изучал историю джедаев и ситхов. Поэтому я спросил Кири Харт, могу ли я использовать меч с крестовиной в одной сцене, где его найдут среди артефактов в разрушенном храме. А она спросила Кэтлин Кеннеди. Я объяснил, что хочу тем самым отдать дань уважения создателям «Пробуждения силы». А потом кадр с мечом вставили в трейлер. Нам сказали: «Зачем вы это сделали? Зрители подумают, что кто-то в серии им пользуется». А я им: «Пардон! Я тут не при чём».

Поговорим о храме. Что вдохновило вас на создание его облика?Дэйв: Я был одержим идеей, чтобы в этой серии везде были тьма и свет. Я делал наброски и диаграммы и посылал их Саймону. А потом он приходил со своей идеей, и я рисовал что-то ещё. Я старался по возможности делать наброски для сценаристов, чтобы они отталкивались от этих образов.Я вдохновлялся иллюстрациями к «Аду» Данте. Небо — это свет. Герои спускаются через облака и доходят до стекла, в котором отражается всё вокруг. А под этим стеклом пустота, и если его разбить, то упадёшь вниз. И оттуда кажется, что над головой у тебя тёмное небо со звёздами, но на самом деле это дырявая крыша. Знаете, греки раньше считали, что звёзды — это дырки в небе. Мне понравилась эта идея, и я хотел её обыграть. В этом храме повсюду столпы света. Свет и тьма перемешаны, они борются друг с другом.А если спуститься ниже, вы попадёте в мир мёртвых. Мол символизирует мертвеца, который ждёт воскрешения. А помочь ему в этом могут только молодость и надежда. И они позволяют ему подняться по лестнице. Вы видите, как герои восходят наверх, а всё остальное опускается. Это намёк на то, что произойдёт в финале.

Когда я услышал слово «Малкор», то подумал: «Ничего себе! Звёздная кузница, Реван, Малак. Это же всё неканонический материал!». Значит ли это, что мы увидим ещё много подобного в сериале «Повстанцы»? Например, адмирала Трауна?Дэйв: Трауна? Синего парня? Я пока не могу сказать ни да, ни нет. Я вам так отвечу. Я работаю над «Повстанцами» так же, как работал над «Войнами клонов», то есть использую Расширенную вселенную, когда захочу. Там много фантастических идей, и мы постоянно держим их в уме. Я считаю, это важно, потому что люди много лет работали над всем этим, поклонники любят эти истории. И я уважаю их мнение.Мне нравится использовать образы из Расширенной вселенной — к примеру, имперский корабль, который украли повстанцы, появился из настольной игры. Придумывать новое нужно, но не всегда. Сколько лет я работаю, я всегда спрашиваю команду: «А в «Звёздных Войнах» уже было что-то подобное?» Поклонники всегда рады, когда мы берём нечто забытое и воскрешаем на экране.