Жора Марсофф «Сладкая жизнь»

Разведчик движется по неведомым землям в поисках еды. Еды не только для себя, но и для всего своего народа. Удастся ли ему спасти тех, кто остался дома, от голода? И что его ждёт там, за горизонтом?

Равнина была ослепительно белой и пахла мёртвым деревом. Она тянулась от горизонта до горизонта и была сплетена из рыхлых волокон, которые давали отличную опору ногам. Шустроног мчался по этой рыхлой белизне, вертя головой по сторонам и усердно нюхая воздух. Откуда-то явственно пахло едой, но источник запаха он никак не мог отыскать.

Временами ему попадались полосы серой пыли, глубоко въевшейся в волокна и заполнявшей пространство между ними. Полосы пахли каменной крошкой и пачкали ноги, когда Шустроног, не снижая хода, перебирался через них. На отдельных участках полос делалось больше, временами они исчезали совсем, и не оставалось ничего, кроме белой равнины и нестерпимо манящего запаха еды.

Шустроног чувствовал, что он близок к своей цели. Голова шла кругом от голода, подстегиваемого близостью пищи. Он умерил прыть и пошёл расширяющейся спиралью, тщательно ощупывая воздух и пытаясь определить нужный азимут. Наконец в голове прозвенел звоночек, и Шустроног, уверенно нацелив внутренний компас на вожделенное угощение, ринулся на штурм.

Запах пищи сделался оглушительным; Шустроног чувствовал, как его воля растворяется в волнах удовольствия от предвкушения трапезы. Он углядел прямо перед собой огромный кристалл, прозрачно-чистый, как застывшая после ночного заморозка росинка, и, налетев на него, впился челюстями в ослепительно-хрусткую сладость.

На некоторое время остальной мир перестал для него существовать. Осталась только радость челюстей, вкусовой восторг и ликование желудка, стремительно наполнявшегося чрезвычайно питательной и потрясающе вкусной массой жидкой сладости.

Равнина под ногами дрогнула, и Шустроног пришел в себя. Из небесного сияния прямо на него валились один за другим десятки кристаллов, близнецов тому, первому, — от которого, как со стыдом обнаружил Шустроног, осталась лишь оплывшая глыбка сладкой липкости, и та наполовину растворённая его непомерным аппетитом.
«Так нельзя», — подумал Шустроног.

Обожравшийся следопыт с сожалением оторвался от трапезы. Чувство стыда сменилось обострившимся чувством долга перед родичами. И в самом деле — открытое им Эльдорадо способно было насытить множество товарищей и деток. Пора было возвращаться.

Переполненный живот гирей тянул к земле, голова шла кругом от сытости и эйфории, ноги переступали нетвёрдо и так и норовили запутаться в узел, окончательно лишив хозяина устойчивости. Липкий и пьяный, он широким зигзагом двинулся по своим следам в обратный путь.

В какой-то момент он обнаружил, что встреченные ранее серые полосы с запахом каменной крошки имеют в своем расположении некую систему, которую Шустроног немедленно взял на вооружение, существенно повысив свой навык к ориентированию на местности. Для пущей уверенности он через равные промежутки пути сплевывал на рыхлую белую поверхность ароматные капельки сладкого сиропа, который на ходу взболтался в брюхе и теперь едва не капал из ушей.

«Так будет проще отыскать обратную дорогу — как по крошкам из старой сказки, или следуя путеводной нити из легенды ещё более старой, чем сказка», — думал Шустроног на бегу. Белёсая равнина кончилась, сменившись отвесным обрывом из гладкого дерева, и Шустроног, предвкушая почести, которыми его совсем скоро одарят радостные сородичи, без колебаний устремился вниз — туда, откуда с каждым мгновением все сильнее доносились знакомые запахи Дома.

* * *

— Сергеев, ты опять жрёшь на рабочем месте?!

Раздраженный голос шефа раздался над самым ухом, и Сергеев торопливо запихал в рот остатки пончика. Пончик, как назло, колом стал в горле, и пришлось запивать его глотком обжигающе горячего кофе. От этого глаза у Сергеева полезли на лоб, а вкусовые сосочки языка на время утратили чувствительность.

— Никак нет, Фёдор Ефимович! — выпалил он, переведя дух и обретя наконец дар речи.

— То-то я и вижу. Чертёж готов?

— В лучшем виде, Фёдор Ефимович!

Сергеев ребром ладони смахнул с ватмана нападавшие с пончика крупицы сахарной пудры и с гордостью предъявил итог сегодняшней напряжённой работы начальству.

— Ну-ну. Неплохо, — критически оглядев путаницу карандашных линий, резюмировал шеф. — Могёшь, когда захочешь. Но с едой на рабочем месте завязывай. А то вон, понимаешь, живность всякую поразвёл — куда это годится? Как-никак, секретное КБ. Стыдно, Сергеев!..

Сергеев сдвинул со лба толстенные очки, склонился над свежезаконченным планом Секретного Объекта номер четыре, вгляделся попристальнее.

Ба! И правда!

Выстроившись в колонну по одному и строго следуя линиям чертежа, по ватману деловито шагали, направляясь невесть куда, крошечные, с булавочную головку, полупрозрачные муравьи.