Увы, большинство неанглоязычных зарубежных авторов-фантастов остаются для нас как бы не существующими. Они что-то пишут, получают престижные премии, их переводят на другие языки... но всё это происходит словно в неком альтернативном пространстве.А ведь мир стал бы гораздо ярче и разнообразнее, если бы многие из этих авторов «зазвучали» на русском. И наконец-то один такой писатель «заговорил» в полную силу — в России впервые издан роман Яцека Дукая «Иные песни». До этого на русском у него вышло аж четыре текста: пара рассказов да пара повестей, все — издания редкие, поди достань...А между тем в Польше и ближнем зарубежье Дукай — фигура знаковая. В свои неполные сорок он успел написать десять увесистых томов, добиться права на отдельную книжную серию (причём в серьёзном издательстве); созданный на основе его повести мультфильм «Кафедральный собор» был номинирован на «Оскар»... Вдобавок Дукай — активный публицист, которому небезразлична судьба польской фантастики, и эссе его читать не менее интересно, чем прозу.Каждое произведение Дукая— эксперимент, и «Иные песни» не исключение. Скажу больше: роман этот, на мой взгляд, — событие такого же масштаба, как выход книг Нила Стивенсона, «Ложной слепоты» Питера Уоттса или «Гипериона» Дэна Симмонса. Иными словами, «Песни» служат некой пограничной чертой: после них литературный пейзаж должен неизбежно измениться.Первое, что поражает при чтении, — это язык и выписанность мира. Дукай не просто придумывает некую альтернативную историю — он заново воссоздаёт вселенную, задаёт для неё иные правила игры и придерживается этих правил на протяжении всего романа. Способность отдельных людей менять вокруг себя пространство, искажать форму других существ, подчинять их своей воле — лишь один из множества факторов, которые приходится учитывать автору, узаконившему необычные правила бытия. А бытие, в свою очередь, отображается в языке. Мы с первых же страниц окунаемся в иной, чуждый, хоть и отчасти узнаваемый мир. В первую очередь приходит на ум «Анафем» — там поначалу чувствуешь себя примерно так же. Постепенно, однако, начинаешь осваиваться во вселенной Дукая — и обнаруживаешь, что зачарован. Зачарован певучим и диковинным языком, втянут в пёстрый и опасный мир, пытаешься проводить параллели между тамошней и нашей историей, с интересом следишь за сюжетными поворотами...

Безусловно, на одних только декорациях Дукай бы далеко не уехал. История, придуманная им, завораживает. В ней есть что-то от эпического фэнтези, что-то — от древнегреческой трагедии и современного технотриллера. Дворцовые интриги, древние тайны, искажение реальности, охота в африканских джунглях, воздушный город... и тут же — полёт в космос, лунная колония, пришельцы-иномиряне... И всё это естественно уживается в пределах одного романа. Хотя на первый взгляд книга пугает своей объёмностью (за семьсот страниц!), по мере чтения невольно удивляешься, сколько же всего она вмещает. Ведь какому-либо другому автору понадобилось бы три-четыре тома подобной толщины, чтобы продемонстрировать читателю такое изобилие событий, мест, персонажей.

— Если б ты знала, эстле, — пробормотал Ихмет, — что мы порой вылавливаем из моря. В последнее время уже и сказать непросто, из-под какой формы оно взялось, может, с Южного Гердона? Океаносовые течения несут их за десятки тысяч стадиев, обычно — трупы, реже — живых. Раньше мы знали все виды, места и времена их появления, у меня есть атлас прошлого века с ручными пометками, в котором поименованы даже отдельные виды кракенов и морских змеев: «Щербатый Буба, в двадцать втором раздавил “Суккуб VI”, обломок мачты воткнулся под левый плавник, не бросать в воду окурки», и всякое такое, просто волшебный. А теперь? Ни в чём нельзя быть уверенным, всё изменяется.

Перед нами, добавлю, не просто высококлассный прозаик, но ещё и мыслитель уровня Станислава Лема. Как и Лем, Дукай эрудирован, не боится ставить острые вопросы, мыслит глобально, пишет ярко и самобытно. При этом, в отличие от позднего Лема, Дукай не пренебрегает сюжетом и не забывает о персонажах. По «Иным песням» видно, насколько скрупулёзно и внимательно Дукай относится к выстраиванию интриги и как аккуратно выдаёт читателю новую информацию.Отдельно следует отметить блестящий перевод Сергея Легезы (вычитанный и завизированный самим автором!), а также послесловие и многостраничные комментарии к тексту. Это уникальный случай: в оригинале «Песни» выходили без них, а здесь Дукай дал добро редакции на расшифровку некоторых понятий и исторических отсылок.