Итак, молодая девушка в исполнении Джесси Бакли и ее парень Джейк в исполнении Джесси Племонса едут на ужин к родителям Джейка, живущим за городом, на ферме. Героиня при этом размышляет, как бы ей порвать с Джейком, испытывает легкие угрызения совести от того, что он не в курсе ее планов, меланхолично глядит на заснеженные поля и фермы, что проносятся за окном, и поддерживает беседу с Джейком на самые разные темы. Далее по сюжету будет ферма, встреча с родителями и много-много нарастающего абсурда — он есть и в книге, и в фильме, просто выглядит по-разному.Примерно до середины кажется, что Кауфман в фундаментальном смысле ничего в сюжете романа не изменил, просто добавил некоторые детали (вроде собаки) или передал те же самые события посредством визуальных образов, а не слов. В целом, нормально для кинематографа. И даже когда родители Джейка оказываются не совсем такими, как в книге, или когда возникают существенные новшества вроде неопределенного прошлого Героини, все равно ловушка Кауфмановского нарратива все еще остается открытой (ну, так кажется).

А потом мы вместе с героями попадаем в школу, и еще один персонаж, который до той поры просто обязан был вызывать сильное недоумение у тех, кто не читал книгу и вообще не имеет понятия, что тут происходит, получает свои три минуты славы. И финал — квинтэссенция сюрреализма и абсурда, как я понимаю, тоже вполне Кауфмановского — вроде бы расставляет все по местам. В результате получается совсем другая история, нежели у Рейда.Ее инаковость странным образом отражена в ошибке переводчика. В русских субтитрах термин Ipseity (так Джейк предлагал назвать команду для игры в викторину) переведен как «Солипсист». Это на самом деле совсем другое, причем с переводом тут и впрямь имеется некоторая сложность… (Еще одно предупреждение о спойлерах на тот случай, если вы первое уже забыли.)«Солипсист», как я понимаю, «приехал» из уже существующего и изданного перевода романа. Сравним:

Ipseity is essentially just another way to say selfhood or individuality. It’s from the Latin ipse, which means self.
– Солипсист – это человек, который признает собственное сознание единственной несомненной реальностью; это от латинского solus, что значит «единственный», и ipse – «сам».

Ух, с чего бы начать. Во-первых, никакого латинского solus в оригинале и близко нет, есть только ipse, а «сам» и «один» — это не совсем синонимы. Во-вторых, речь в оригинале не о человеке, который чего-то там признает, а о феномене, который на русский язык можно перевести как «самость», а можно и иначе; и даже пресловутая «самость» допускает разные толкования в зависимости от того, рассуждаем ли мы о психологии, философии или культурологии с уклоном в религию (Самость с заглавной буквы — это бог). Ошибиться с переводом может каждый, и ввиду непереводимой игры слов кое-что иной раз приходится опускать; но дописывать за писателем — не комильфо. Тем более, дописывать ерунду. В-третьих, обычно я не придираюсь к нюансам перевода и очень многое прощаю коллегам, но это короткое предложение на самом деле имеет чрезвычайную важность для текста в целом, очевидную для тех, кто читал книгу. И по третьему пункту у Кауфмана с Рейдом как раз и проходят существенно важные разногласия.

И вот наконец-то ОН — Самый. Страшный. Спойлер.Дело в том, что абсолютно все действующие лица романа, за исключением безымянных и безликих персонажей, ведущих диалоги в интерлюдиях — это фрагменты личности подлинного главного героя, на которые он рассыпался на протяжении долгих лет жизни (или, может быть, уместнее назвать это существованием?). Ипсеити или самость — это ощущение себя, своего «я», собственной идентичности, непрерывной и гармоничной; расстройства самости — категория психиатрических недугов, сопряженная с шизофренией, насколько я могу судить со своей непрофессиональной точки зрения. Название команды, предложенное Джейком — своего рода тревожный сигнал, звонок, красный огонек над кабинетом рентгенолога: тут опасно, не входить. Вся эта банда разрозненных персонажей когда-то была одним человеком, который развалился, рассыпался — сгнил изнутри, как пресловутая свинья, изъеденная червями заживо.Да-да, героиня — тоже Джейк. Можно считать ее анимой Джейка, допустим. И трагизм этой маленькой, обманчиво простой книги в том, что пробудившаяся анима огляделась по сторонам, увиденное ей не понравилось, и она решила собрать чемоданы да и съехать. Но в силу объективных (или субъективных? Тут возможны варианты…) причин это оказалось невозможным, в итоге вся отлаженная система пошла вразнос (попытки ее отремонтировать были — все эти звонки, которые получала Героиня). Как все закончилось? Не так, как у Кауфмана. В фильме Герой живет фантазиями (и видим мы не части его личности, а ожившие воспоминания — возможно, частично сросшиеся с личностью, но все-таки воспоминания о реальных людях), и в итоге погружается в них с головой, потому что в реальной жизни ему делать больше нечего. В книге он хотел бы жить — и кстати, важный нюанс! В книге он отнюдь не неудачник, не такой уж чрезмерно любящий сын, который не сумел оторваться от родителей и увяз в родном болоте навсегда. По версии Рейда, он действительно имел когда-то карьеру, имел нормальную работу, об этом рассказывает один из безликих комментаторов. Но жить как все этот Джейк (не факт, кстати, что его на самом деле так зовут) просто НЕ СМОГ. Он не ждал шанса, не надеялся, что все еще впереди, он просто НЕ ВПИСЫВАЛСЯ. И начал разваливаться на части. Финал см. в книге.В результате героя Рейда мне неимоверно жаль, герой Кауфмана вызывает брезгливое сочувствие.Но фильм все равно хороший, Джесси Бакли — умничка, остальные тоже молодцы. Снято красиво, немало интересных находок, разговоры в машине мне понравились (я вообще люблю беседовать в машине, особенно ночью), и я даже все это пересмотрю до момента, когда Герой остается один в своем пикапе. Финал окончательно делает Кауфмановскую историю ДРУГОЙ, и это мне не нравится.

Впрочем, наверное, я зря ворчу, и это единственно правильная возможность снимать достойные экранизации — поведать ту же историю так, чтобы она оказалась ДРУГОЙ. В психологическом, философском, экзистенциальном смысле, если кто не понял.В конечном итоге, лишний повод поломать голову над тем, что же автор нам сказал, никогда не помешает. Особенно если авторов, как теперь получается, два — Рейд и Кауфман — и оба весьма непросты, вопреки первому впечатлению.