2004 год. По соседству друг с другом живут степенный и дружелюбный пенсионер Геннадий и его сын-подросток Костя Саушкин, модник и любитель гаджетов. Хорошие тихие соседи, только в холодильнике у них свиная кровь для пропитания, потому что они вампиры. 2021 год. По соседству друг с другом живут степенный и дружелюбный пенсионер Святослав Вернидубович (для близких просто дед Слава) и его внук-подросток Женёк Дятлов, модник и любитель гаджетов. Хорошие тихие соседи, только в холодильнике у них пачки донорской крови для пропитания, потому что они вампиры. Новый сериал Start возрождает моду на мистику в декорациях стареньких обшарпанных однушек и заброшенных салонов красоты. Это не первая за последние годы попытка показать изнанку обыденной жизни в России: были и неубедительный боевик «Ночные стражи» с Ярмольником, и не оправдавшая ожиданий экранизация «Тайного города» Панова. Но только «Вампирам средней полосы» удалось в полной мере реализовать задумку и рассказать о скрывающихся среди людей сверхъестественных созданиях. Во многом благодаря прошлому опыту авторов, наследию вампирских историй, вниманию к деталям и верно расставленным акцентам. 

Любовь к вампирам

Вампиры в современной России — сюжет не то чтобы новый. Во вселенной «Дозоров» тема вурдалаков не основная, но проблемы поднимаются примерно те же, что и в «Вампирах средней полосы». «Пищеблок» Алексея Иванова (сериал по книге скоро выйдет) обыгрывает классический троп «люди узнают о существовании вампиров» в декорациях советского лагеря. В постмодернистском Empire V Виктора Пелевина кровососы служат важным символом. А в «Киндрэте» Пехова показана война разных вампирских кланов.В массовой культуре кровопийц часто подают одним из двух способов (или совмещая один и другой). Вампиры могут представать высшей расой, которая пользуется благами сверхъестественного дара и относится к остальным людям как к пище. В российских реалиях это работает как аллегория: «упыри во власти» «пьют кровь» простых людей. Либо кровососов, наоборот, ставят в положение угнетённых. Они те же люди, но ущемлённые в правах, они вынуждены скрываться и соблюдать многочисленные договорённости. Обстоятельства чаще играют против них. Нечто схожее мы видели в «Дозорах», где вампиры находились почти в самом низу иерархии Тёмных Иных. «Вампиры средней полосы» прибегают ко второму способу, но заимствуют и приёмы, характерные для первого. Опираясь на опыт «Ночного дозора» (как книги, так и фильма) для построения мифологии, прихватив структуру ментовских сериалов, выпуклость характеров «Чем мы заняты в тени», семейную тему «Аддамсов» и ностальгический трагикомический тон «Ужасов нашего городка», создатели сериала не только переносят сюжет про общину «не таких, как все» в реалии российской глубинки, но и с успехом и, что важнее, с редкой искренностью разворачивают его в настоящую сагу.

Вампиры в 2021-м

По неожиданному стечению обстоятельств (или кто-то откровенно нарушает Маскарад?) на этот год запланировано четыре громких проекта про вампиров. Помимо сериала с Юрием Стояновым, выходит «Пищеблок» и ожидается «Ампир V» по книге Пелевина. И есть шанс на премьеру «Караморы» — боевика Данилы Козловского про альтернативную Россию начала XX века. Главный герой — анархист, который теряет девушку из-за столкновения с вампирами, после чего клянётся положить конец их заговору. 

Пожалуй, чаще всего «Вампиров средней полосы» сравнивают с фильмом и сериалом «Чем мы заняты в тени» (даже сам шоураннер Алексей Акимов от этого не удержался). Но уже пилота хватает, чтобы увидеть ошибочность такого сравнения. Сериал использует разве что схожую концепцию — многолетние вампиры живут вместе, и их быт несколько отличается от человеческого. Ну и шутки шутят время от времени. А в том, что касается структуры, тональности и подачи, разница слишком велика. Да и псевдодокументальной съёмки здесь нет; есть лишь одна сцена в духе новозеландского фильма с объяснением особенностей мистического мира, которую зачем-то вклеили почти под конец сезона, хотя ей самое место в первой или второй серии. Стержень «Вампиров средней полосы» — детективная сюжетная линия, которая позволяет повествованию не развалиться на отдельные мало связанные друг с другом эпизоды. А риск развалиться тем выше, чем больше сложных характеров со своими конфликтами. Сценаристы не останавливаются на тривиальном поиске преступника — во-первых, герои вместе со зрителями пытаются понять, действительно ли за убийством стоит вампир. А во-вторых, ещё увлекательнее, чем само расследование, вышли попытки Анны Петровны сбить людей с толку и заставить их думать, что никаких кровопийц в Смоленске нет и в помине. Почти в каждом эпизоде дело принимает неожиданный оборот. То всплывают новые обстоятельства, из-за которых преступление предстаёт в совсем другом свете. То появляются новые лица, чью роль в произошедшем ещё предстоит установить. Во второй половине сезона эта центральная линия становится громоздкой и даже немного утомительной (уж лучше бы нам в течение часа показывали, как дед Слава подшучивает над Женьком). Но утомляет она ровно до тех пор, пока создатели не раскрывают карты.

Любовь к аллюзиям

У «Вампиров» сложная судьба. Пилотный эпизод сняли в Смоленске в 2018-м; его режиссёром был Александр Федотов, а роль Ольги Анваровны исполнила Александра Ребено́к (в сериале её сыграла Ольга Мединыч). Роль деда Славы сразу писалась под Юрия Стоянова. Серию показали на фестивале телесериалов «Пилот» в Иванове в сентябре того же года, и Стоянов завоевал награду как лучший актёр. Позже, когда команде одобрили производство восьми эпизодов, Стоянову пришлось выбыть из-за конфликта расписаний — на тот момент он снимался в сериале «Марлен» для НТВ. Актёр посоветовал на роль деда Славы своего друга Михаила Ефремова, но, когда успели отснять примерно половину материала, Ефремов оказался в тюрьме, и команда вновь обратилась к Стоянову. Уже готовые эпизоды с дедом Славой пришлось снимать заново. На производство повлияла и пандемия коронавируса. 

Любовь к семейной теме

«Вампиры средней полосы» давят на тему «семью не выбирают» похлеще мелодрам с «России 1». Но благодаря фантастическому допущению (и гротеску) у авторов получается разыграть этот мотив сразу и трогательно, и смешно. Дед Слава с отеческой любовью и строгостью учит вампирским премудростям Женька. Ольга и Жан безостановочно плюются друг в друга ядом, но в нужный момент придут на помощь семье. А сцене с чемоданом и Женьком и вовсе место в особняке Аддамсов, а не в старенькой смоленской квартире, настолько она абсурдна и в то же время хороша. В «Вампирах» семья — это не столько кровные родственники, сколько близкие по духу люди. Мало кто поймёт тебя лучше, чем тот, кто тоже испытывает сверхъестественный голод. И лучше всего семейная тема — что закономерно — раскрывается через Святослава Вернидубовича, наставника, сира и номинального отца всего семейства. Герой Юрия Стоянова — степенный, рассудительный, всякое повидавший на своём веку вурдалак, предпочитающий решать конфликты миром. Древнему и могущественному вампиру мало кто может по-настоящему навредить, поэтому сценаристы раз за разом подвергают опасности близких Вернидубовича. Это позволяет, с одной стороны, показать его нечеловеческую (или, наоборот, чересчур человечную?) заботу о своих, а с другой — добавить глубины противостоянию деда Славы и Клима: к идеологическим разногласиям добавляются и личные счёты. 

Важная черта, отличающая Святослава Вернидубовича от фигур наставников вроде Гесера из «Ночного дозора», — нежелание использовать близких ради каких-то своих целей, даже условного блага всего семейства. Дед Слава до конца не хочет выдавать Женька Хранителям, хотя этот шаг мог бы отвести от вампиров угрозу. Прожив с людьми бок о бок тысячу лет, он прекрасно понимает, что после одной такой уступки Хранители не остановятся: они потребуют ещё одну, а потом — ещё и ещё. Ровно по той же причине (а ещё — из-за мук совести) Вернидубович сперва отказывается обращать Ирину Витальевну, а потом и передавать ей лекарство. Впрочем, конкретно в этом ходе ощущается небрежность сценаристов: если бы лекарство передали Хранительнице, это сделало бы бессмысленной дальнейшую арку с Климом и закрыло бы конфликт раньше времени, — так что надо было придумать повод его не передавать.Конфликт вампиров с Хранителями обостряет душевные травмы и других членов семейства. Так, Анна Остроумова из-за способности читать мысли при касании уже десятки лет не может завести даже мимолётный роман: её отталкивает то, что мужчины думают только о сексе. И когда её коллегой становится московский следователь Иван Жалинский, столичный мажор, это приводит к неизбежной романтической линии. К чести сценаристов — неплохо прописанной, последовательной, с рефлексией о любви между смертным и бессмертным существом и, что важнее, с раскрытием истинной природы героини. Это направляет сюжет в новую плоскость и создаёт пространство для драматичных и юмористических сценок (и очень-очень эмоциональной реплики интеллигента Жана).

Любовь к мифологии

Создатели «Вампиров средней полосы» бережно следят за своей небогатой, но чётко прописанной мифологией. Привычных слабостей вроде уязвимости к солнечному свету, серебру и чесноку у местных вурдалаков нет, осталась только жажда крови. Зато у каждого вампира к базовому набору сил прилагается своя выдающаяся способность. Вернидубович умеет летать, Жан определяет состояние человеческого организма по капле крови, Ольга может очаровывать жертв, а Клим мастерски владеет телекинезом. И только способности Женька неясны до самого финала — да и тот оставляет простор для интерпретаций (ведь не зря создатели акцентировали внимание на том, что у каждого вурдалака своя особенность). Способности персонажей и их профессии складываются в чуть заезженные, но работающие образы вампиров, привычные нам по массовой культуре. Ольга — классическая упырица-обольстительница, Клим — раскидывающий врагов суровый бородатый мужик, Женёк — беззаботный неофит. Архетипы вызывают ассоциации даже не с «Чем мы заняты в тени», «Ночным дозором» или «Настоящей кровью», а с вселенной Vampire: The Masquerade. Любимая забава зрителей в соцсетях — попытки распределить персонажей по кланам.

Авторы сериала обращаются со знакомыми вампирскими сюжетами аккуратно, не пытаясь охватить всё подряд. Взять знакомую историю о дружбе или любви между смертным и бессмертным. Анна, открыв Ивану истинную сущность, будет убеждать того в тупиковости их романтических отношений: «Видишь того старичка на лавке? Когда-то хотел со мной встречаться». Конечно, есть вариант обращения, но пример Жана и Ольги показывает, что за годы бессмертия может произойти что угодно. Сценаристы не выбирают правильное решение этой дилеммы, а пытаются сформировать между героями новый тип отношений, которые сочетают и дружбу, и романтическую привязанность, и даже готический фатализм. Звучит неожиданно, но драма, которую мы привыкли видеть в декорациях средневековых замков, прекрасно вписалась и в кабинеты полицейского участка провинциального городка.Но лучше всего проблема связи между смертными и бессмертными выражена через образ деда Славы. За тысячу человеческих жизней он потерял многих близких людей, но до сих пор не лишился сочувствия и сострадания. Он даже готов обратить в вампира случайного паренька, попавшего под автобус, чтобы мальчишка не умер на месте (но сама инициация явно не входила в его планы). Трагедия Вернидубовича сродни трагедии тех стариков, которым доводилось хоронить своих детей. Он не собирается покидать Смоленск, потому что здесь его родная земля. Может, дело в каких-то сверхъестественных правилах, а может, в том, что дед Слава — самый старый житель Смоленска и считает остальных горожан своими детьми. И потому должен оставаться с ними, чтобы снова и снова наблюдать, как они рождаются, растут и умирают. 

Любовь к России

Искренность, с которой создатели подходят к сериалу, распространяется и на то, как они изображают российские реалии: с любовью и без купюр, играя на контрастах. Эпизоды с сексизмом на рабочем месте соседствуют с попытками добиться равноправия. Комедийная и в то же время пугающая своей обыденностью сцена с поиском «закладок» заканчивается появлением неравнодушных честных граждан. Старые дома и грязные переулки показывают столь же часто, как и березовую рощу и красивый заснеженный город. Не всегда честные полицейские всё же исправно делают свою работу. Разве что к властям отношение однозначное — чиновников неприкрыто критикуют за плохое обустройство дорог, недостаток финансирования больниц и отношение к пожилым людям. Честное изображение современной провинции — редкое достижение для российских сериалов, которые обычно или показывают только Москву («Последний министр», «Метод»), или представляют Замкадье как нецивилизованную глухомань («Топи», «Территория»). Исключения есть — можно вспомнить драму «Чики» или сериал «Мир! Дружба! Жвачка!» (хотя там показано начало девяностых), но здорово, что растёт список городков, в которые так хочется вернуться и ворваться.

Любовь к бытовым мелочам добавляет достоверности и уюта: сразу видно, что это не западные вампиры заглянули в Смоленск, а родные упыри. Прежде всего, у каждого персонажа есть элемент гардероба, соответствующий его эпохе: Анна носит берет, Женьчик ходит в модной куртке, у деда Славы тулуп, у Жана — камзол, а в Ольге Анваровне и одежда, и манеры, и даже автомобиль выдают дворянку. Ещё один отличный маркер — особенности речи. Жан любит ругаться по-французски, Женьчик тараторит на «зумерском» жаргоне, дед Слава на каждый случай припоминает поговорку, а неспешная речь Клима пестрит архаичными и разговорными словечками. Кажущаяся простота фразочек вроде «начнём бодаться — людей ненароком зашибём» внушает больше угрозы, чем пафосные реплики, звучащие из уст антагонистов (особенно вампиров). Но лучше всего с задачей погрузить зрителя в атмосферу сверхъестественной России справляется саундтрек, для которого взяли композиции «Мумий Тролля» и «Агаты Кристи». Этот приём срабатывает и на уровне контекста — Лагутенко, и сам сыгравший вампира в «Ночном дозоре», записал отличную и запоминающуюся песню для опенинга. А когда включается «Чёрная луна», волей-неволей ждёшь, как сейчас покажут чёрные дела и притаившегося зверя.