«У нас есть реальные герои»: интервью со студией «Мечталёт»

«Зритель узнает о том, кто такой Геннадий Невельской…»

Виталий Тен

Во многих регионах России есть крупные студии. В основном они занимаются популяризацией культур местных народов, рассказывают о природных и исторических особенностях этих регионов. Вот на ваш взгляд, что значит популяризация Дальнего Востока? Какой смысл конкретно вы вкладываете в эту задачу?

Виталий Тен: Мы не ставили перед собой такой задачи. Всё началось с того, что создатели комикса Hero4Hero провели выставку в Хабаровске и нам она очень понравилась. Оттуда мы многое узнали о Невельском. Особенно впечатлились тем, что он присоединил более 30 процентов территорий России без единой пули, и уже потом выяснили, что народы, жившие там, сами к нему пришли. На эти территории претендовали также Англия и Китай. И тут появился русский человек, который стал для местных жителей проводником в русскую культуру. Его поддерживало всё коренное население. Конечно, такая история не могла нас не привлечь. 

Насколько мы знаем, первоисточник Hero4Hero ещё не завершён. Мешало ли это работе? Консультировались ли вы с авторами или предложили собственное развитие истории?

Виталий Тен: Мы не продолжали их произведение.

Глеб Павленко: Да, у них совсем другой сюжет. Они больше сосредоточены на исторической части и чуть меньше на мифологии, на образности. Мы понимали, что нет смысла сталкиваться с ними на одной территории и делать прямую экранизацию комикса в полнометражном кино. Во-первых, это выглядело бы странно, а во-вторых, история Hero4Hero не подходит под формат полного метра. Мы же сразу воспринимали свой проект как полнометражный мультфильм, и наша концепция развивается немного иначе. Зритель узнает о том, кто такой Геннадий Невельской, о его открытиях и путешествиях, проследит его путь. А вдобавок увидит, как необыкновенно красив Дальний Восток. 

А что ещё вас привлекло в истории Невельского?

Глеб Павленко: Лично меня — его самоотверженность и непослушание, которое он проявил. Ведь Невельскому никто не давал указания проводить экспедицию. По сути он занимался самоуправством, за что его даже чуть не разжаловали. Подумайте, это многого стоит: пойти наперекор всему, что говорит окружение, и рискнуть своим положением, званием ради того, чтобы войти в историю как исследователь Дальнего Востока. Надо понимать, что тогда было неясно, чьи это территории, и всё могло вылиться в международный скандал. На этом фоне история Невельского интересна в первую очередь как история Личности. 

Ещё интересно столкновение культур: Невельской, человек западной цивилизации, оказался рядом не с китайским населением, с которым контакты были уже налажены, а с коренными жителями Дальнего Востока. Из них в Российской империи знали в основном маньчжуров, причём не с лучшей стороны. Например, о них сложились дурные представления из-за осады Албазина в 1686 году.

Виталий Тен: Снято уже много фильмов про Петра I, про Николая II, про Александра Невского, про Екатерину II. По четыре, по пять, по семь. Хотя у нас есть ещё много реальных героев, самоотверженных и рисковых, и о них никто ничего не помнит. 

Перед нами тот случай, когда история кажется вымышленной, но на самом деле она реальна — и обидно, что её мало кто знает. Но всё же есть опасность, что характеры людей, в ней действовавших, были мифологизированы. Отсюда вопрос: работали ли вы с историческими источниками, и если да, то какие интересные детали перенесли в фильм?

Глеб Павленко: Мы обращались к книге Задорнова «Капитан Невельской» и запискам самого Невельского («Подвиги русских морских офицеров на крайнем востоке России»). Это объёмная литература. Плюс у нас есть консультанты из местных музеев, причём многие из них — представители коренных малочисленных народов Приамурья. Приходя к ним за консультацией, мы понимали, насколько лучше нас они знают материал. 

В сценарии мы стремились показать, как вёл себя на Дальнем Востоке сам Невельской. Важно, что он пытался договориться с коренным населением, это ни в коем случае не колонизаторская миссия, а скорее попытка найти общий язык. 

Ещё кое о чём мы задумались сравнительно недавно. Некоторые местные жители знали русский язык: они научились ему у тех, кто в своё время был отправлен на Дальний Восток или в Восточную Сибирь на каторгу. То есть там были те, кто мог разрушить языковой барьер между Невельским, прибывшим с моря, и людьми, находившимися на своей земле. Там активно действовали браконьеры, если такой термин тогда вообще существовал, там проходил чей угодно китобойный флот, эти территории грабили. Такой вот интересный контекст. С одной стороны, Приамурье — закрытое место, с другой — там побывало много разных людей. 

Помимо прочего, в комиксе были айны. Почему вы решили заменить их на нанайцев?

Глеб Павленко: Здесь мы отступили от истории, чтобы не породить недопонимание на пустом месте. В Приамурье живут около одиннадцати народов, и выбирать из них какой-то один было бы странно. Поэтому мы создали собирательный образ коренного малочисленного народа Дальнего Востока. В фильме Невельской и его команда взаимодействуют именно с ним. Мы планируем показать и то, как персонажи разговаривают друг с другом на местном языке. Пока что смотрим в сторону ульчей и нанайцев, потому что носителей их языков нетрудно найти. К сожалению, представители большинства малочисленных народов сейчас разговаривают в основном на русском, и многие либо плохо помнят свой язык, либо вообще не знают его. Вопрос о том, кого мы найдём, остаётся открытым.

«У российской анимации скоро появится свой узнаваемый стиль…»

Глеб Павленко

В последние годы виден подъём анимации, стилистически похожей на аниме и при этом не японской. Ваше тяготение к эстетике аниме как-то связано с тем, что вы живёте не так далеко от Японии, или у него есть другие причины? Например, желание встроиться в мировой мейнстрим. Почему вы выбрали именно такой стиль?

Глеб Павленко: Нас тянет к азиатской стилистике, азиатскому стилю постановки, что, наверное, вызвано нашей дальневосточностью. Но эта эстетика интересна в том числе и как вызов: что будет, если совместить два непохожих друг на друга направления: азиатскую анимацию и европейскую?

Мы обратили внимание на интересные особенности азиатской анимации, в том числе аниме. Например, на встраивание необходимого минимума кадров, который только можно себе позволить. Если вы можете пять секунд тянуть героическую позу с подвижным фоном без анимации, чаще всего вы это делаете. Особенно если речь идёт о жанрах, близких к условной супергероике, типа исекая — там это нормально. 

И всё-таки мы стараемся идти своим путём, держаться середины между азиатским и европейским направлениями. Например, очень нравится сотрудникам студии французская анимация. 

Виталий Тен: Да, мы ищем свой стиль. После первых трёх серий «Спины к спине» «Союзмультфильм» спросил нас: «Вы что, специально под китайцев рисуете?». Нет, мы дальневосточные художники и сами по себе пропитаны азиатской культурой. Когда мы выпустили эти несчастные три серии, нам сказали, что мы будем договариваться с китайцами целый год, но в итоге контракт заключили за месяц. За месяц! Потому что они увидели в сериале что-то близкое себе. В мире люди знают только два стиля: аниме и диснеевский. Всё. А остальные — там чуть-чуть, здесь чуть-чуть… массовому зрителю они не заходят. Но, мне кажется, у российской анимации скоро появится свой узнаваемый стиль. У «Алёши Поповича», «Маши и Медведя», «Смешариков» много общего, на самом деле. 

Ещё студия «Паровоз» создаёт весьма разнообразные вещи.

Виталий Тен: Я думаю, свой стиль в России выработается тогда, когда художники перестанут себя стесняться. Когда спрашиваешь художников и не только их, всех творцов, дизайнеров, архитекторов: «Почему вы наш стиль не вырабатываете?» — они говорят, что боятся быть несовременными. А что это значит?.. Наверное, не всё сразу.

По поводу «Спины к спине»: это действительно уникальный, ни на что не похожий сериал. Но в нём отчётливо видно влияние взрослой западной анимации вроде «Времени приключений» и даже «Рика и Морти». Нам показалось, или это и вправду так?

Глеб Павленко: На сериал — и на сценарий, и на его постановку — много что повлияло. Каждый из тех, кто над ним трудился, большой фанат анимации. Работая в анимационной индустрии, невозможно им не быть. Насмотренность выражается в отдельных мелочах вроде постановки ракурса или конкретной сцены. Так что, само собой, мы опирались на чужой опыт — но делали по-своему, не копируя. Ведь идейная часть у нас другая. «Спиной к спине» показывает воображаемый детский мир через вещь, которая всегда рядом с ребёнком, — рюкзачок. 

Виталий Тен: Когда мы начинали работать, было очень много мультфильмов, рассказывающих детям о базовом: как умываться, как причёсываться, как правильно поступать… А мы шли с обратной стороны: надо показать детям, как фантазировать, как баловаться, как правильно выходить за рамки. И нас тогда предупреждали: «Вы знаете, что мультики выбирают родители, а не дети? Вам же это всё прикроют». А мы хотели рискнуть и сделать воображуль, для которых нормы не совсем нормы. Тех, кто умеет баловаться, умеет попадать в необычные истории. Ну и нормально пошло.

Может, вы назовёте референсы из аниме и европейской анимации? Буквально пару-тройку?

Глеб Павленко: Если говорить об азиатской анимации, то мы в первую очередь имели в виду фигуру Хаяо Миядзаки. Наблюдали за тем, как он изображает природу и работает с полным метром, ведь полнометражного аниме не так много. Что касается динамики, экшеновых эпизодов, которые могли бы быть поставлены чуть ли не в клиповом монтаже, то мы обратили внимание, например, на «Моб Психо 100». 

В европейской анимации нас вдохновляют работы Тома Мура: «Песнь моря» и «Легенда о волках» — они очень хорошо раскрывают местный колорит и локальную мифологию. Это лимитированная анимация, к которой больше и больше тяготеет весь мир. Она воспринимается абсолютно нормально и, если мы говорим опять же о работе с динамикой, зачастую смотрится интереснее, чем анимация «один к одному». 

Также для нас важны работы студии Gobelins. Чаще всего это студенческие проекты, но многие из них поставлены очень хорошо. Возьмём замечательную французскую картину «Далеко на север»: она красива и близка нам по духу. По крайней мере, на начальных этапах, когда мы только начинали разбираться, что у нас за проект и с чем предстоит работать. 

А если мы говорим о ещё более западной анимации, например об американской, стоит вспомнить фильм «Атлантида: Затерянный мир». В нём довольно любопытный подход к тому, как эволюционируют персонажи от начала к концу, особенно главный герой. И там также есть тема столкновения культур: нам было интересно посмотреть, как это реализовано. 

Вот чем мы вдохновлялись, пытаясь понять, что можем сделать лучше и как не совершить ошибок, которые были у других. 

Насколько вообще аниме органично выглядит на российском рынке? У нас есть отдельные проекты в этом стиле, например манга Bubble «Тагар», клипы Глюкозы и сотрудничество со Studio 4 °C в производстве «Первого отряда», но вы, насколько я понимаю, хотите сделать аниме частью российской анимации. Это возможно?

Виталий Тен: Не совсем. У нас вообще нет такой задачи. Как мы уже говорили, речь идёт о выработке своего стиля. Это цель далёкая, не на один год, но упорство и проба во многочисленных проектах позволят её достичь. Мы хотим, чтобы люди знали про стиль «Мечталёта» и узнавали его с первых кадров. Но будет ли он ближе к аниме или к западной анимации, пока неизвестно. Сейчас у нас микс, и иногда мы за него получаем. 

Вот, например, когда выстрелил второй трейлер, мы отхватили по полной программе. И отхватили-то за что? За то, что сами начали экспериментировать! То есть не стали придерживаться проложенной до нас колеи. Мы получили много и хороших, и плохих отзывов. Такая бурная реакция дала нам понять, что мы идём правильным путём. Кому-то из зрителей ближе аниме, кому-то западная стилизация, но мы бы не хотели заниматься поверхностным копированием. 

Глеб Павленко: Важно понимать, что нет смысла пытаться принести аниме в Россию: оно уже здесь. И не нужно пытаться создать его самим: лучше, чем в Японии, мы всё равно не сделаем. 

Во многом «Первый отряд» — хороший тому пример. Там нет вопросов ни к эстетике, ни к анимации, потому что ими занималась японская команда. Но всё-таки получилось странно: где-то за счёт сюжета, где-то за счёт выбранной темы… Да, это был эксперимент — но сколько лет назад он был? Выросло уже несколько поколений тех, кто никогда не слышал про «Первый отряд» и не представляет себе, что это такое. Так что суть не в том, чтобы принести аниме в Россию или создать «русское аниме», а в том, чтобы, как мы уже говорили, найти свой стиль. Тягаться с японской индустрией едва ли имеет смысл, а вот выйти туда с собственным стилем было бы интересно. 

Насколько лично вам тяжело переносить особенности манги на экран? Ведь у манги уже устоявшийся стиль и образность. Насколько вам комфортно с ними работать? Или вы изначально отошли от этой задачи?

Виталий Тен: Мы вообще не переносили, ведь это невозможно. Это был бы супермногосложный проект, которым мы бы занимались лет пять. В манге другой подход и детализация, не такие, как в мультфильмах. 

То есть манга — только источник вдохновения?

Виталий Тен: Именно. Глеб уже сказал, что даже история из манги не совпадёт с тем, что происходит в нашем фильме. Мы взяли более реалистичный сюжет, прошерстили источники, в библиотеке просидели кучу времени; разговаривали с представителями коренных народов Севера… Это не выдуманная сказка из головы, процентов 90 сюжета — чистая правда. 

Глеб Павленко: Но всё-таки это не документалистика. Нет смысла делать историческое анимационное кино. Анимация — всегда другое, она по своей природе гиперболизирована. Она изменяет реальность — в той мере, в которой мы себе позволяем. При помощи анимации можно реализовать гораздо больше, чем при помощи лайв-экшена. Да, кое-где сюжеты манги и нашего фильма пересекаются, но кое от чего мы были вынуждены отказаться. А где-то, наоборот, что-то добавить, чтобы он работал как самостоятельное произведение. 

«Мы принципиально решили снимать в 2D…»

Так сложилось, что в России не очень успешный прокат 2D-мультфильмов, если это не «Богатыри». Все мы помним историю студии «Вверх», которая, кстати, в последнем фильме тоже опиралась на стилистику аниме и западной анимации. Что нужно сделать анимационному 2D, чтобы выжить в потоке дешёвого 3D?

Виталий Тен: Пока не знаю. О том, какие технологии мы будем использовать в ближайшее время, нужно ещё подумать. Это не обязательно 3D, но они должны хорошо смотреться в рамках 2D-полнометражки. Большую ставку мы делаем на динамику: наши ребята сейчас работают над тем, чтобы зрители не уснули, не потеряли интерес, не переключили внимание на что-то другое. 

Конечно, конкурировать с 3D непросто: мы с самого начала осознавали риск, но решили на него пойти. Посмотрим, что получится. Наши аниматоры принципиально решили делать фильм в 2D: так уж сложилось, что они любят его больше, чем 3D. Как-то раз мы совещались о том, будем ли заниматься 3D (нам понятны нужные технологии и программы), однако решение наших аниматоров не изменилось. Нас воодушевляет пример «Смешариков»: их создатели пробовали 3D, но потом перешли обратно в двухмерку. Может, это заложено в нашей культуре. Может, мы и правильно сделали, что выбрали такой путь: сейчас действительно очень много 3D, которое трудно смотреть. 

Глеб Павленко: Сейчас делать хорошее уникальное 3D — во многом сверхзадача. Если вы посмотрите на ближайшие тайтлы, где это работало неплохо — или где происходило смешение техник, как в «Через вселенные», где было вообще всё, — из выстрелившего 3D можно назвать разве что «Аркейн». Но сколько времени потрачено на разработку этого стиля и вообще на работу с 3D, сложно представить. Так что всегда есть два простых варианта: либо делать дешёвое 3D, которое, скажем прямо, выглядит не всегда плохо, либо сидеть и шлифовать его до невероятного уровня, чтобы оно воспринималось так же, как весьма неплохая 2D-картина. 

В 2022 году вы организовали выставку с Hero4Hero, где говорили о нехватке финансов, из-за которой «Невельского» пришлось сделать короткометражкой. Что изменилось в этой ситуации? Повлияла поддержка Министерства культуры или выручка с сериала «Спина к спине»? Насколько с тех пор выросли ваши возможности?

Виталий Тен: Мы всё ещё работаем над этим, верим в свою идею и идём до конца. Мы начинали проект без посторонней помощи и двигались на одном лишь энтузиазме. Дошли до того, что Фонд культурных инициатив дал два миллиона на полноценный трейлер в нормальном качестве. Мы его сделали и показали губернатору и частным инвесторам, которые ориентированы на Дальний Восток. Заручились их поддержкой. Потом пошли в Министерство Дальнего Востока, там нас тоже поддержали. Затем покатались по другим губернаторам — Сахалинской области, Приамурского края… То есть проделали колоссальную работу. 

Далёкую от творческих задач.

Виталий Тен: Когда делаешь большую работу, надо включать большие ресурсы. Я имею в виду не только деньги, но и команду, технологии, компетенции… Если мы замахиваемся на полнометражку, значит, вокруг этого проекта нужно собрать всё самое лучшее. И у нас есть команда, которая работает над тем, чтобы свести воедино ресурсы, проконсультироваться с народами Севера, подобрать источники, посоветоваться со сценаристами, режиссёрами и крупными компаниями, такими как «Союзмультфильм». Они нас, кстати, курируют по «Невельскому» и помогают найти голоса, источники бюджета, музыку — то, над чем мы сейчас особенно плотно работаем. И, слава богу, с финансированием до конца 2024 года всё понятно. Плюс Фонд кино очень сильно помогает. Да, он дал только восьмую часть от всего проекта, но мы ведём переговоры, и, возможно, нас ждёт успех. Какая-то доля зависит от частных инвесторов… В общем, идёт большая проектная работа, которую мы со временем научились делать.